Артефакт для практики
Шрифт:
Лена вздохнула, ей было бы проще заставить спать всех троих своих пациентов, но решила, что раз кельпи не желает, чтобы ему навязали магический сон, и решил, что лучше уж терпеть боль, чем полностью отключиться по требованию чужой магии, значит, имеет право поступать, как считает нужным.
— Ты уверен? Мне придется связать тебя, а «кокон» ненамного лучше, чем магический сон, — просто сказала она.
— Уверен, — Эрик совсем не выглядел уверенным, но, похоже, магический сон пугал его ещё сильнее, также, как и Рагнара в своё время.
Видимо, были у Эрика «скелеты в шкафу», которых он боялся сильнее, чем боли. Кельпи-дракон вздрогнул, когда Лена начертила у него на груди иероглиф «кокон». Затем распахнул глаза, но смотрел
Иероглифы «подпитывающее» и «равновесия», которые Лена сделала тройными, Эрик проигнорировал, все также разглядывая лишь ему одному понятное «нечто» на потолке.
А когда Лена создала иероглиф «очищение» и замешкалась, не решаясь причинить ему боль, кельпи перевел взгляд с потолка на Лену и устало произнёс: «Эльэна, чего Вы ждёте? Я не могу беспристрастно наблюдать за тем, что Вы сейчас должны сделать сколь угодно долго. Я — дракон, пусть и не чистокровный, но и у драконов есть предел терпения. Не пытайтесь исчерпать его.»
— Сейчас! — выдохнул Лена, толкнув иероглиф «очищение» в грудь кельпи-дракона.
Эрик не выдержал и закричал. Правда, почти сразу оборвав крик и сцепив зубы.
Рагнар втянул сквозь стиснутые зубы воздух, словно он до последнего мгновенья делил сознание с Эриком и почувствовал, насколько ему больно. А может, просто вспомнил, что чувствовал сам, когда Лена пыталась остановить действие проклятия грязного огня.
Держать «кокон» было уже не нужно, и Лена сразу сняла действие связывавшего кельпи иероглифа — не хватало ещё того, чтобы Эрик посчитал, что она слишком долго держала его связанным.
Унижение, которое испытал кельпи-дракон из-за того, что его демонстрация мужества несколько поблекла, когда он закричал от боли, заставило его зашипеть. Лена помнила, что такое шипение дракона говорит о том, что сей представитель этих гордых созданий находится в крайнем раздражении.
Эрик, правда, почти сразу успокоился, но всё равно, в глаза Рагнара он старался не смотреть, а сразу отвернулся к стене, пробормотав почти неслышно: «Спасибо, Эльэна».
— Мам, а у меня фляга с аругой с собой, — пробормотал Рем, наблюдая за своим дядей с нескрываемым любопытством, — Можно я поделюсь соком аруги с Эриком?
— Конечно, только сначала спроси Эрика, будет ли он пить сок, — Лена вздохнула с облегчением, так как Эрик перестал страдать из-за того, что он «недостаточно мужественный для дракона», а вместо этого стал изумлённо разглядывать Рема.
Серый дракончик, в своей эльфийской ипостаси, в которой от дракона были лишь зрачки глаз, был настолько похож на Рагнара в юности, что для тех, кто знал Рагнара мальчишкой не оставалось сомнений — это сын Рагнара. Тем более что Рем назвал Лену, Истинную Рагнара, мамой. И теперь Эрик, который вначале не обратил на мальчишку внимания, так как ему было просто не до происхождения Рема, пытался вычислить, как получилось, что он не в курсе, что у Рагнара уже есть сын. Лена была благодарна мальчишке за то, что он отвлёк Эрика и занялась двумя другими пациентами.
Вначале — Эвери, так как он был наиболее ослаблен болезнью. Несколько тройных иероглифов «подпитывающее» и несколько тройных — «равновесия», и лишь затем Лена осмелилась создать тройной иероглиф «очищение» и толкнуть его в грудь темноволосого эльфа. Эвери глухо застонал, но не проснулся.
Затем Лена повторила процедуру для Курта. С той только разницей, что перед применением иероглифа «очищение» она заставила кельпи-дракона заснуть как можно более крепко и продолжила лечение лишь после того, как была абсолютно уверена, что кельпи будет спать, даже почувствовав сильную боль. Курт, также как и Эрик, вскрикнул, когда его груди коснулся иероглиф «очищение», и заметался, но «кокон» удержал кельпи на месте, не давая упасть или удариться.
Когда боль улеглась, Курт, перевернувшись на другой бок, продолжил спать.
Лена проверила общее состояние обоих спящих эльфов-полукровок, и Эрика, а потом поспешила сообщить Терсалю, не находившему себе места от беспокойства, что с его сыновьями и с Эвери всё в порядке, и они выздоравливают и через некоторое время вернутся обратно во дворец.
А вот посылать никого за ребятами не нужно. Так как двое из троих выздоравливающих ещё спят, а тот, от кого они подцепили ветрянку, всё ещё заразен, и новые заразившиеся во дворце вряд ли нужны Терсалю. Теперь, когда смерть от неизвестной болезни больше не грозила его сыновьям, Терсаль снова обрёл способность логически рассуждать. И сразу спросил Лену, что она собирается делать с тем магом, который пришёл из её мира. Понимал ли Терсаль, с какой дилеммой столкнулась сейчас Лена? Наверное, понимал. Ведь даже если получится вернуть ее соседа на землю, что ещё не факт, инициированный маг его уровня способен натворить дел. А ведь он неплохо ладил с её родителями.
— Я превратила в статую высшую, который попыталась напасть на Рагнара и Рема. Она жива, но не заразить, ни причинить вред никому не сможет. Кроме того, магия из нее утекает с каждым днём, проведенным в таком состоянии, — Лена и сама не знала, почему она была в этом уверена, — Я не могу вернуть его в мой мир, пока в нем ещё осталась магия. Я превращу его в камень, как и ту высшую. А потом, если найду как отправить его домой — верну его в мой мир.
— Но, Эльэна, прошу, не оставляй Рагнара одного, даже если найдешь дорогу в свой мир, — предупреждение Терсаля подействовало на Лену, как ушат холодной воды, — Для дракона потерять свою Истинную равнозначно смерти, причем не самой красивой. Драконы могут образовывать временные союзы, но если находят свою Истинную, то влюбляются один раз — и навсегда. Это очень серьёзно, и хотя Рагнар не чистокровный дракон, но его дракон в нем сильнее эльфа. Просто до недавнего времени дракон позволял эльфу принимать решения, потому, что с эльфами было веселее, а драконы отринули его. Даже Истинную дракон выбрал не среди дракониц. Если однажды он решит, что не нужен тебе… Простой дракон клана в случае разрыва отношений с Истинной, по причинам, от него не зависящим, просто уходит ввысь, а потом складывает крылья. Рагнар — Император, он должен будет подготовить равнозначную замену. Поэтому, если ты когда-нибудь решишься оставить его, он или сгорит как свечка, от тоски… Но более вероятно, он будет медленно угасать. Это… не самая лучшая смерть, Эльэна.
Конечно, Лена постаралась заверить Терсаля, что возвращаться в свой мир она не намерена, даже если найдет дорогу туда, так как тоже не мыслит жизни без Рагнара. Капризный и самоуверенный дракон стал ей во многом незаменим — не просто потому, что с ним было интересно, а потому, что она понемногу начинала понимать, что привязка у них обоюдная, и она также не сможет жить без него, как он не сумеет выжить, если рядом не будет её. Его уважали его подданные…
И непонятно, как в средневековье вырос маг, настолько тонко понимающий социологические процессы развития общества.
— Кто ты, Рагнар, и кто воспитал тебя таким, каким ты стал? — задумчиво прошептала Лена.
— Эльф я. Наполовину. Наполовину дракон. Воспитали — мама и папа. У меня даже гувернантки не было. А потом учился. Долго. И думал. Драконы живут несколько десятков тысячелетий, и власть мне не светила просто по определению. Никаких со-ци-о-ло-ги-чес-ких про-цес-сов я не понимаю, я даже не знаю, что это такое. Это изучают в твоём мире вместо магии? — Рагнар оказывается слушал, о чем думала Лена и о чём она говорила с Терсалем очень внимательно, ведь его дракон действительно боялся, что она однажды может просто вернуться в свой мир, — И я тебя теперь ни на шаг от себя не отпущу. Для того, чтобы добраться до меня, надо вначале добраться до тебя, и все маги, которые не прочь занять мой трон это знают, а ты — более уязвима!