Аромат грехов твоих. История одной убийцы
Шрифт:
Нервы все же сдали, и я тихо всхлипнула. Впервые за долгие годы позволив себе подобную слабость.
Какие-то силы свыше явно берегли меня, иначе не могла объяснить сегодняшнее везение, ведь еще никогда я не была так близка к провалу.
Самое ужасное, что я понимала, завтра будет еще хуже. В сложившейся ситуации мне бы притихнуть, затаиться и не выходить на охоту как минимум месяца два-три. Но голод… Голод не позволит мне такой непозволительной роскоши.
Пальцы задрожали. Мелкий тремор отбивал чечётку на полу, где лежали руки, а я вспомнила,
Своим первым убийством я справедливо считала смерть бывшего мужа. Пускай его тело и не было похоже на те высушенные трупы, что я оставляла после себя позже, но все равно считала тот миг началом, когда во мне пробудился монстр. Целый год после этого маленькая девочка Рози считала себя сломанной куклой, которой попользовались и выбросили. Родственники мужа прибрали к рукам наследство, выделив мне лишь жалкие крохи пособия, заставили облачиться в черный наряд и отправили обратно к матери. И если вначале я скучала и плакала по ярким платьям, то вскоре поняла, что траур - это моя защита, моя крепость, под которой нахожусь в безопасности.
Никому не была интересна несчастная, носящая мрачные тряпки. А через год, когда я решилась наедине с собой надеть старое красное платье, произошло первое превращение. Стоя у зеркала я сделалась иной. Мое лицо не было красивым в тот момент, я вообще плохо помню, кем была: брюнеткой или блондинкой. Меня направлял лишь Голод. Я сбежала и долго блуждала по улицам, пока не почувствовала запах хорошо прожаренного стейка. Волшебный аромат вел меня, будто путеводный компас, между улочек и подворотен, и я шла, влекомая им, пока не забрела в тупик.
Там стоял он. Выглядел прилично: дорогая одежда, шляпа-котелок, трость с серебряным набалдашником... Но лучше всего я запомнила его губы, которыми он впивался в почти бессознательную девушку, лежащую между его бедер с задранным платьем. А дальше провал, я лишь помнила, как после вытирала его кровь о свое красное платье.
Очнувшись утром, я чувствовала себя наилучшим образом. Полной сил и энергии, счастливой, как никогда раньше, и лишь увидев следы запекшейся крови под ногтями и испорченный наряд, смертельно испугалась. Долго отмывала с тела улики преступления, а после разрезала грязную одежду в лоскуты и сжигала клочок за клочком на заднем дворе с садовым мусором. В газетах так и не появилось ни слова об инциденте, словно и не было ничего той ночью, но я не забывала об этом никогда.
Примерно через полгода я вновь почувствовала приближение жажды чужой жизни. Это пугало меня, я боялась вновь превратиться в монстра и тех поступков, что делаю, будучи им. И я держалась до последнего. Заставляла себя сидеть в комнате, не поддаваться влечению ночи и не сбегать.
Вначале мне было плохо только вечерами, а после состояние стало появляться днем. У меня начался жар, а следом тут же знобило, я не могла есть обычную еду и даже воду пила с трудом. Все, о чем могла думать, это о Голоде и запахах, которых вокруг стало превеликое множество.
Я даже рассказала
Новое неконтролируемое превращение, и вновь я сбежала. На этот раз крови на руках не было, но следующим днем я прочла в городской газете о страшном массовом убийстве – в одной из таверн обнаружили четыре мужских трупа. Подробностей убийства не указывали, но я знала, чьих это рук дело. Тем более, что уже с утра мое здоровье пошло на поправку.
Я сделала из того случая выводы. Полностью контролировать свой дар или проклятье не могу, но судьба давала мне шанс разобраться с его особенностями и научиться с ним жить. За несколько лет я сумела понять, что означают запахи, о чем говорит их интенсивность, а еще понять, что питаюсь я чужими жизнями, не прожитыми годами подонков, временем, которое выпивала из них.
Если не изменять внешность и не использовать полученную энергию, то одного убийцы или насильника мне хватало на полгода тихой жизни. Если же я изволила шалить, то и месяца оказывалось мало.
Теперь же, понимая, что из-за своей слежки за Пикертом и позирования Мишелю я растеряла слишком много драгоценного ресурса, кляла себя за нерациональность. Проживая по соседству с Лорном, я и так ходила по лезвию ножа. Завтра же мне придется обязательно улизнуть из дома, найти новую жертву, оставить после себя очередной труп подонка и только потом затаиться. Быть может, полугода тишины хватит, чтобы расследование столичного детектива признали неудавшимся и свернули за нехваткой улик.
С этими мыслями я встала с пола, переоделась и легла в холодную кровать. Мне следовало доспать оставшееся утреннее время, а днем заняться не менее важными делами, для чего отправиться в город.
Сегодня я собиралась избавиться от одной отягощающий вещи, которая грызла мою совесть – обручального кольца Бриттани, что всучил ее женишок, желая откупиться. Я планировала заложить украшение в ломбарде без права выкупа, а вырученные деньги пустить на оплату счетов. Хоть какой-то толк будет от Оливера Пиккерта.
***
Ювелир недовольно покрутил перстень в руках. Вправо-влево, придирчиво вглядываясь через увеличительное стекло в грани камня, а после недовольно цокнул:
– Пятнадцать медяков!
– Сколько?! – я сама не узнала свой голос от потрясения. Сумма, названная мужчиной, была просто смехотворна, кофе в забегаловках хотя стоило дороже. – Но ведь камень…
– Стекло, – одернул меня ростовщик, не давая закончить фразу. – Сам материал кольца – латунь, покрытая золотой краской. Ваше кольцо - подделка, хотя и выполнена весьма аккуратно! Собственно, поэтому я и предлагаю вам хоть какие-то деньги, будь украшение еще и безобразным, лично бы выбросил эту пошлость в помойное ведро.