Артефакты древних могильников
Шрифт:
…И вот теперь она стояла рядом с ним, становясь минуту от минуты еще более несчастной, поскольку понимала, какие усилия прикладывает ее муж, чтобы помочь ей.
А Даххарсту хотелось схватить Ализе за плечи и трясти, трясти, пока все дурные мысли в ее голове, которые он отлично слышал, не повылетают, словно мусор или шелуха. Он не знал, и не понимал, что с ней делать! И вдруг совершенно неожиданная мысль, сверкнула в его голове, будто молния. Даххарст с минуту стоял неподвижно, а потом резко шагнул к жене, взял в руки ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза.
— Ализе, — тихо, но твердо произнес он. —
Ализе так удивилась его словам, что на секунду совсем забыла, какая она несчастная, и стала пораженно смотреть на Даххарста.
— Разве твое имя не Даххарст?
— Даххарст, это имя, которое мне дали родители. Но понимаешь, у Темных в момент инициации, когда магические силы наполняют каждую клеточку твоего тела, наша Темная богиня, дает каждому еще одно тайное имя. Это мое тайное имя. Никто, никогда не должен его узнать, — начал объяснять Даххарст. — Если провести один ритуал, используя какую-нибудь мою личную вещь, то я приду, к вызывающему меня, даже против своей воли, даже зная, что меня ждет ловушка, смерть или страдания.
— Зачем ты мне это сказал? — в ужасе закричала Ализе. Даххарст как-то горько и грустно улыбнулся.
— Ну, например, если ты сочтешь меня недостойным мужем и захочешь избавиться от меня, ты можешь сказать это имя моим врагам, и я исчезну, как поступила моя мать с моим отцом, — голос Даххарста был сух и небрежен, но Ализе знала, какую боль скрывают его слова. От мысли, что он мог предположить, что и она может поступить так же, как и Ханния, ее охватила бешеная ярость, Ализе с кулаками бросилась на него, молотя изо всей силы по его груди.
— Гад, гад, гад, — в гневе кричала она. — Как ты мог подумать такое обо мне?! Как ты мог?! Как ты посмел?! Да я люблю тебя! Люблю тебя так сильно, что согласна отдать за тебя жизнь!
Даххарст подхватил ее на руки, и, не пытаясь даже уклониться от ударов, начал целовать ее волосы, глаза, лоб. Он терся лицом о ее кожу и, стискивая ее в объятиях, тихо шептал:
— Как же я соскучился по тебе! Как же я соскучился!
Ализе, которая в момент нападения на Даххарста напоминала маленького, мокрого, взъерошенного воробья, теперь с наслаждением прижималась к горячему телу мужа, впитывая в себя не только физическое, но и эмоциональное тепло, исходящее от него.
— Да сними же ты с себя, наконец, эту мокрую противную тряпку, — простонал Даххарст, не имея возможности полностью прижаться к телу жены. Он дернул сорочку за одну лямку и разодрал ее пополам, но сорочка не желала сдаваться и покидать свое законное место, плотно облепив тело Ализе. — Да что же это такое? — прорычал он, раздирая в клочья ненавистное одеяние, со смеющейся Ализе.
Он понес ее под струи водопада. Ализе обвила его шею руками, ногами оплела его талию, крепче прижаться к телу мужу было уже невозможно. Теперь она терлась о его лицо, запускала руки в его волосы, и никак не могла насладиться этими ощущениями. Даххарст сначала задышал, как загнанная лошадь, потом, начал целовать все, что подворачивалось под его губы. Волосы, лоб, щеки, губы, плечи. Руки же его были заняты тем, что приподняв ее за бедра, пытались, пристроить ее поудобнее, чтобы войти в нее.
Ничего не получилось, несколько бессмысленных тычков не принесли желаемого результата. Даххарст с тоской посмотрел ей в глаза.
— Ты не хочешь меня? — чуть слышно шепнули его губы.
— Х-х-хо-чу, х-х-хочу, — стуча зубами от холода, успокоила его Ализе. — Просто я так сильно замерзла в этой ледяной воде, что…
Она не договорила, но и сам все понял, и, выругавшись сквозь зубы, мгновенно перенес их красивую спальню, залитую солнечным светом.
— Я сам тебя вытру, — быстро сказал он, заметив, что Ализе ищет глазами полотенце. Себя он поисками утруждать не стал, а сдернув с кровати шелковую простынь стал вытирать Ализе лицо и руки, помогая поцелуями просушивать кожу.
Ализе смущалась. У них уже так давно не было близости, и такие откровенные ласки, заставляли ее стеснительно замирать, не давая расслабиться. Хорошо, что Даххарст был умен и опытен, без труда распознав состояние жены. Было несколько способов вывести ее из подобного состояния. Даххарст воспользовался самым быстрым и легким. На секунду отстранившись от жены, он вернулся назад с небольшим подносом.
— Попробуй, — сказал он, протягивая ей бокал с рубиновой жидкостью, — этому вину больше тысячи лет. Это из личных запасов моего деда. Вино невероятное тебе понравиться, к тому же тебе выпить просто необходимо, чтоб разогнать кровь, согреться и не заболеть.
Ализе сделала небольшой глоток. Вино было восхитительно. После первого же глотка, жар побежал по ее венам. Она хотела отставить бокал, но Даххарст не позволил.
— Выпей до дна, — попросил он. — Это вино не пьянит, оно… — он чуть подумал, — убивает тоску и хандру, от него радость заполняет сердце и мысли.
Даххарст не соврал. Когда последние капли вина, скатившись со стенок бокала, на секунду замерли на ее губах, Даххарст быстрым движением слизнул их. Этот жест буквально зажег ее. Никакого стыда, никакого стеснения. Ализе откровенно провоцирующим движением потянулась на кровати, бесстыдно демонстрируя своему мужчине красоту своего тела. Глаза Даххарста стали пьяными от наполнявшей их страсти. Теперь он не жалел Ализе и не деликатничал, но Ализе этого было и не нужно. Поцелуи, заканчивающиеся укусами, но они вызывали не боль, а только еще большее возбуждение.
Сумасшедше быстрые и резкие, заставляли стонать, и полностью терять рассудок от наслаждения. Даххарст знал, что делать, от Ализе только требовалось не мешать ему, и полностью раствориться в ощущениях.
Глава 19
Она пришла в себя от осторожного шороха. Даххарст что-то переставлял на маленьком столике, стоящем возле кровати. Скорее всего он сервировал стол для ужина. Ализе обвела глазами комнату. Здесь она еще ни разу не бывала.
— Что это за место? — спросила она. Он пренебрежительно махнул рукой.
— Мне понравился вид на эти горы, вот я и построил здесь маленький домик. Таких небольших домиков в самых разных, приглянувшихся уголках, у меня много. Если я могу себе это позволить, почему бы мне так и не поступить?
Ализе нравилось все: нравился сам дом, нравилось его убранство, но более всего ей нравился ее спутник. Она буквально млела от счастья, ощущая себя настолько желанной и любимой. Счастье и любовь переполняли ее, даже когда схлынула первая волна страсти, и Даххарст расслаблено лежал, бездумно глядя в потолок.