Аромат страсти
Шрифт:
– А вот знаю ли я тебя, Тим? – резко бросила Тайгер. – Какова твоя роль в связке Шоу – Янгблад? Почему ты подставил Шоу?
На другой стороне провода надолго замолчали.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Тайгер, – наконец выдавил из себя Тим. – Уверен, что ты и сама не понимаешь.
– Может и нет, Тим. Но как получилось, что твои визитки отпечатали заранее?
– Это Янгблад. Один из его сюрпризов, этакая психологическая наживка. Знаешь, Тайгер, если ты думаешь…
– А что ты имел в виду, говоря: «Я никогда не думал, что такое может случиться», после того как я сказала тебе, что Шоу спрыгнул с крыши?
– А что я еще мог
– А кто вообще мог подумать, что он покончит с собой?
– Тайгер, перестань. Мы все знали, что Шоу пьет, что у него неуравновешенная психика. Именно это я и имел в виду.
– Я скажу тебе, что я думаю, Тим. Я думаю, ты с самого начала был в лагере Билли Янгблада. Думаю, ты подыгрывал и нашим, и вашим, выжидая, где больше обломится. И как только ты понял, что Шелдон – слабак, свел его с Янгбладом и сказал Янгбладу, что Шелдон будет отличной ширмой для твоих делишек.
– Однако! – разозлился Йетс. – Хейес – новая звезда Скотланд-Ярда. Слушай, Тайгер, ты можешь выдумывать что угодно. Но лучше бы тебе иметь на руках улики, прежде чем раскрывать рот. Между прочим… мы забываем о том, что я предлагаю тебе работу?
– Какую работу? – и Тайгер швырнула трубку на рычаг.
Как и ожидалось, на концерт в «Мэдисон-сквер-гарден» раскупили все билеты. Херби Хэнкок не смог прилететь из Канады, но и оставшегося созвездия талантов хватило, чтобы ублажить ценителей джаза. Отметилась и пресса: репортеров прислали не только местные газеты и телевидение, но и «Тайм», «Ньюсуик», «Лайф», «Роллинг стоун», «Пипл» и с десяток других ежемесячных и еженедельных изданий. Из восьмисот приглашенных гостей прибыли шестьсот пятьдесят, рекорд, достойный книги Гиннесса. Специальная операторская группа снимала концерт на видеокамеру, с тем чтобы на Рождество покупатели «Джаза» в рамках очередной рекламной кампании могли получить в подарок видеокассету с записью концерта. Другая группа снимала происходящее в зале, чтобы монтировать рекламные ролики для показа по местным телестанциям в рамках презентационной программы «Джаза».
Огромный зал в Сохо, арендованный Тайгер для вечеринки, превратился в «тихий» бар [56] двадцатых годов. Дверь с квадратным глазком открывалась только перед теми, кто знал пароль: «Джаз».
Натертую до блеска паркетную танцплощадку окружали круглые столики, у стен появились обитые ярко-синим велюром кабинки. Сами стены были украшены музыкальными нотами и силуэтами играющих на трубе джазистов.
Бармены в костюмах джазменов тех же двадцатых годов обслуживали гостей за длинной стойкой красного дерева. Вдоль стены за стойкой тянулось огромное зеркало, под потолком меланхолично вращались вентиляторы.
56
Подпольное питейное заведение времен «сухого закона».
В задней комнате, почти таких же размеров, что и зал, стояли столы для рулетки, блэкджека, покера и триктрака. Городские власти выдали разрешение на открытие казино-однодневки при условии, что вся прибыль пойдет на благотворительные цели.
Три джаз-группы непрерывно сменяли друг друга, так что музыка не утихала ни на минуту. Официанты в белых рубашках и черных жилетках разносили новоорлеанские горячие и холодные закуски: креветки по-креольски, мясные шарики а-ля Буа, жареные куриные крылышки, устрицы – и латунные подносы, уставленные бокалами с шампанским и стаканами с бурбоновым пуншем.
Среди гостей преобладали знаменитости. Перья обозревателей светской жизни так и бегали по блокнотам, чтобы, упаси Бог, не упустить Оскара и Франсуазу де ла Рента, Джона и Элизабет Тейлор Уорнер, Джеральдину Стутц, Китти Карлайл Харт, Лулу де ла Фалез Клоссовски, Дастина Хоффмана или Джорджа Плимптона. А уж наряды знаменитостей поражали разнообразием. Темные строгие костюмы и фраки составляли меньшинство, теряясь среди многоцветья и блеска вечерних платьев, длинных, с разрезами до признаков пола, и коротких, чуть эти признаки прикрывающих, обтягивающих черных и пурпурных брюк, парчовых блуз, замшевых и из змеиной кожи пиджаков, красных чулок, юбочек из канкана, вышитых бисером трико и даже бикини из шкуры леопарда. Даму с зелено-лиловыми волосами сопровождал мужчина, затянутый в кожу, с перышками в ярко-синих волосах. Впрочем, прическами старались поразить многие. Как и высоченными каблуками. Мода буйствовала вовсю, причем мужчины старались не отставать от женщин.
«Джаз» и «Мэтт Филлипс для мужчин» не подкачали. Образцы раздавались как на концерте, так и на вечеринке, так что вскоре зал благоухал неповторимым ароматом новых духов. Первые полчаса Тайгер утрясала постоянно возникающие неувязки, поэтому ни с кем не успела переговорить. К полуночи вечеринка набрала ход, музыка играла, гости не испытывали недостатка ни в еде, ни в выпивке.
Леди Бобби в тот день вернулась из Австралии, и курьер, посланный Тайгер, вручил ей приглашение лично в руки. Несмотря на длительный перелет, она выглядела еще моложе в черном платье с широкой юбкой и обтягивающим лифом, расшитым бисером и шнурами с бусами. Многие обернулись, когда она вошла под руку с Джоном Гаррисоном, австралийским газетным магнатом.
– Тайгер! – окликнула она дочь. – Ты это все организовала? Я потрясена. – Бобби поцеловала дочь. – Хочу познакомить тебя с Джоном Гаррисоном. Скоро он станет твоим отчимом.
Тайгер просияла:
– Мама! Почему ты не сказала мне об этом по телефону? – Она повернулась к жениху матери. – Значит, я скоро буду называть вас папочка?
Гаррисон рассмеялся:
– Ваша мать так молода, что я предпочел бы считать себя вашим братом, если вы не возражаете.
Рассмеялась и Бобби. Она заметно успокоилась, вновь обретя своего мужчину.
– Помни, Джон, это инцест, брат ты или отец!
– Отнюдь, если родство наше только по закону, а не по крови. – Он подмигнул Тайгер. – Приезжайте в Сидней. Многие молодые люди сочтут за честь ухаживать за вами… хотя ваша мать и говорила мне, что замужество не входит в ваши планы.
Тайгер кивнула.
– В ближайшее время точно не входит. – Она огляделась, увидела Ги, разговаривающего с Джейком и Астрид. Заметила Хью Маршалла. Он стоял один, оценивая происходящее с точки зрения бизнесмена: а удачно ли вложен капитал?
Джон Гаррисон отошел, и Бобби обняла дочь за талию.
– Ну? Что ты думаешь? Джон просто душка, не так ли?
– Да. Не ожидала, что он так мил. У него репутация безжалостного…
Гаррисон материализовался рядом, услышав последнее слово Тайгер. Улыбнулся.
– Перестаньте, Тайгер… Уж вы-то не должны верить всему, о чем пишут в газетах.
Тайгер пробилась сквозь толпу к Хью Маршаллу.
Хью поцеловал ее в щеку.
– Тайгер, ты справилась и с этим.