Аромат грязного белья (сборник)
Шрифт:
Так чужда ваша душа всего великого, что вам сверхчеловек был бы страшен в своей доброте!
Ага, оказывается, сверхчеловек и ещё и добрый. Причём настолько, что становится страшно. Вот оно как!
…я угадываю, вы бы назвали моего сверхчеловека – дьяволом!
Давайте-ка вспомним личную характеристику дьявола и сравним с тем, что мы выяснили о сверхчеловеке?
Оба любят наготу, лишены стыда – но что же ещё сверхчеловек позаимствовал у дьявола, что его можно так легко с ним спутать? Об этом Ницше умалчивает. Но мы-то знаем – это, говоря по-английски, sex drive, и, продолжая по-русски –
Неопределённость черт сверхчеловека напоминает неопределённость бога-папашки. В какой-то момент Ницше торжественно восклицает:
Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
Сверхчеловек вполне обладает признаками языческого бога – почему бы ему не занять место иудо-христианского?
В конце концов появляется ещё одна черта сверхчеловека – злость, которая необходима для эффективного мщения, о чём писалось выше.
«Человек должен становиться все лучше и злее» – так учу я. Самое злое нужно для блага сверхчеловека…
Могло быть благом для проповедника маленьких людей, что страдал и нес он грехи людей. Но я радуюсь великому греху как великому утешению своему.
Но все это сказано не для длинных ушей. Не всякое слово годится ко всякому рылу. Это тонкие, дальние вещи: копыта овец не должны топтать их!
О каком таком «великом грехе» говорит Ницше? Причём о таком, о каком не следует говорить «всякому рылу», ибо нельзя дразнить гусей, и для этого знание делается эзотерическим. Великий грех сверхчеловеческой бесстыдной ебли нельзя отправлять всенародно, чтобы не давать пример низшим рылам, которые должны послушно рыть землю и в конце концов удобрять собой почву для произрастания сверхчеловека.
В своей работе Антихрист Ницше осторожно даёт понять, что сверхчеловек, оказывается, не дело будущего, а попадался уже и в его время (как снежный человек):
…в единичных случаях на различных территориях земного шара и среди различных культур удаётся проявление того, что фактически представляет собою высший тип, что по отношению к целому человечеству представляет род сверхчеловека. Такие счастливые случайности всегда бывали и всегда могут быть возможны. И при благоприятных обстоятельствах такими удачами могут быть целые поколения, племена, народы.
Вот практически и всё, что сказал Ницше, пытаясь описать «сверхчеловека». Из всего этого поэтического бреда можно сделать следующие выводы о вожделенной для Ницше сути сверхчеловека: сверхчеловек кое-где уже существует и даже при «благоприятных обстоятельствах» проживает в значительном количестве. Вот опознавательные знаки сверхчеловека:
Превращение в сверхчеловека осуществляется через познание.
Сверхчеловек любит телесное и ни в коем случае им не пренебрегает в пользу так называемой души.
Поведение сверхчеловека идёт вразрез с общепринятыми нормами и может представляться безумием. В основном это происходит потому, что сверхчеловеку неведом стыд.
Для сверхчеловека дружба будет основанием для большой радости.
Доброта нагого сверхчеловека такова, что у человека может вызвать страх, причём такой силы, что сверхчеловека посчитают за дьявола.
Злость и великая греховность – необходимые компоненты сверхчеловека.
Прежде чем сверхчеловек населит собою всю землю, сверхчеловеки будут на положении
Ницше ревновал женщин к ко всему, что отвлекало их от главного назначения – половой и семейной жизни. Он яро выступал против их свежей вовлечённости в борьбу за социальное равенство.
…говорить о равноправии с женщинами – признак плоскоумия.
Человек с умственной глубиной склоняется к выводу Востока – женщина предмет обладания… (7:356)
Ницше не понимал, что женщины взялись бороться за социальную справедливость именно потому, чтобы получить возможность больше и беспрепятственней ебаться, но, не осознавая или скрывая это, женщины прятались за экономические и социальные лозунги.
Женская половая жизнь была основой для появления в будущем сверхчеловека, и Ницше изо всех сил её охранял.
Ницше теоретически расправился с моралью, но сделаться сверхчеловеком самому и жить по ту сторону добра и зла он не смог, он лишь называл себя имморалистом, а жить имморалистом не сумел. Из-за несоответствия своей духовной свободы и неспособности её использовать в физическом мире Ницше сошёл с ума. (Не моча ударила в голову, а сперма.)
Хочется пофантазировать: что бы Ницше стал делать, удовлетворив свою «волю к власти», обретя её, став сверхчеловеком.
Избавившись от морали и обладая властью, будучи злым и сильным, он смог бы прежде всего и как минимум изнасиловать Саломе – именно то, что он не посмел сделать, неоднократно находясь с ней наедине. А в те времена изнасиловать одинокую девушку было проще простого. Саломе не пошла бы жаловаться в местную полицию, что её изнасиловал респектабельный мужчина, её близкий знакомый. Это было бы немыслимо. Мужчины-родственника, который бы защитил её честь, рядом не имелось. Если Ницше был бы мужиком, именно тем, кем он хотел видеть суперчеловека – лишённым сострадания (к просьбам бабы: пожалей, не трожь, не еби), лишённым стыда (ебущим её во все дырки), лишённым угрызений совести (взял силой – только так и надо), радующимся от плотских наслаждений (своих и Саломеи), то именно так он бы и поступил. О чём небось Ницше фантазировал за писанием Заратустры.
Из своей личной проблемы философ создаёт мировую, то есть занимается проецированием своей проблемы на мир и пытается теоретически решить её, потому как в мировом масштабе её возможно решить только теоретически, да и теоретическое решение для философа гораздо легче практического. Вот Ницше и создал монстрика сверхчеловека, чтобы уладить свои личные делишки.
«Я хочу ебаться – дайте мне бабу!» – есть предмет философии Ницше в иносказании просторечия.
«Все мы боимся истины… (7: 714) —
замечает Ницше и прячется за общими словами о сверхчеловеке.
И впрямь – только сумасшедший говорит правду. Достаточно ли я сошёл с ума, чтобы высказать правду?
Полупризнаваясь в сути своих желаний, Ницше не осмелился произнести их вслух, а изображал их отстранённо-поэтически, помпезничая, хотя часто и с ухмылкой. Из-за того, что Ницше не осмелился сказать как есть, он в результате наплодил новые мифы, интерпретировать которые принялись как дураки, так и злодеи.