Аромат счастья
Шрифт:
Мимо с грохотом пролетел «КАМАЗ», ещё издалека выдавший себя оглушительным ревом. Я даже не стала поднимать руку. Такому транспорту доверять нельзя, из него, в случае чего, не выпрыгнешь на ходу. А следом за «КАМАЗом» летел мотоцикл.
«Вот его-то я и остановлю!» - обрадовалась я, надеясь, что водитель увидит меня через опущенное стекло шлема.
Вытянув руку вперед, я активно ей замахала, и мотоциклист – ну неужели! – остановился.
– До поселка не подбросите? Хотя бы до центра? – сразу же атаковала его я.
Водитель снял шлем и…
– Вика? – лицо парня, управляющего мопедом (это оказался не
Он тряхнул головой, откидывая со лба взъерошенные светлые пряди волос и без лишних вопросов кивнул на место позади себя.
– Рома? – в свою очередь сдавленно произнесла я, не веря своим глазам, - Ты здесь?
– Как видишь. Ну поехали, подброшу тебя.
Я не заставила упрашивать себя дважды: села сзади и только тогда в полной мере ощутила охвативший меня необъяснимый трепет.
Рома завел мотор, и я, отбросив все свои тревожные мысли, обхватила руками его черную кожаную куртку и крепко прижалась к спине.
Мы неслись по дороге, никого не встречая на пути. Ветер хлестал мне в лицо, и я опять ощутила это состояние безграничной легкости и свободы. Как тогда, два года назад, когда Рома взял мотоцикл у кого-то из старших друзей и позвал меня покататься.
Рома… Я узнала бы его даже через десять, двадцать и тридцать лет! Разве можно с кем-то спутать этого парня? Мне вспомнились его каре-зеленые глаза, которые необыкновенно сияют в моменты, когда он улыбается, вспомнились его всегда взъерошенные волосы, мягкие на ощупь. Когда я касалась их в последний раз? Именно тогда, два года назад. А, оказывается, что всё помню. Даже то, как смешно он морщит нос, когда чем-то недоволен, и как откидывает назад голову, если смеется от души. Всё-всё помню. Все эти два года моя память упрямо хранила каждую частичку того лета, а котором я так стремилась забыть.
Мы мчались по нелюдимой дороге, и мной вдруг снова завладели воспоминания.
Ромка здесь! Но как, каким образом?
Моя первая любовь…
И пока единственная.
Сразу же вспомнились все летние вечера, проведенные с ним или в компании мыслей о нем. Да, это началось два года назад и, казалось, закончилось, ушло без возврата. Я думала, что больше не увижу его. А если увижу, то уже не буду чувствовать это стремительное биение сердца в своей груди, не буду кататься с ним на чужом мопеде, отчаянно крича от зашкаливающих внутри эмоций…
Как давно это было. И как недавно одновременно.
Тогда мне было четырнадцать. Ромка был чуть помладше, всего на два месяца, и учился совсем на другой стороне города, поэтому наши шансы пересечься там были чрезвычайно малы. А вот поселок, в которой жила его бабушка (и моя, кстати, тоже) была небольшой, здесь все друг друга знали.
Два года назад Ромка приехал сюда впервые. И сразу же собрал все девчачьи сердца. Ну или большинство из них. Конечно, я тоже попалась на его обаяние, но так получилось, что мы были в разных компаниях. Он – в «тусе» - так эта компания называлась «за глаза», и входили туда только самые крутые ребята и девчонки, как из поселка, так и приезжавшие на лето из города. Я туда не входила. Меня не звали, да и сама я не стремилась. Не было желания, может.
А вот моя младшая сестра Ксюша как раз входила в эту компанию. Она была всего на год младше меня, но явно разбиралась в жизни и
Конечно, я не могла ей признаться, что влюбилась в парня, которого знаю лишь мимолетно. К тому же два месяца между нами – огромная пропасть! Влюбиться в парня моложе себя считается «не комильфо» - не соответствующим понятиям, принятым в светском обществе. Я могла разве что написать пару строчек в дневник, который однажды всё-таки попал в руки сестрицы. Вот уж истерику она закатила! Кричала, что я не имею права влюбляться в Рому, так как она его любит, а значит, чувства, описанные в дневнике можно счесть за предательство.
Все попытки объяснить реальное положение дел о том, что Рома не принадлежит никому, и вообще, я на него не посягаю, да и о Ксюшиных чувствах толком не знала, завершились крахом и так шатких отношений с сестрой. Мы не общались несколько дней, а когда страсти немного поутихли, Ксюша важно заявила:
– Можешь забирать своего Ромочку!
Я удивленно взглянула на неё, не понимая, как толковать такое заявление.
– Он мне не нравится больше, - невозмутимо заявила младшая сестра, разглядывая свои ногти (даже в поселке она ухитрялась сохранять маникюр идеальным).
Я только хмыкнула, не понимая, зачем вообще требовалось начинать этот бессмысленный разговор. А вот Ксюша, похоже, имела обратную точку зрения:
– Я вообще-то помочь хочу. Зная тебя, можно предположить, что ты и дальше будешь писать свои слезливые послания в дневник о том, сколько раз и с кем видела Ромку, а вот к действиям приступить не поторопишься.
Мне было что возразить, но я промолчала.
Дневник я уже не вела: во избежание, так сказать. А действия… зачем они? Да мне и так неплохо! Я могу мечтать перед сном о том, какой благородный, честный, любящий меня человек этот Рома, как он признается мне в любви, и мы гуляем у всех на виду, целуемся каждые пять минут и клянемся быть рядом с друг другом до скончания дней. Но я же знаю, что этого не может быть на самом деле. Нужно быть реалистом. К тому же я не уверена в том, что он на самом деле такой, каким я его представляю.
– Мы собираемся у Вадика, завтра. Будет что-то вроде пикника. Пойдешь? – предложила сестра.
– С какой стати? Мы с Вадиком почти не знакомы. Это ведь ты всех вокруг знаешь.
– Я уже договорилась. Он «за». Убьем двух зайцев сразу: познакомишься с Ромкой поближе и вольешься в нашу компанию. Хватит уже особняком жить! Каждое лето ездим сюда, а ты кроме своих двух свистушек ни с кем и не общаешься.
Упоминание о подругах, да ещё и в таком оскорбительном виде, больно задело.
– Вообще-то Даша и Света…
– Да ладно, знаю я про них! Тебе ж никто не запретит общаться и с теми, и с теми. В общем, пойдешь?
Подумав немного, я согласилась.
И вот на следующий день мы отправились на пикник Вадика.
Рому я заметила почти сразу. Он был там вместе со своей компанией. Надо сказать, что общество на даче у Вадика собралось весьма пестрое. Туда входили и парни, и девчонки, как местные, так и городские. И «туса» почти в полном составе.
Всё, что я знала о них, так это то, что летом они устраивали ежевечерние посиделки у школы: это место было «забито» за данной компанией, и если требовалось найти кого-то из них, вполне можно было предположить, что все они там.