Артефаки. Часть 2
Шрифт:
Моя правая рука, искорёженная металлическими прутьями, не так уж сильно выделялась в это время суток.
— Эрин, как ты себя чувствуешь? — спросил он тихо, сделав несколько шагов к окну.
Мне пришлось перевернуться на спину, посмотреть на него. Вздохнуть тяжело. Взять левой рукой видеофон, поудобнее разместить его в ладони и начать печатать.
«Бывало и хуже».
Прошло несколько секунд, прежде чем Эван повернулся, прищурился, прочитал, скупо кивнул.
На нём был дорогой костюм, но вопреки той элегантности, что обычно была присуща
«Моё место там ещё не покрылось плесенью?» — напечатала.
Младший партнёр хмыкнул.
— Его чистят пять раз на дню, можешь не волноваться.
Я довольно улыбнулась, но после того, как вновь повисла давящая пауза, улыбаться перестала. Эван отрешённо глядел на закрытые жалюзи, и это мне не понравилось. Улицы в это время суток почти и не увидеть, а на что ещё можно пялиться?
«Вы нашли того, кто это сделал?» — напечатала, но мужчина не увидел, так как стоял спиной ко мне.
— Ых-хы!
— Что? — Эван обернулся. Прочитал. — Да.
Лицо у него было совсем не радостное. Я недоумевающе выгнула бровь и быстро-быстро затарабанила пальцами по экрану.
«Его же выгнали, да?»
— Эрин… — проговорил руководитель, и я с беззвучным стоном откинулась на подушки. — Обещаю тебе, на его карьере в «Берлингере» можно поставить крест. Но мы не можем его выгнать.
Я непонимающе уставилась на младшего партнёра, даже писать ничего не стала — по моему лицу и так всё было понятно.
— Он сын зама мэра.
Я состроила ещё более непонимающее выражение, мол, и что из этого?!
— Мы не можем сейчас избавиться от него… по внутренне-договорным соображениям.
Ох, вы только посмотрите, как закрутил!
«Вы ведь говорите, что блата ни у кого нет», — написала максимально рассерженно.
— Я никогда такого не говорил. Было бы странно, если бы в такой крупной фирме, как «Берлингер», не было, как ты выражаешься, блата.
«Вы должны его выгнать! Он не имеет права сидеть там сейчас!»
Я возмущённо уставилась на Эвана, после чего упрямо зажала в восклицательный знак.
«!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
— Эрин, можешь быть уверена, я этого так не оставлю. Этот человек никогда не сможет стать в фирме больше, чем просто стажёром. Но я не могу его выгнать. Не сейчас. Поверь, мне от этого не намного приятнее, чем тебе.
Я стиснула зубы, впилась пальцами левой руки в наволочку и всхлипнула.
— Эрин…
От этого дурацкого тона стало ещё хуже. Напечатала с ненавистью:
«УБИРАЙСЯ».
— Постарайся посмотреть на ситуацию здраво.
Здраво?! Он сказал — здраво?! Мне жизнь сломали, а я должна ещё какое-то снисхождение проявлять?
Под рукой был только поднос с едой. Вернее, с её остатками — остальное утащила Линда Карильо. Не запомнила, увы, как схватила стакан с водой и запустила им в стену. Жидкость разлетелась по помещению.
— Прекрати. — Эван смотрел недовольно, как на ребёнка.
Я выгнула бровь, взяла одноразовую биотарелку с чем-то там на ней, и, не раздумывая, кинула её в руководителя. Он увернулся, но после этой выходки, сдержанно снял пиджак со спинки стула и удалился, прикрыв за собой дверь.
Глава 6
Глава 6
Я лежала на третьем этаже в VIP-палате. Мне сделали две операции на правой руке, и теперь она напоминала железную клешню — пальцы были зафиксированы специальными штифтами. Регенерация шла очень медленно, уродливые красные шрамы, напоминающие трещины в засохшем каньоне, заживали исключительно благодаря дорогущим лекарствам. Их привозили аж из столицы.
Каждый день в десять утра и семь вечера массирующими движениями мне втирали заживляющую мазь, а сверху опрыскивали жгучим спреем. Кожа горела вплоть до следующей процедуры. Всё это было с одной стороны паршиво, а с другой — выздоровление шло быстрее.
Правда, работоспособность пальцев придётся возвращать при помощи физиотерапии, на что тоже уйдёт куча времени.
Я не покидала палату. Максимум моего передвижения: поход от койки до туалета, душа и обратно. На самом деле двигаться я могла, ноги не пострадали от взрыва. Это была обычная вредность.
Спустя неделю умышленного заточения, до мозга постепенно допёрло, что выпендриваться больше неразумно. Если с мамой ещё можно было поиграть в молчанку, то психануть в присутствии Эвана было уже менее правильным решением, а вот насильно сдерживать себя в палате — так и вовсе тупость.
Поэтому я набралась сил и выползла из-под покрывала. Сунула голые пятки в больничные тапочки, опустила правую руку вдоль тела, ощущая неприятную тяжесть от металлических прутьев, сковывающих пальцы, и двинулась в сторону двери.
Больничный коридор напоминал кишку, по которой сновали бактерии и переваренная пища. В роли первых выступали дети, в роли вторых — взрослые пациенты. Здание было небольшим по меркам столицы, но довольно внушительным по меркам Акамара. В узких коридорах разве что пациентам на гравиколясках было не очень удобно.
Я осторожно высунулась из палаты и медленно пошлёпала по плиточному полу. Мимо проходили медсёстры, не обращающие на меня внимания, взрослые мужчины, глядящие исключительно себе под ноги, и женщины, глядящие исключительно на взрослых мужчин. Единственными, кому было до меня дело, оказались дети. Их глаза превращались в огромные блюдца, в них же пульсировало удивление вселенского масштаба при одном лишь взгляде на мою руку.
— ДЕВУШКА-ТРАНСФОРМЕР! — услышала я детский возглас.
Вздрогнула, оглянулась. Заметила несколько выпученных глаз и приоткрытых ртов. Попыталась спрятать руку за спину или сунуть её куда-нибудь под больничную одежду, но, естественно, никакого результата это не принесло.