Артефаки. Часть 2
Шрифт:
— ВА-А-А!
Стало стыдно и неприятно. Я затравленно оглянулась и нетвёрдым шагом двинулась по коридору. Прямо по курсу появилась дверь с характерной табличкой женского туалета. Я прибавила в шаге (скорее, в шарканье) и налетела прямо на неё — левым плечом, конечно. Поморщившись, прошмыгнула внутрь и выдохнула, когда оказалась в тишине.
Посмотрела на тёмный плиточный потолок, искажавший очертания моего лица, сморгнула слёзы. Ну и как к этому привыкнуть? Я когда-нибудь смогу привыкнуть?!
Послышался
Я шмыгнула носом. Мне не ответили.
Настороженно проверила индикаторы на других дверях и убедилась, что с мальчиком мы тут прятались вдвоём. Поначалу подумывала уйти, а потом поняла, что вообще-то это женский туалет, и у меня так-то больше прав находиться здесь.
Открыла дверцу одной из кабинок и уселась на крышку унитаза. Мне было не привыкать коротать так время — однажды я несколько часов подряд просидела в «Берлингере», изучая учебники по артефактике. На этот раз учебников не было. «Берлингера», впрочем, тоже.
Сперва появился странный звук, похожий на чьё-то карабканье. Потом в проём между полом и стенкой кабинки просунулась лысая голова. Два огромных глаза уставились на меня уже без прежнего страха, в них было исключительно любопытство.
— Ты не расскажешь Клим?
Я скептически выгнула бровь и красноречиво указала пальцем себе на шею, где ещё виднелась красная полоска шрама.
— О-о-о! — уважительно причмокнул ребёнок. — Ты немая?
Я раздражённо покачала головой и попыталась тапкой дать детю по лбу, чтобы он убрался в другую кабинку.
— О-о-о! Рука! — Он не убрался. Вместо этого завороженно уставился на мою металлическую клешню.
Я попыталась её спрятать, но ребёнок вдруг пропал из виду. Он всё-таки заполз обратно, вот только не затих, а заворочался и закряхтел. Потом сунул мне две своих ноги — одну нормальную, здоровую, а другую — протез. Металлический.
— Я тоже трансформер, — и даже похвастался.
Вроде мне не нужно было говорить, но рефлекторно во рту образовался дискомфорт. Ком, вставший поперёк горла, всё никак не получалось сглотнуть.
Ребёнок в это время убрал ноги, вновь перевернулся и сунулся ко мне уже головой. Он продолжал лежать на плиточном холодном полу, и я жестами попыталась уговорить его подняться. Он пантомиму не понял.
— Ты смешная, — сказал милым, приятным голосом. Улыбнулся.
Я сконфуженно изогнула губы в подобие улыбки. Взглянула на свою клешню.
— А почему тебе волосы не сбрили? — озадачился мальчик.
Я покрутила пальцем у виска левой рукой.
— Э-эй! Вот тебе!
Мне культурно продемонстрировали средний палец. Я только брови приподняла. А этой малышне не рановато такие вещи взрослым показывать?
Долго на меня не дулись, уже спустя несколько мгновений ребёнок извлёк из кармана больничного халата… пачку сигарет.
— Будешь?
Я вытаращилась на мальчишку, как на ожившую мумию. Да ему же лет шесть! Откуда у него сигареты?! Даже не электронные, а старые, бумажные, их только на синей ветке можно раздобыть, почти раритет!
— Как хочешь, — пожал он плечами, достал какую-то доисторическую зажигалку и затянулся.
Я злобно попыталась выхватить у него совершенно не детский предмет, но левая рука была настолько беспомощна, что пальцы мало того, что промахнулись, так они даже не сжались до конца!
— ЭЙ! — возмутился мальчишка и уполз в свою кабинку. Дым, впрочем, никуда не пропал. — Ты чё, из тех, кто вечно злится и ругается?!
Мне оставалось только возвести глаза к потолку. Конечно. Я именно из этих людей. Не видно, что ли, как последнюю неделю только и делаю, что ору во всё горло?!
Туалет пропитался едким запахом. Я уже собиралась уходить из этой вонючей бани, как лысая голова вновь появилась в проёме.
— А тебе почему руку отрезали?
Я возмущённо продемонстрировала, что никто мне руку не отрезал.
— Ого! У тебя ещё пальцы сохранились! — удивился ребёнок. — А мне почему-то всё отрезали…
Я медленно вернула руку на колено. Уставилась на дверь неприятного серого оттенка. Закусила губу, разглядывая странные трещины — кто-то тут явно ножиком пытался что-то вырезать. Хоть я никогда не курила, сейчас резко захотелось.
— У тебя рак? — поинтересовались с пола.
Я покачала головой.
— Ты не умираешь?
Я вновь покачала головой.
— То есть ещё чуть-чуть, и ты выйдешь из больницы?
Я неопределённо пожала плечами. Кто знает. Я уже ни в чём не уверена.
— Ого-о-о-о…. вот ты везучая…
С губ сорвался горький смешок. Везучая? Везучая?! Да какая, к чёрту, ве…
— ПОПАЛСЯ!!! — заорала Клим, распахнув дверь моей кабинки. Одной рукой она выдернулся уже почти догоревшую сигарету, а другой за шиворот выволокла извивающегося ребёнка по полу.
— Кабинки нужно закрывать, дура! — проорал он мне.
Я поражённо застыла, сидя на унитазе.
Серьёзно? Меня только что отчитал лысый малолетний шкет без ноги? Серьёзно?!
Мальчишку перевернули в вертикальное положение, схватили за ухо и заставили выйти вон вместе со злобной старшей медсестрой, которая ругалась на него, выбирая на удивление приличные выражения.
— Она тут! — хмуро сказала Клим на прощанье, после чего хлопнула дверью.
Я непонимающе высунула голову. Возле умывальника, скрестив руки на груди, стоял доктор Дэппер. Поджав губы, вызывающе взглянула на него. Он, правда, моего настроя не разделил.