Арталан
Шрифт:
Первые несколько дней после ужина Лилибель старалась не выходить из комнаты. Даже прогулки по замку стали редкостью, не говоря уже о скромных попытках выбраться за его пределы, которые и раньше можно то было пересчитать на пальцах, а сейчас они и вовсе свелись на нет.
Спустя еще месяц ей удалось привыкнуть жить как и прежде, но с оглядкой по сторонам и нелюбовью к темноте.
Свой день рождения несколько дней назад, девушка как обычно проигнорировала, недовольно благодаря помнящих о нем слуг. Малис поздравила ее молчанием в течение всего дня (и по правде, это было лучшим, что она могла бы ей предложить), а Аруло
Глядя на плотно обхватывающее руку украшение, Лили не удержалась от легкой улыбки, и даже провела пальцем по чуть выступающим камням.
С самого утра она пряталась в большом кожанном кресле замковой библиотеки, чтобы избежать всяких вопросов о подготовке ко дню рождения Малис. Праздник будет только завтра, а вокруг уже царил такой переполох, что Лилибель не хотелось попадаться никому на глаза. Меньше всего в ее планы входило обсуждение одежды, меню и даже выбранного ею подарка для сестры (в этом году Лили решила последовать ее примеру).
В руках Лилибель держала увесистый и очень старый том, полученный сегодня утром из Ломба. Книга была упакована в бумагу, на которой размашистым почерком было указано ее имя. Сбоку примостилась вензельная “В”, по которой можно было легко догадаться об отправителе. Но больше, чем сам факт этого неожиданного подарка, Лили удивило его содержание – том оказался подробнейшей историей Старого мира (эпохи до восстания Гортеза, который стер с карты мира старое Королевство).
Вся подобная литература уничтожалась, и, к удивлению Лилибель, некоторые молодые люди, например ее сестра, действительно думали, что пятьсот лет назад Сивия и Ломб возникли из ниоткуда, а не на останках старой цивилизации.
Задумчиво проведя пальцем по плотному кожаному корешку, принцесса вернулась к странице, которую Владислав отметил для нее шелковой алой закладкой.
“… И жили они в мире, и не было народов дружней. Хоть и боялись арталанов люди, но делили с ним города и кров, отдавали магию и жертвовали свои жизни. А те взамен защищали их от дьяволов, ведь были они в бою сильнее любого человека и страшнее любого зверя.
Но был среди них дух, что воспротивился такому порядку. Не по нраву ему пришлись крохи магии, и решил он овладеть ею целиком. И начал он забирать ее всю без остатка, вместе с человеческими жизнями. Сильнее становился Вихар, и вскоре стали его бояться не только люди, но и другие духи. И никто не решился пойти против него, ведь значило это неминуемую смерть как для человека, так и для арталана.
И длилось это десятилетия, покуда брат Вихара не поднял головы против захватчика. Но не под силу ему было одолеть того магией, поэтому решился Серелем применить хитрость. Заманил он брата в пещеры, что спрятаны среди моря пустыни, и заточил того в одной из них заклятием. Да только и самому Серелему пришлось остаться с ним, чтобы Вихар не смог покинуть каменных стен.
Много арталанов полегло от рук Вихара, но еще больше стало скрываться от людского взора, опасаясь мести. Одно лишь их объединяло: каждый строго соблюдал наказ Серелема не беспокоить духов, что спрятаны в пещерах. Ибо покуда арталаны скованы заклинанием, не под силу им творить зло да измываться над людьми…”.
– Какая увлекательная книжонка. Только не припомню, чтобы я видел такую в нашей библиотеке, – в мурчании, прозвучавшем прямо над ухом и заставившем девушку вздрогнуть и быстро захлопнуть книгу, так и сочилось презрение. Не обращая никакого внимания на ее реакцию, Аруло устроился в кресле напротив, почти утонув в набросанных на нем подушках, и перебросил ногу на ногу. Даже мельком взглянув в его сторону, Лилибель поняла, что мужчина не в духе.
– У тебя был тяжелый день?
Он хрипло и устало рассмеялся.
– Если не сказать отвратительный. Сначала мне пришлось разбираться с Советом, потом с этим… – он непонятно выругался, брезгливо морщась. – Твоя сестра, кажется, вообще только сегодня вспомнила о том, что завтра ее коронация. Заявилась ко мне с раннего утра и взвалила всю организацию на мои плечи, намекнув, что она ничем заниматься не будет. Теперь ещё и это.. где ты вообще нашла это старье?
За книгу, почему-то, стало даже обидно. Лилибель прижала ее в груди и насупилась, медленно водя ногтем по корешку. Она гоняла на языке ответ, и не знала, как лучше его озвучить. Хотя как отправителя не назови, Аруло точно ему не обрадуется.
– Ее прислал Владислав сегодня утром.
– Дай-ка угадаю, и закладку на это место тоже положил он? – получив в качестве ответа утвердительный кивок, мужчина раздосадовано вздохнул и прикрыл глаза руками.
Едва слышно прошептав что-то, Аруло выпрямился в кресле и будто бы собрался. Даже по его лицу было заметно, как усталость и разочарование сменяются обычной отстраненностью. Взглянув на девушку своими серыми глазами, в которых все еще можно было заметить отблески какой-то затаенной грусти, он тяжело вздохнул.
– Что ж, раз он дал тебе одну подсказку, я, пожалуй, дам вторую. Скажи, Лилибель, что ты думаешь обо всей этой истории?
Девушка подозрительно прищурилась, ожидая какого-то подвоха, но молчала. Спустя несколько секунд тишины, Аруло скрипнул ногтями по коже на кресле и подался вперед.
– Как хочешь, тогда придется начать мне. Если бы я был на месте Серелема, то не поступил бы как он.
– Было бы странно ждать от тебя способности чем-то жертвовать, – Лилибель звонко рассмеялась, заставив собеседника поморщиться. – Ты был бы скорее рад попировать с Вихаром на костях. Прости, но симпатия к людям – точно не твоя характерная черта.
– Думаешь, Серелем поступил так, потому что сильно любил человечество? – Аруло начал накручивать выбившуюся из вышивки на одной из подушек нитку на палец, всеми силами делая вид, что разговор его не слишком то интересует.
– Наверное нет. Если бы он любил людей, то точно не стал бы ждать несколько десятилетий, даже столетий, чтобы за них заступиться.
– А может Вихар значил для него намного больше остальных, поэтому он был готов долгое время закрывать на все глаза. До тех пор, пока его брат окончательно не перешёл черту, после которой у Серелема не было причин продолжать его оправдывать. Может, Серелем просто боялся переступить через себя, хоть ему и льстила мысль о том, что в глазах других он будет героем. На деле же он оказался самонадеянным идиотом. Рискнул всем, что у него было, даже собственной жизнью, рассчитывая на то, что принесет людям пользу. Но освободившись от одной угрозы, люди сами создали себе новую. Вычеркнули из своей памяти арталанов, из книг – целую цивилизацию и принялись воевать друг с другом. Столько столетий они бьют, убивают, предают… Всеми доступными способами показывают свою гнилую суть.