Артефакт
Шрифт:
За такими размышлениями я не заметил, как доехал до «Боровицкой», перешёл на «Арбатскую» Арбатско-Покровской линии и минута в минуту оказался на месте. Покрутив головой, вспомнил точное место, откуда вчера заметил слежку. Теперь оставалось только ждать. Разумеется, проводить в метро весь день я не собирался, а потому сам себе определил на это занятие полчаса.
Мои носороги вполне могли и не появиться. Причём я навскидку готов был привести несколько тому причин. Самая маловероятная теперь, как мне казалось, что вчера парни просто ошиблись, перепутав меня с кем-то. Следующая по возрастающей вероятности причина, как предполагал Авангард, что «засекли» меня случайно по какому-то прошлому делу. А коль сразу не получилось, то целенаправленно искать да ещё в том же месте не собираются. Ну и наиболее вероятная напрямую связана с утренним звонком мнимой «жены» и взрывом машины. Меня пытаются запугать. В этом случае один и тот же номер с преследованием громилами дважды повторять не станут. Придумают ещё что-нибудь. Да и откуда им знать, что я сегодня снова появлюсь на том же самом месте в то же самое время?
Я огляделся. Всё в точности как вчера. Словно и не прошли ровно сутки. Всё те же туристы фотографируются на фоне статуи пограничника и его собаки с залапанным до блеска носом. Всё те же приезжие, обалдевшие от непривычной провинциалам толчеи и суеты, пихаются, как слепые щенки во все стороны в поисках нужного выхода или перехода. Всё те же уверенные москвичи лихо лавируют в людском море, умудряясь одновременно что-то там рассматривать в своих гаджетах. А вот там, у статуи колхозницы с натёртым руками туристов до медной зеркальности петухом я вчера заметил своих преследователей…
Чёрт! Я даже вздрогнул от неожиданности. Хотя именно ради этого сюда сегодня и приехал. Те же самые парни в тех же самых костюмах а-ля «люди в чёрном» появились в точности на том же месте, что и вчера. (Я мог бы поклясться, что ещё полминуты назад их там не было). И, как и вчера, они двинулись прямо ко мне, рассекая человеческую массу могучими торсами.
А что если просто дождаться, когда они подойдут, вдруг подумал я. Не убьют же они меня в таком людном месте. Может они, и хотят-то всего на всего мне что-то передать или сообщить? Но тут я вспомнил о деньгах уже заплаченных Альберту за экспертизу. Кроме того вряд ли эти ребята сами расскажут мне, на кого они работают. А если и скажут, то не факт, что их слова окажутся правдой. А знать мне это было необходимо. Кроме всего прочего после уничтожения моего несчастного «Логана» сегодня утром время для дружеских разговоров, похоже, безвозвратно ушло. С этой последней мыслью я, как и накануне штопором ввинтился в толпу, одной рукой прижимая к животу спортивную сумку с лежащими в ней детектором и деньгами, а другой, прокладывая себе путь.
Дежавю. Это ощущение не покидало меня. Всё повторялось с точностью до мельчайших подробностей. Я вновь оказался на эскалаторе значительно выше, а мои слегка помятые преследователи снова делали вид, что абсолютно мной не интересуются. В какой-то миг мне даже соседи по ступеням показались теми же вчерашними.
Новый сценарий я задействовал, только выйдя из метро под раскалённое добела московское небо. В этот раз парни не должны меня потерять. Так же мне не хотелось, чтобы они разделились. Поэтому в сторону музея я направился лёгким прогулочным шагом. Определённый риск, конечно же, присутствовал. Однако я по-прежнему считал, что убивать меня тем более в столь людном месте в их планы не входит. Хотели бы убить, могли это и вчера вечером сделать прямо в моём тихом дворике.
Так что я неторопливо продвигался мимо бывшего музея В.И. Ленина к музею Историческому и налево через Иверские ворота на Красную площадь. Лишь один раз, остановившись якобы рассмотреть сувениры, коими здесь торгуют на каждом шагу, я краем глаза заметил своих преследователей. Они не отставали, но и не приближались. А стоило мне остановиться, как и их внезапно заинтересовали выложенные на столах шапки-ушанки с советскими кокардами и матрёшки с лицами президентов.
Не заходя в этот раз на саму площадь (в чём сегодня никакого смысла не было) я сразу повернул на Никольскую. Здесь было жарко как в русской печи. Мало того, что снизу подошвы жёг раскалённый булыжник мостовой, а с боков «жаркое» подрумянивали не менее раскалённые каменные стены, так ещё полностью пропал малейший намёк хоть на какой-нибудь ветерок. Я медленно плавился. Сейчас мне не было дела даже до этих несчастных «носорогов» в их чёрных костюмах. Я мечтал только быстрее добраться до охлаждённого мощными кондиционерами бара моего приятеля Авангарда и, невзирая на опасность схватить ангину, залпом выпить кружку прохладного пива.
Довольно небольшая по своей протяжённости Никольская сейчас казалась мне бесконечной, как Ленинский проспект. И, слава богу, что спасительное кафе находилось не в самом её конце. Едва между людскими фигурами, которыми в любое время полна эта улица, показалась долгожданная дверь, я невольно ускорил шаг. Наверное, этот внезапный рывок вызвал недоумение у моего «эскорта», но мне уже было наплевать. В насквозь промокшей на спине от пота футболке и противно влажных от него же джинсах я буквально ввалился в райскую прохладу полуподвального помещения.
Со своего боевого поста Альберт лишь на мгновение обернулся на звон дверного колокольчика и вновь вернулся к своему обычному занятию по протиранию бокалов. Молодец. Полная невозмутимость. Никаких попыток подать мне какой-нибудь знак. Да и зачем? Вчера всё подробно обговорено.
Кафе оказалось почти целиком заполнено посетителями. Что не удивительно в почти уже обеденное время. Однако в самой глубине зала пустовал небольшой столик на двоих. Судя по тому, что девушка-официантка в эту минуту ставила на скатерть пепельницу и набор специй его накрыли только что. Я тотчас устремился к нему, едва не опрокинув по пути как раз поднимавшегося со своего места толстого интуриста. Пробормотав на ходу «сорри», я буквально рухнул на стул. Ещё не успевшая отойти официантка посмотрела на меня с некоторым испугом.
– Два пива, – прохрипел я пересохшим горлом.
Девушка оглянулась в сторону бара, словно ища поддержки у Альберта. Новоприбывший клиент ей явно не понравился. Она привыкла обслуживать здесь «прикинутых по фирме» иностранцев, а не московских голодранцев. Но бармен даже не посмотрел в нашу сторону. Предоставленная самой себе девушка собрала всю свою смелость и спросила:
– А вам какого пива?
Тут я только сообразил, что не назвал сорт напитка. Это Альберт-Авангард знал о моих пристрастиях. А девушка-официантка о них и понятия не имела. Правда и меня можно понять и простить, ибо никогда раньше в этом кафе я не проходил дальше барной стойки и не сидел за столиком в общем зале.
– Простите, – извинился я, чем явно смягчил отношение красавицы к себе, – два «Старопрамена» по пол литра.
Девушка ещё несколько секунд подождала, но так как я больше ничего не просил, пожала плечами и отправилась выполнять заказ. Действительно выпить пива клиент мог и в баре, не занимая драгоценный столик. Она же не знала, что именно для меня его и выставили.
В этот момент колокольчик над дверью снова звякнул, и в кафе вошли мои преследователи. Лишь какое-то мгновение потребовалось им, чтобы обнаружить в глубине зала свою цель и убедиться в отсутствии свободных столиков. Как мы вчера и рассчитали, парни разместились на высоких табуретах у стойки. В пол оборота друг к другу. Это позволяло каждому из них контролировать ровно по половине помещения. Что-то, сказав услужливо наклонившемуся к ним Альберту, они синхронно как по команде ослабили узлы своих чёрных галстуков.
Пока всё шло точно по плану. Я надеялся только успеть освежиться, прежде чем заработает его вторая часть, о которой мой приятель-бармен предупреждён не был, и не мог быть. Так как возникла она только сегодня утром после подрыва моего автомобиля. Поэтому, когда официантка положила передо мной два разрисованных картонных кружочка и поставила на них запотевшие кружки, я немедленно схватил одну и приник к ней губами словно к источнику вечной жизни. Поблагодарив девушку взглядом, я закрыл глаза, чтобы никакие зрительные раздражители не мешали мне наслаждаться процессом. Прохладная с лёгкой горчинкой жидкость радовала мои вкусовые рецепторы и затем охлаждающим потоком стекала в желудок, нейтрализуя жар перегретого организма.