Артефакты древних могильников
Шрифт:
Но такие жаркие слова вызвали у Исилите только ядовитый смех.
— Бороться за его любовь? Это, моя милая, бесполезно. У Темных все по-другому. Он никогда бы не полюбил тебя! Он же Темный! А они никого не любят, и ты бы не была исключением, — жестко оборвала свой смех Исилите.
— Откуда ты знаешь? — вдруг спросила Ализе. — Когда я была с Даххарстом, я видела, как он горевал о гибели своего отца, слышала, с каким уважением он говорил о моем. Ты не права. Темные также могут любить, как и мы. Вот только я не захотела ждать, когда он меня полюбит, и полюбит ли вообще, я хотела
— Ребенка?! — в ярости прошипела Исилите. — Он хотел, чтобы у вас родился ребенок?
Ализе с удивлением посмотрев на мать, хотела сказать, что это и так понятно, хотела сказать… и не сказала. Лицо Исилите стало таким страшным, глаза горели ненавистью, губы сжались в тонкую полоску.
— Ты согласилась бы родить Темному ребенка?! — снова бессмысленно повторила она, будто смысл этой фразы никак до нее не доходил.
— Нет, я отказалась, поэтому и ушла от него, — тихо забормотала Ализе, напуганная безумным видом матери.
— Но сейчас ты об этом жалеешь? — не давая, дочери уйти от ответа, настаивала Исилите.
Ализе молчала, боясь честно ответить на этот вопрос. — Ты жалеешь о своем отказе? — еще раз, еще более страшным голосом спросила мать, и Ализе, собрав все свои силы, твердо ответила:
— Я люблю его очень сильно, жаль, что я поняла это слишком поздно. Да я хочу, чтобы у нас был ребенок, я хочу, чтобы хотя бы малыш соединил нас. Неужели тебе кажется странным, что женщина хочет иметь ребенка от любимого человека? — поскольку Исилите не отвечала, все, также пристально вглядываясь в лицо дочери, Ализе, продолжала, все увереннее и увереннее. — Я хотела сначала сказать, что ты должна была бы меня понимать лучше других, поскольку ты родила нас с братом, но теперь я в этом сомневаюсь. Мама, признайся, ты ведь никогда не любила отца? Ты всегда любила этого, как его… Сибилла. Зачем же ты вышла замуж за папу? Зачем родила нас?
— Я родила вас с братом, — глухо сказала Исилите, — потому что это был мой долг перед моим народом, передать свою силу, свои способности по наследству, чтобы наш народ стал сильнее и мог бороться с нашими врагами, уничтожая их с лица земли. Я родила детей для блага и процветания нашего народа, — еще тише продолжала Исилите, — а вот ты хочешь родить ребенка для нашей гибели, — Ализе вскинула голову, со страхом глядя на мать, она почувствовала, что сейчас произойдет что-то страшное. — Только этому, покуда я жива, не бывать, — все таким же страшным голосом говорила Исилите. — У тебя не будет ребенка от Темного. У тебя вообще не будет детей!
— Мама, не надо! — закричала Ализе, но было поздно, в живот Ализе ударился светящийся шар, и дикая боль затопила все ее тело. В последнее мгновение, перед тем как потерять сознание, она увидела Сибилла ворвавшегося в камеру, и мать, что отлетела в сторону от его удара, потом — темнота.
Глава 17
— Ализе, Ализе, — услышала она в своей голове голос мужа, истошно зовущий ее. Она не отвечала, решив, что это ей мерещится в бреду, но голос не унимался, — Ализе, Ализе.
— Даххарст? — неуверенно спросила она.
— Да, да, — обрадовано откликнулся мужчина.
— Ты где? Я не вижу тебя, — тихо, едва слышно сказала Ализе.
— Ничего не говори вслух, — торопливо остановил ее голос мужа, — только думай.
— Ализе, — сразу приступил к самому главному Даххарст, — сейчас мы должны обговорить, как нам вырваться отсюда, уйти нам надо как можно быстрее, — спокойным, деловым тоном начал он.
— Я не хочу никуда уходить. Я не хочу жить, — медленно растягивая слова, тихим безразличным голосом ответила Ализе. Она, похоже, ничуть не была удивлена, что слышит голос мужа, а может, решила что бредит.
— Ализе, — в ярости закричал Даххарст, — Как это ты не хочешь уходить? Я видел, что с тобой сделала мать, ты не можешь здесь оставаться.
— Ты видел, что мне сделала мать? — немного удивилась она, потом поняв, что он имеет в виду то, как она ударила ее в камере на его глазах, беззвучно рассмеялась, диким, истеричным смехом.
— Ты смеешься? — поразился Даххарст такое ее реакции. Он думал, что Ализе, наоборот, заплачет, но она, не слушая его, все еще смеясь своим странным смехом, только повторяла.
— Нет, ты не видел, что мне сделала мать, ты ничего не видел.
— Ализе, — в голосе Дахарста зазвенело беспокойство. — С тобой что-то случилось? Ты ранена? — но Ализе не отвечала. Горе, которое она, наконец, стала осознавать в полной мере, затопило ее, вытеснив все другие чувства. «У нее никогда не будет детей. НИКОГДА. Она будет жить одна, до конца жизни. Дахарст, который сейчас пытается ее спасти, вернее не ее, а будущего ребенка, которого он надеется от нее получить, — от этой мысли ее бросило в дрожь, — сразу ее бросит, как только обо всем узнает», — но ее мысли перебил голос Даххарста, ворвавшийся в ее сознание.
— Ализе! — не смей так обо мне думать. Ты слышишь — не смей! Мы выберемся отсюда и обо всем поговорим!
— А зачем мне отсюда выбираться? — тусклым голосом возразила девушка. — Мне больше не для чего жить, — немного помолчав, она добавила едва слышно: — У меня никогда не будет детей. Никогда, — как только она произнесла вслух свой приговор, как вновь чудовищное, черное отчаяние нахлынуло на нее. — У меня никогда не будет детей… у меня никогда не будет детей, — безмолвно шептала она, и только Даххарст слышал ее слова.
— Ализе, — в отчаянии закричал он, в ужасе от мыслей Ализе и от поступка ее матери — пожалуйста, не думай сейчас об этом! Нам надо выбраться отсюда, потом все решим, вместе решим, но Ализе не слушала его, повторяя вновь и вновь.
— Зачем? Зачем мне уходить отсюда? Я не хочу, и не буду жить, так не все ли равно где умирать?
— Ализе, — в голосе Даххарста слышался страх и паника, пожалуйста, пожалуйста, не бросай меня, не уходи! Ализе, ты самое дорогое, что у меня есть на свете, ты мое счастье, моя душа, без тебя, и я не захочу жить! Пожалуйста, не уходи!