Артист
Шрифт:
— Жадный безмозглый идиот, — сказала Мурочка, и отправилась на рынок за продуктами.
Женщина сошлась с Плоткиным больше года назад здесь, в Пятигорске. Тогда они с Василием, её двоюродным братом, были на мели, украденные в Москве богатства впитались в южную богемную жизнь, как в песок, миллионы всё никак не появлялись, и приходилось заниматься чем попало. Нэпманы, если их не убивать или не пытать, не очень охотно расставались с деньгами, найти такого, чтобы у него свободные капиталы лежали под рукой, оказалось непросто. В момент встречи с уполномоченным Мурочка влюбила в себя одного советского буржуя, которым, так уж совпало, интересовалось ГПУ. Плоткин предложил ей или в камере посидеть,
Весной она случайно познакомилась с Завадским. Слухи о тайном обществе бывших царских офицеров ходили уже несколько лет, в ГПУ ничего не смогли узнать, а вот у неё, а точнее — у Базиля, получилось. Мурочка чуть приукрасила действительность, стоило только намекнуть об этом Плоткину, и тот сразу почуял возможность выслужиться, утереть нос секретному отделу и особенно ненавистному инспектору Бушману. Тут уж она могла из уполномоченного верёвки крутить.
Плоткин проследил, как осведомительница прошла мимо окна, и даже высунулся вслед за ней, но ничего подозрительного не заметил.
— Лярва.
Он сказал это без злости, просто констатируя факт. Достал из тумбочки початую бутылку водки, поболтал в руках и убрал обратно, сегодня уполномоченный не просто так зайдёт к нему в кабинет, а с готовым планом действий. Но если начальник оперсектора запах учует, не посмотрит, что давний приятель, такую взбучку закатит, мама не горюй. Вот уже несколько месяцев дело с этой шайкой беляков шло ни шатко, ни валко, полтора десятка людей собирались где-то на хуторах и мечтали о самодержавии. Плоткин уже было подумывал, не взять ли Мурочку в камеру и допросить с пристрастием, но тут сначала появилась идея, как этих беляков выманить, а потом и обидчик пригодился. Мужчина протёр шею влажным полотенцем, оделся, и отправился на службу в хорошем расположении духа.
Видавший виды Студебеккер стоял возле «Бристоля», шофёр, молодой парень со светлыми волосами подхватил у швейцара чемоданы, привязал их к кабине. Остальной багаж отправили утренним поездом, и он должен был ждать Малиновскую в Москве, с собой она захватила только самые необходимые вещи. Только что прошёл дождь, выглянуло солнце, водитель откинул кожаный верх. Неподалёку собралось человек двадцать, глазеющих на то, как знаменитая артистка покидает гостеприимный Пятигорск, к ним подходили всё новые и новые зрители. Возле входа в гостиницу прохаживался милиционер, поигрывая свистком на шнурке, он старательно отводил взгляд от Малиновской, но и ему тоже было любопытно, что здесь происходит.
— Позвольте представиться, — водитель, разобравшись с чемоданами, подошёл к артистке, — я — Генрих Липке, представитель комсактива нашего района. Не представляете, как мы вас ждём.
— Но куда я еду? У вас что там, завод или фабрика?
— Строительный комбинат, — Генрих улыбнулся, лицо у него было открытое и честное, а улыбка — настоящая, не приклеенная. — Так вы не одна едете?
— Нет, со мной помощница. Это не составит проблему?
— Будем только рады, — водитель распахнул дверцу автомобиля, помог Варе занять место на заднем диване, туда же усадил Зою, — товарищ, не хотите ли заснять даму в автомобиле?
Савельев
— Я довезу вас до места, Варвара Степановна, а потом вернусь, — заверил он, почему-то глядя не на Малиновскую, а попеременно то на милиционера, то на водителя.
Машина проехала улицу Карла Маркса насквозь, и через Базарную и Сенную площади выбралась на шоссейную дорогу, идущую вдоль железнодорожных путей. Генрих оказался человеком компанейским, он много шутил, рассказывал забавные истории о Пятигорске и окрестностях, охотно отвечал на вопросы и со своими не лез. Они миновали колонию Каррас, где, по словам Генриха, с начала прошлого века жили шотландские переселенцы, по деревянному мосту, застонавшему под тяжестью Студебеккера, переехали речку Джемуху, больше похожую на ручей, пересекли железнодорожное полотно и ещё через километр повернули налево.
— Гора Змейка, — водитель махнул рукой вправо, — там сейчас строится каменный карьер, к нему ветка от железной дороги пойдёт. Да вы сами увидите, какой размах, голова закружится. И раньше-то материалы для бетона и отсыпки здесь добывали, но сейчас другое время, стройка идёт массовая, вот, сами себя будем обеспечивать. Видите, слева Бештау? Так камень этот бештаунит называется, шоссе, по которому мы едем, из него сделано.
Автомобиль въехал в небольшой посёлок под названием «Каменное», застроенный бараками, и по мощёной дороге добрался до здания бывшей помещичьей усадьбы. Липке не обманул, Малиновскую тут действительно ждали, жители посёлка, они же рабочие комбината, обрадовавшись возможности отдохнуть в рабочий день, набились в бывшую конюшню, переоборудованную под клуб. Их было не меньше трёх сотен, загорелые дочерна крепкие мужики в майках и женщины в нарядных сарафанах. Выступление продолжалось почти три часа, Варя рассказывала, как снималась в картине с Мэри Пикфорд, вспоминала забавные случаи, которые произошли с ней или коллегами на площадке, киномеханик крутил отрывки из фильма, зрители хлопали и свистели, лузгали семечки, топали ногами, к концу артистка так утомилась, что предложение перекусить приняла без возражений.
После сытного ужина с руководством комбината и гостями из Железногорска её чуть ли не на руках занесли обратно в машину. До отхода поезда оставалось полтора часа, Варя поднялась на диване, помахала всем рукой. Провожающие хлопали, девочка лет девяти, жутко стесняясь, преподнесла ей огромный букет кораллов, к чемоданам привязали корзину с продуктами и фигурками, сделанными из местного камня. Липке дал гудок, рядом с ним сидел ещё один молодой человек примерно такой же внешности.
— А где Парасюк? — спросила Зоя, её клонило в сон от сытной еды и вина.
— Он уже уехал обратно, в Пятигорск, — ответил Генрих, — сказал, работы много.
Варя кивнула. Счетовод расплатился с ней сполна и выдал квитанции на бронь билетов, правда, выглядел он нервно и косил в сторону, но женщина в психологических проблемах Парасюка копаться не собиралась. Она откинулась на спинку дивана, Студебеккер обдал провожающих сизым выхлопом, и не торопясь выехал с территории посёлка. Стемнело, издали территория Каменного казалась ярким пятном, ещё левее светился Железноводск, а вот дорога освещена не была, только столбы стояли приготовленными под провода и светильники. Автомобиль доехал до развилки на Минводы, разгоняя вечернюю тьму фонарями, и притормозил на обочине.