Армяне. Народ-созидатель
Шрифт:
4. Из Горадиса, расположенного на самом юге Карабаха, поступают ковры с хлопчатобумажной нитью в утке. У них бывает необычный рисунок: стилизованные скорпионы белого и красного цвета на темно-синем поле, окаймленном хорошо проработанным лиственным бордюром бирюзового и серого цвета на кошенильно-красном фоне.
5. Другие замечательные типы карабахских ковров – это так называемый «лампа-карабахский», или «карадах», который несколько напоминает персидские ковры; «хан-карабах», являющийся в основном молитвенным ковриком; «казим ушаг», с растительными и геометрическими многоцветными узорами, который ткут курды; и ковры «шанник», у которых часто сине-черный фон и тонкие стежки.
Перейдем теперь к другому виду искусства, которым славится Армения, – к музыке. Нет сомнения,
Важным связующим звеном с древней музыкальной культурой Армении были менестрели, которых здесь называют «гусаны», а с XVIII века «ашуги». Слово «гусан» парфянское и возвращает нас в прошлое, в музыкальный мир Аршакидов, царей дохристианской Армении. Грузинская форма этого слова – «мгосани» – и сегодня в ходу для определения народного певца, барда либо профессионального певчего-плакальщика на похоронах.
Существует несколько древнеперсидских текстов, относящихся к парфянскому периоду, в которых приводятся свидетельства роли таких менестрелей в древних Иране и Армении. Роман о Вис и Рамине, бывший необычайно популярным во всем Иране и даже в Грузии, содержит эпизод, в котором гусан (госан) рассказывает нараспев аллегорическую историю о царе Мобаде, его жене Вис и ее любовнике Рамине, брате царя. Еще более интересен текст, обнаруженный сэром Гарольдом Бэйли. Он относится к одному из полулегендарных царей древнего Ирана: «Осведомился Бахрам Гур о состоянии мира и нашел, что все живут без горя и забот, кроме людей, которые пьют вино свое без менестрелей. А посему повелел он написать царю Индийскому и попросить у него госанов, а на языке пахлави «госан» означает менестрель. И тогда прибыли из Индии двенадцать тысяч певцов, мужчин и женщин. Нынешние лури – их потомки. И он [Бахрам] дал им товаров разных и скота, чтобы могли они бесплатно петь свои песни беднякам».
Из этого текста мы можем заключить, что в древнем Иране и, по-видимому, в дохристианской Армении обедать без музыки считалось признаком явной нищеты и бедственного состояния. Такая точка зрения свойственна и сегодняшней Армении, где застольное пение и музыкальные тосты приняты на банкетах в традиционном стиле.
Древние гусаны сочиняли и пели сказания об иранских и армянских героях старых времен. Манихейский текст, найденный профессором У.Б. Хеннингом, датируемый IV веком нашей эры, содержит фразу: «Подобно госану, что славит доблести и добродетели царей и героев прошлого, а сам ничего не достиг…» То есть роль гусана заключалась в том, чтобы сохранять в памяти людей славу прежних армянских царей, о чем свидетельствуют многие высказывания в истории Мовсеса Хоренаци, взятые им из древних песен и баллад. Мовсес особо подчеркивает, что «сведения о древнем Араме, которых не было в книгах, почерпнуты из сказаний и живущих в народе песен некоего неизвестного госана».
От раннехристианского периода армянской истории дошло до нас несколько упоминаний о гусанах и других типах певцов и музыкантов. По слухам, в 368 году евнух Драстамат служил своему хозяину, царю Аршаку II (наподобие Блонделя, разыскавшего пленного Ричарда Львиное Сердце), тоже сидевшему в плену. Он «ободрял, и утешал его, и радовал своими песнями». Свержение и убийство царя Папа в 374 году также связано с музыкой: эта трагедия случилась на пиру, когда Пап «засмотрелся на разных гусанов», которых сопровождали барабанщики, свирельщики, лирники и трубачи. Римский историк Аммиан Марцеллин записывает, что это злодейское убийство произошло, когда «все огромное здание гремело от музыки, струнной и духовой, и песен».
Музыкальными инструментами, которыми пользовались в раннесредневековой Армении, были свирель Пана и местные эквиваленты таких европейских инструментов, как волынка, литавры, тамбурин, лира, гобой, арфа менестрелей, дудка и орган. Певцы часто аккомпанировали себе на сазе, кавказской разновидности гитары.
Армянская христианская церковь враждебно относилась к светской музыке, видя в ней соперницу религиозным песнопениям. Раннехристианские писатели клеймили распутников, которые общаются с проститутками, танцовщицами и гусанами, чье искусство, по утверждению одного раздраженного священника, «придумано сынами Каина». Поскольку менестрелей отождествляли с мимами и театральными представлениями, они, естественно, также осуждались церковью. Гусанов иногда приглашали на похороны вместо обычных священников, что привело в V веке к церковному запрету на них: «А что до тех, кто плачет по усопшим, пусть главу дома и гусанов отыщут, и приведут на царский суд, и накажут; и пусть семьи их потом не смеют жаловаться».
Другой церковный деятель приказывает: «Да не смеют священнослужители, забыв о благочестивых песнопениях, принимать в домах своих гусанов». А армянский молитвенник содержит признание: «Я согрешил, посещая комедии, я согрешил, развлекаясь с гусанами».
Эта враждебность к легкой музыке и веселым, «неприличным», песенкам продолжалась на протяжении всей истории средневекового христианства, но не переходила на музыку вообще, если она являлась дополнением к религии. Так, например, святой Сахак Великий, живший около 400 года, по утверждениям современников, «был весьма сведущ в певческом письме», под чем явно подразумевается ранняя форма нотной записи. Начиная с IX – Х веков мы встречаем в сотнях манускриптов некую систему музыкальных знаков, известных в Армении под названием «хазы», предназначенную в помощь священникам, чтобы те не сбивались с тона при богослужении. Система «хазов» использовалась для указания ритма, высоты звука, каденций, нюансировки в различных формах речитативов и хоралов, исполняемых в средневековых церковных богослужениях, а также прекраснейших гимнов, или шараканов, придающих армянским церковным службам характер ораторий. Армянская система «хазов» равноценна системе невмов, знаков, используемых в западном «простом пении» хоралов («кантус плянус») для указания ноты или группы нот, которые должны петься в унисон.
«Хазы» не дают полной музыкальной записи: они предполагают, что певец уже знает основную мелодию. Поэтому, пользуясь системой «хазов» в манускриптах, очень трудно реконструировать древнюю армянскую церковную музыку. Исключением являются традиционные мелодии, передававшиеся до наших дней устно, из поколения в поколение. Считается, что самый знаменитый из армянских музыковедов, Комитас, сумел расшифровать большую часть системы «хазов» до того, как был в 1915 году запытан до безумия турецкими жандармами. Его библиотека была тогда же сожжена полицией. Из недавней статьи Роберта Атаяна стало известно, что ученые Армянской академии наук в Ереване планируют разгадать музыкальный шифр системы «хазов» с помощью компьютеров.
Одним из самых знаменитых средневековых композиторов гимнов и духовной музыки был Григорий Нарекский (945—1003 гг.), живший и работавший в Великой Армении, в то время как в Киликийской Армении почетное место занимал Нерсес Шнорали (1101–1173 гг.), прозвище которого означает Милосердный. Написанные обычно для одного голоса, эти вокальные композиции поражают современного слушателя своей гармонией, глубиной мысли и разнообразием тональностей. Более всего средневековая духовная музыка удивляет плавностью мелодического течения, не перестающей восхищать и поныне.
Еще одной особенностью как средневековой, так и современной армянской музыки является тесная связь искусства профессиональных музыкантов со свободно рвущимися из груди народа песнями и мелодиями. Это прослеживается и в шараканах, то есть церковных песнопениях, и в изысканных, музыкально изощренных балетах современных композиторов, например Арама Хачатуряна. Существует много типов народной армянской музыки: хоровелы, песни посева и жатвы, в которых плавная кантилена время от времени прерывается порывистыми ритмами стаккато, словно резким понуканием усталых быков; любовные песни, нежные, часто жалобные или трагические; героические баллады, вроде тех, в которых сказители пели о подвигах Давида Сасунского; свадебные хоры и застольные песни, весьма разнообразные; а также исступленно эмоциональные песни изгнанников, или антуни, в которых дышит страстная любовь армянского народа к родине.