Аромат грязного белья (сборник)
Шрифт:
Полагалось, что критика может казаться неприемлемой лишь тем, кто ставит свои интересы и тщеславие выше, чем поиск истины. А следовательно, все подчинялись процедуре критики.
Но было единственное исключение – сам Нойс. Он с ранних лет чувствовал своё верховное предназначение, о чём регулярно вещал. В коммуне все, кто пытался усомниться в этом, подвергались исправляющей критике и в крайнем случае могли быть изгнаны из коммуны. А когда Нойса спросили, почему он не подвергнет себя сам процедуре исправляющей критики, Нойс ответил, что не возражал бы, если бы его критиковал Христос или святой Павел, а до тех пор, пока они молчат, он критике не подвержен.
Тем
Нойс ненавидел священников, считая их бездельниками и болтунами. Он же всегда с удовольствием занимался физическим трудом – он работал на печатном станке, занимался кладкой фундамента, работал на шелкопрядильной машине, доил коров и пр. Однако главным его занятием было писать для газеты, которую они рассылали подписчикам по всей стране.
Нойс играл на скрипке, но плохо, и поэтически тоже не превосходил своими образами юного графомана. Так, например, он писал:
Когда мужчина познаёт женщину в совокуплении, то почему бы это не сравнить с вставлением в неё телескопа, с помощью которого он проникает в её небеса и ищет звезду её сердца.
(Я писал о телескопическом хуе, имея в виду феномен его удлинения, а что такое «поиск звезды сердца», я предоставляю догадываться просвещённому читателю.)
Нойс увлекался наукой и не считал, что она противоречит религии. Он восхищался теорией эволюции Дарвина и выведением улучшенной породы человека – евгеникой.
В то же время он обвинял сатану в распространении поверья, что плоть греховна. Дьявол, как объяснял Нойс, завидовал наслаждениям человека и особенно сексуальной жизни, которую Бог дал людям. Дьявол, по мнению Нойса, был также виновен в болезнях.
Нойс считал, что единственная форма свободы – это свобода любви и общения, которая безупречна, а к остальным американским свободам он относился скептически.
Суть всех стремлений Нойса и его сообщников сводилась, естественным образом, к получению обилия женщин, и источник, из которого Нойс мог черпать многочисленные пизды, он назвал красивой фразой «множественный брак». Согласно доктрине Нойса, настоящие христиане живут не в моногамном браке, а в браке, где все мужчины являются мужьями всех женщин. (Обращать в такое христианство миссионерам было бы проще простого – личным примером, – ведь именно о распространении такого христианства по всему миру и мечтал Нойс. Тогда бы миссионерской позицией называлась его любая сексуальная позиция с твоей женой.)
Нойс утверждал, что множественный брак резко отличается от похотливого общения людей, которое происходит за пределами Онейды. Мол, коммунисты отдают друг другу не только половые органы, но и сердца, и ебущиеся преданы Богу и коммуне больше, чем своим партнёрам.
Нойс говорил о том, что знают все женатики: в обыкновенном браке желания и наслаждения быстро притупляются и поэтому связь с Богом нарушается, тогда как во множественном браке чувства всегда освежаются новыми любовниками. Все любовные страдания аннулируются, переживаний по поводу
А вот основополагающее определение Нойса:
Самая прекрасная любовь – это любовь между двумя людьми, которые дают друг другу полную свободу любить других.
Нойс подметил, что традиционная мораль осуждает сексуальные отношения для созревших подростков, утверждая, что они якобы слишком молоды для женитьбы, тогда как запрет на половую жизнь лишь вынуждает молодых на нездоровое ожидание, мастурбацию и другие извращения. А потому сексуальную жизнь надо начинать сразу по созреванию. (Об этом почти через сто лет говорил Кинси, под улюлюканье озлоблённой толпы, см. с. 211–236 наст, изд.)
В множественном браке каждый мужчина может сожительствовать с любой женщиной при обоюдном согласии, полученном не в результате ухаживания или личных переговоров, а через третье лицо. Это третье лицо, одобряя или отказывая в просимом совокуплении, должно всячески препятствовать греховному эгоизму, который коммунисты называли «исключительной и идолопоклонской привязанностью» двух людей. Среди непосвящённых это называется «любовной верностью».
Все любови и позывы к верности среди молодых пар резко пресекались. (Представляю, как было приятно мужчине доводить до оргазма девицу, только что поклявшуюся в вечной любви какому-то парню, и обучать её радостям измены и разнообразия.)
С одной стороны, во множественном браке нельзя обязать к сожительству тех, кто не испытывает влечения к партнёру, но, с другой стороны, следовало способствовать совокуплениям пар, где один партнёр значительно старше другого. И это было основой множественного брака.
Поначалу в общине, как ни странно, было мало ебли, так как коммунисты стеснялись обмениваться мужьями и жёнами, несмотря на теоретические обоснования и громогласное благословение папы Нойса. Он чуть ли не силком волочил мужчин по разным молодухам и призывал их также не пренебрегать теми, кто постарше. Прежде всего Нойс агитировал личным примером и давал понять, что этим он изъявляет волю Бога. Более того, Нойс утверждал, что сексуальным возбуждением и именем Иисуса Христа совокупляющиеся изгоняют дьявола из мира.
Первые подсчёты показали, что сексуальная активность членов коммуны в пропагандируемом множественном браке была значительно меньше, чем в обыкновенном. Этот феномен Нойс объяснял привычками, предрассудками и смущением. Одно дело – теоретически принять постулат о свободной любви, а другое дело – следовать ему и знать, что твой муж или твоя жена ебут кого попало.
Нойс учил, что обыкновенная похотливая ебля – это плохо, а когда совокупляешься, надо думать о Боге и рассматривать совокупление как единение с ним, и т. д. и т. п. Коммунисты же не знали, как отличить обыкновенную похотливую еблю от божественного совокупления, и парочки опасались, что их сексуальный порыв может представиться Нойсу как простая и безбожная похоть.
Но мало-помалу коммунисты дорубили, что все эти разговоры – хуйня, а коль разрешили ебаться, так надо скорей пользоваться возможностью, пока оную не отняли.
Самым сильным препятствием к множественному браку была ревность (недопустимый эгоизм, по Нойсу). Существуют свидетельства в анналах общины, как некий муж бросился на мужика, когда увидел свою жену, с ним разгуливающую.
А другая женщина провела бессонную неделю в мучениях, когда её муж переспал с молоденькой красавицей.