Артефактика. От теории к практике
Шрифт:
Присутствие мастера за спиной на удивление не напрягало, даже наоборот – обнадеживало. Поди, какую-нибудь глупость совершить не даст, остановит или направит. Поэтому я только повела плечами, готовясь к долгой работе. Склонившись, заправила за ухо случайную прядку и взяла браслет в руки, пристально разглядывая его сквозь стационарную лупу. Тонким лезвием наметила запланированное расположение камней, точечно надрезав золото. Взяла в руки стальной стилос – настало время работы артефактора, а не ювелира.
Способность к артефактике – одна из граней магического дара, как,
Вставить камень. Проверить угол наклона. Наглухо закрепить. Снова проверить. И все сначала.
Установив первые два камня, я обернулась на мастера, чтобы уточнить, все ли делаю правильно, да так и замерла, не произнеся ни слова. Выражение на лице мужчины было… сложное. Внятно охарактеризовать его почему-то не получалось. В нем перемешались созерцательная задумчивость, некая озадаченность и, кажется, что-то еще, совсем загадочное.
Но в ответ на мой вопросительный взгляд – «что-то не так?» – он едва заметно качнул головой, да еще и глаза мученически к потолку возвел, всем своим видом демонстрируя: «Боги, ну за что мне такой горе-стажер?», а потом взглядом же призвал вернуться к работе.
Я вернулась. Но теперь меня не покидало ощущение пристального рассматривания, от которого аж чесалось между лопатками. Мелькнула и пропала мысль: а разумно ли это было оставаться ночью взаперти с малознакомым мужчиной? Глупости какие, можно подумать, он женщин не видел, чтобы сейчас на меня пялиться! Работай, Нинон!
Первая же проверка убедила меня, что рубины установлены правильно и спланированный «купол» будет работать, так что дальше работа пошла уже веселее.
И в тот самый момент, когда я вставила последний камень и отклонилась, чтобы полюбоваться на собственную работу, абсолютную тишину в мастерской нарушил долетевший с первого этажа жутчайший грохот.
Хотя, наверное, жутчайшим он мне лишь показался. Я подпрыгнула на стуле, оборачиваясь. Мастер Шантей тоже рывком развернулся и уставился на дверь.
Воры? Грабители?! Мамочки, вот угораздило!
Но с первого этажа больше не долетало ни звука.
– Сиди здесь, пойду проверю, – неожиданно распорядился мастер, и я тут же подскочила.
– Я с вами!
– Это еще зачем?
– Мне страшно, – поколебавшись, призналась я.
– Одной в освещенной мастерской под защитой «стража», в эффективности которого ты убедилась на собственных кудряшках, страшно, а в темном коридоре в компании возможных грабителей – нет? – скептически уточнил он.
– Вот как раз потому, что убедилась и не хочу оставаться с ним наедине, – пробубнила в ответ я.
Мастер махнул рукой, что в равной степени могло означать как «бес с тобой», так и «сиди на месте». Я предпочла первую трактовку и на цыпочках двинулась следом за ним.
В коридоре и впрямь
Правда, когда громыхнуло, вместо того чтобы завизжать, я вздрогнула и неожиданно для самой себя вцепилась в мужской локоть. Встретила изумленный взгляд оглянувшегося мастера. Осознала. Отдернула ладони и спрятала их за спину. И прошептала одними губами: «Простите».
Мастер Шантей только покачал головой и заглянул в лестничный проем, прислушиваясь.
Снизу теперь долетали странные шорохи, позвякивания и… сдавленное, порыкивающее ворчание. Мастер нахмурился и начал спускаться по лестнице. У подножия он замер, огляделся и озадаченно подытожил:
– М-да…
Застигнутая врасплох фиалка, шурующая среди земли и осколков собственного горшка, изумленно распахнула пасть, из которой выпал глиняный обломок, и теперь переводила взгляд с меня (вроде как своей) на Макса (вроде как чужого). После чего поджала корешки и плюхнулась на бок, прикидываясь обыкновенным цветком.
Мне захотелось вжать голову в плечи и провалиться сквозь землю. Особенно под этим вопрошающе-саркастическим взглядом.
Пришлось признаваться.
Расстаться с амулетожорливой фиалкой, покорившей наши сердца во время нашествия джунглей, женская половина мастерской оказалась не в силах. И мы всеми правдами и неправдами убедили Абиес оставить ее нам в качестве питомца. А что? Кормить не надо, выгуливать не надо, а уж какое развлечение – скрывать ее от ничего не подозревающих мужчин! Благо фиалка оказалась на диво умна и на рожон не лезла, успешно притворяясь своим менее подвижным собратом в присутствии непосвященных. А по ночам ей, наверное, становилось скучно…
Вывод мастера после моей оправдательной речи оказался крайне неожиданным:
– Ну, хорошо хоть не шефлера! Хотя я бы выбрал кактус.
– Да, было заметно, что у вас с ним особое понимание и душевное родство, – опрометчиво поддакнула я.
Метнувшийся в мою сторону серый взгляд сделал первое предупреждение, и я, покаянно потупившись, сама принялась собирать осколки горшка. Вновь «ожившая» фиалка, сообразившая, что все, кажется, в порядке, радостно принялась мне помогать, поднося отдаленные куски и загребая землю листьями. Мастер Шантей наверх подниматься не спешил и наблюдал за происходящим с важным видом погонщика рабов на рисовых плантациях восточных стран.
– Ну что, стажер Кудряшка, вернемся к делу? – поинтересовался он, когда я закончила.
– Мастер Шантей! – в очередной раз возмутилась я.
– Да, Кудряшка? – донеслось уже с середины лестницы.
Я отряхнула испачканные в земле руки и буркнула себе под нос едва слышно:
– Сами вы… трихоцереус.
Слухом боги мастера не обделили.
– Стажер Аттария! – Я ожидаемо втянула голову в плечи и приготовилась к очередной страшной каре в виде нуднейшего занятия. Мастер перегнулся через перила и смерил меня грозным взглядом с ног до головы. – Иди-ка ты… спать!