Аромат роз
Шрифт:
Миранда сморщила нос.
— Моя мама никогда ни в чем не убеждала меня. Мы не говорили об этом.
— Никогда?
— Никогда.
Судья устало вздохнул.
— Подозреваю, что ты все же не видела, как твоя мать ударила отца. Это так?
— Ага, — Миранда шмыгнула носом, — я не могла видеть. Ведь она стояла сзади меня.
— Но ведь твоя мама могла ударить его по голове, и ты этого не увидела бы.
Миранда еще крепче прижалась к Заку.
— Нет. Не видела бы. Но я знаю, что она его не ударила по голове.
Судья Мак-Гилрой
— Я понимаю, что ты очень любишь маму. Обещаю тебе, что мы не забудем об этом, когда станем принимать решение.
Зак замер от ужаса и закрыл глаза. Миранда вдруг выпалила:
— Я сказала, что мама не ударяла его по голове, и я не лгу. Я не могла видеть, но я знаю, потому что она меня не ударила.
Эти слова вызвали у судьи живой интерес. Его глаза вдруг заблестели. Чуть помолчав, он спросил:
— Что ты имеешь в виду, Миранда?
— Моя голова была совсем рядом с его головой. — Она приподнялась и коснулась щеки Зака. — Вот так же, как моя голова и голова папы Зака. Она бы и меня ударила по голове, а она не ударила.
— Да, ты права, — сказал Мак-Гилрой.
Миранда выпрямилась. Ее огромные карие глаза смотрели прямо на судью.
— Нельзя ведь наказывать людей за то, что они сделали нечаянно?
— Нельзя, — согласился судья. — Вот почему ты сегодня отвечаешь на наши вопросы. Мы хотим точно установить, была ли смерть твоего отца случайной.
— Моя мама уже сказала вам это? Моя мама никогда не лжет, и я тоже не лгу. — Она бросила укоризненный взгляд на жюри. — Только дураки могут держать ее в тюрьме за то, что она и не думала делать. А моя мама говорит, что вы не дураки.
Судья снова улыбнулся ей.
— Во всяком случае, мы стараемся не делать глупостей. Спасибо за то, что ты пришла, Миранда.
Зак видел, что он поверил показаниям ребенка. У судьи были основания для этого, хотя бы потому, что девочка восприняла все буквально, а это показывало, что она слишком мала и незрела, чтобы сочинять сложную ложь. Зак чуть не завопил от радости и облегчения. Сделав над собой огромное усилие, он все же усидел на месте и не двигался, пока судья резюмировал ответы Миранды.
После этого Зак сошел вместе с девочкой вниз и отдал Миранду на попечение Маркуса. Сам же он вернулся в зал, уже заполнившийся публикой. Кэйт тоже привели и усадили на скамью подсудимых.
Сверившись со своими записями, судья окинул строгим взглядом присяжных.
— Как я полагаю, показания, которые мы выслушали вчера и сегодня, достаточны для того, чтобы вы могли вынести свой вердикт. Памятуя о вчерашнем досадном скандале, считаю нелишним напомнить вам, что цель нашего заседания — вынесение справедливого и честного решения. Помните, что чудовищное обвинение, с которым выступил здесь мистер Блейкли, не должно повлиять на ваше решение. Если вы не готовы к этому, ваш долг немедленно заявить об этом. Тогда ваше место займут другие члены жюри.
Судья сделал паузу, выжидая. Присяжные молчали. После нескольких томительных секунд он объявил
Полагая, что присяжные вынесут вердикт не раньше, чем через несколько часов, Зак и Чарльз Дефлер вышли на улицу, чтобы перекусить. Было как раз время для ленча. Не успели подать еду, как к ним подбежал помощник Дефлера и возбужденно воскликнул:
— Скорее! Они уже вынесли вердикт!
Зак и адвокат немедленно выскочили из-за стола. По пути в суд Зак спросил:
— Такое быстрое решение означает хорошие новости или плохие?
Дефлер важно посмотрел на него.
— Бывало и так, и этак. Пока могу сказать одно: у жюри уже сложилось общее мнение. Они взвесили все обстоятельства и без споров приняли решение.
Зака это не успокоило.
— А что говорит ваша интуиция, ведь вы вели много дел? К чему, по-вашему, они пришли? За нее они или против?
Дефлер поджал губы.
— Ну, я не могу вот так с ходу сказать вам. Зак стиснул кулаки.
— Неужели вы думаете, что они могли признать ее виновной?
Дефлер надвинул шляпу на лоб и ускорил шаги.
— Надеюсь, что нет, мистер Мак-Говерн. Но учтите: погиб человек, а в пользу вашей жены свидетельствуют только ее собственные показания и показания ее дочери.
Показания Миранды были душераздирающими, но она — ребенок, и ее рассказ о том, что произошло той ночью, вызывает некоторые сомнения.
Зак едва удержался, чтобы не выругаться.
— Вы говорили, что у Кэйт хорошие шансы, когда взялись за это дело.
— Это было до того, как Блейкли ворвался со своими обвинениями! — Адвокат глубоко, с усилием вздохнул. — Нечего бояться, впрочем. Если произойдет самое худшее, я воспользуюсь этим неприятным инцидентом и подам петицию с просьбой отменить это решение и назначить новое слушание. Кэйт не пойдет на каторгу, это я обещаю вам.
— Другой суд? Но ведь петиция и все прочее займут много времени!
— Не так уж много, если сравнить с пожизненным заключением или смертной казнью.
Зак чуть не упал. Пожизненное заключение или казнь? То, что это имело отношение к Кэйт, казалось ему кощунством. Кэйт, такая милая и добрая, сама так долго была жертвой жестокости, и теперь ее снова будут терзать?
— Как долго? Месяц, два? Если это случится, сколько времени ее продержат взаперти?
Дефлер пригладил рукава и поправил манжеты.
— Полагаю, не больше шести месяцев.
«Шесть месяцев!» Эти слова, звучали в ушах Зака, пока он пробирался к своему месту через битком набитый судебный зал. Когда дверь в судейскую комнату открылась, Зак покрылся холодным потом. «Это не для Кэйт! Шесть месяцев заключения убьют ее».
Когда ее ввели в зал, Зак уже не спускал с нее глаз. Ее окаменевшее бледное лицо сказало ему, как она напугана. И, тем не менее, с гордостью отметил он, она шла ровным шагом, высоко вскинув голову, глядя прямо перед собой. Хотя Зак и сам был на краю отчаяния, он нашел в себе силы улыбнуться ей.