Артековский закал
Шрифт:
Закончив разрезать, подал команду:
— А ну, налетай! — и он подсунул ребятам красный «как жар» арбуз.
— Ну и ломтики — не перехватишь одним махом! — рассуждал Юра.
— Большому куску рот радуется! — улыбался в бороду сторож.
Вскоре у ребят вздулись животы, они поодиночке выскакивали из куреня «смотреть, не идёт ли подвода за арбузами». Несколько раз они приседали «доконать изверга», но так и не одолели сочного богатыря.
— Что же вы — слабаки, что ли? — ворчал дед. — Я годков с десяток
— Это мы вам, дедушка, оставили, вместе ведь собирали! — пытался оправдаться Володя Николаев.
Теперь в меню на третье были арбузы, порция — пол-арбуза на человека. Не каждый справлялся с такой порцией. А маленькому Пете Коцману иногда не хватало и её. Однажды он съел свою порцию и порцию отсутствующего где-то в наряде Володи Селюна. Кто-то из ребят это заметил и рассказал Гурию Григорьевичу. На следующий день во время обеда Пете поднесли большой арбуз.
— Что это, кому? — не понял мальчик.
— Это тебе порция, тебе ведь не хватает!
Петя покраснел, однако принялся кушать. Съесть большой арбуз он, конечно, не смог, поднялся и хотел выйти. Но сзади к нему кто-то подошёл, положил руки на плечи, усадил на место:
— Кушай, Петенька, кушай, наедайся! — услышал он голос начальника.
— Я больше не могу…
— Посиди, отдохни, доешь, чтобы полностью насытиться!
После этого случая Пете стало хватать одной порции.
РЫЖИК И БУЛАНКА
Настоящее сокровище для людей — умение трудиться.
В лагере появился новый завхоз — Карпенко. С семьёй он эвакуировался из украинского города Стрия. Жена, тётя Фаня, стала работать поваром в нашей столовой, а сын Володя, с которым ребята быстро познакомились, — пристроился в подсобном хозяйстве. С их приездом в лагере появилась пара лошадей. Об этом мне стало известно от Гурия Григорьевича. Он начал разговор вопросом:
— Ты на лошади умеешь ездить?
— Как — верхом?
— Вообще ездить: верхом, в упряжке?
— Конечно, умею, это — проще простого!
— А ухаживать за ними, запрячь, если понадобиться, сможешь?
— Сумею тоже, в колхозе приходилось работать с лошадьми.
— Ну, так вот, придётся принимать тебе это хозяйство. Мы, наконец, разбогатели — имеем пару лошадей. Они сейчас на подсобном хозяйстве, отдыхают. Кого из ребят возьмёшь себе в помощь?
Мне пришлось немного подумать, вспомнить, кто из ребят до Артека жил в селе.
— Можно Васю Заблоцкого и Мишу Фатерного. Они говорили, что у них дома были собственные лошади.
— Тогда поговори с ними, если согласятся, будут твоими помощниками. Сходите на подсобное хозяйство, посмотрите на лошадок, потом скажите свои соображения.
Так началось освоение нового для Артека транспорта.
Вася быстро дал им клички: кобыле — Буланка, а её напарнику — Рыжик. Лошади были очень худыми, видимо не одну сотню километров преодолели они, вывозя эвакуированных. Решили их немного откормить. Ежедневно их перевозили на пароме на левый берег Дона, где они паслись в высокой отаве на заливных лугах. Мы их баловали: приносили из столовой хлебные корки, остатки пищи, чистили гривы, расчёсывали хвосты.
Спустя несколько недель животные откормились, отдохнули, шерсть стала лосниться и блестеть. Лошади привязались к нам, встречали нас звонким ржанием. Буланка была ниже ростом, за ней ухаживал Вася, а мы с Мишей ухаживали за Рыжиком. На широком лугу часто устраивали бега. Буланка бегала быстрее, но она почему-то часто спотыкалась на передние ноги, и если это случалось несколько раз в одном забеге, то Рыжик её опережал. Вася говорил в таких случаях:
— Я её обязательно вытренирую и она станет конячкой — на во!
И вот во время одного забега Буланка споткнулась на передние ноги и перевернулась через голову. Васю по инерции отбросило бросило на несколько метров вперёд и он застрял в кустах, исцарапав руки и лицо. Мы кинулись к нему на помощь, испугались, что он разбился, но, увидев, что наш товарищ невредим, и лишь немного поцарапан, — рассмеялись:
— Тебя словно ветром сдуло с Буланки, не успели увидеть, где ты и куда исчез.
— Известный дрессировщик Дуров позавидовал бы тебе — ты его превзошёл в полёте-кувырке! — поддевали мы его.
Вместе с нами смеялся и Вася, довольный, что всё обошлось благополучно.
…Начались холодные осенние дожди. Ребята сидели в палатках, играли в бильярд, шахматы, домино. Часть была вовлечена вожатой Тосей в подготовку праздничного концерта к 24-й годовщине Октября. За некоторыми ребятами приехали родители, увезли с собой. Уехала Валя Мирошниченко, наш общий товарищ — Гена Лихонин. Мы от души завидовали им, но расставаться не хотелось, — уж очень мы привыкли друг к другу. Провожали тепло, желали им удачи в будущем, не представляя, как оно может сложиться.
Хмурым осенним утром мы выехали с Гурием Григорьевичем в Нижне-Чирскую, начальника лагеря вызывали на совещание в районный комитет партии. В станице было полно военных автомашине, полевых кухонь, повозок, санитарных двуколок, артиллерийских передков. Они стояли под заборами, в садах и лесопарках, на огородах, солдаты толпились возле дымящихся кухонь.
Подъехали к двухэтажному зданию.
— Здесь будет проходить совещание, а меня будешь ожидать у бабушки. Поворачивай налево! — распорядился Ястребов.