Артур
Шрифт:
— Пей, — сказал ему мой господин, — и иди спать. Давай больше не будем говорить; на сегодня и без того довольно всего сказано.
Артур одним глотком осушил кубок и направился в опочивальню. Я пошел было за ним, но он остановил меня движением руки. Он хотел остаться один.
Когда он вышел, я молвил:
— Он вправе сердиться.
Мерлин кивнул:
— Долгие годы мы жили с думой об этом часе — призывали его, молились, чтобы он пришел. Но Артур ничего до сего дня не ведал. Немудрено
Я снова налил вина. Мерлин выпил свой кубок и отказался от следующего.
— Довольно. Иди спать, Пеллеас. Я еще чуть-чуть посижу, — сказал он, поворачивая стул к прогоревшему очагу. — Может, Градлон вернется, поговорим.
Когда я уходил, он смотрел в ало-золотые угли, ища на бесчисленных тропах Иного Мира источник мудрости и отваги.
Без них нам в ближайшие дни было не обойтись.
Забрезжило серое холодное утро. С набрякшего тучами неба сеял редкий снежок. Мы проснулись и позавтракали при ситовых светильниках.
Хозяин хлопотал вокруг, гонял слуг взад-вперед, суетился по пустякам — так захватили его грядущие перемены.
— Ешьте! — уговаривал он, раскладывая кашу по нашим мискам и разливая по кубкам душистое подогретое вино. — Впереди у вас долгий день. Надо набраться сил, да и думать на голодное брюхо трудно. Ешьте!
За свою долгую жизнь оборотистый купец не раз становился свидетелем переломных событий. По правде сказать, Градлон незримо направлял многие переговоры и сделки на самых вершинах власти.
Наместники, короли и правители сменяли друг друга, но непременно к выгоде Градлона. Он всегда полагался лишь на себя и свою мошну, но умение чуять, кто возьмет верх — часто до того, как стороны вступят в бой, — делало его незаменимым союзником.
Градлон легко разбирался в хитросплетениях власти, хотя в отличие от большинства людей никогда не хотел ее для себя. Он предпочитал собственную жизнь, наполненную торговлей и меной, азартом, расчетом и риском. Заполучив в свой дом Артура, Градлон был на седьмом небе от счастья.
— Моркант, небось, за обе щеки уписывает, — говорил он, подгоняя слуг. — Вот кто своего куска не упустит.
— Сядь, — приказал Мерлин, — и расскажи про ваш разговор с наместником Мелатом. Вчера ты вернулся поздно.
Градлон закатил глаза и надул щеки.
— Ну ясное дело, Мелат несносен: спина, что осиновый прут, голова, что решето.
Артур хохотнул. Он единственный из нас внял совету Градлона и ел за двоих. Если это его последняя трапеза, подумалось мне, пусть хоть поест на славу.
Глава 3
— Беда, — продолжал Градлон, ломая жесткий хлеб и запуская корку в тарелку с кашей, — что у наместника нет своего мнения. А мнения у него нет, потому что он живет в прошлом. Пф! Мелат и его подпевалы думают, что весной придет император с четырьмя когортами. — Купец вынул корку изо рта. — С четырьмя! Почему не с сотней? Не с тысячей?
Мерлин покачал головой. Градлон рассмеялся.
— Какой император, я его спрашиваю? Вот ведь бревно! Галлии нет. От империи остались воспоминания. Ешьте! Вы ни к чему не притронулись.
— Так он нас не поддержит? — спросил Мерлин.
— Скорее он поддержал бы саксов. Для него вы и впрямь саксы! Всякий, кто родился вне стен Лондона, в глазах Мелата варвар и даже хуже.
— Тогда он хотя бы не поддержит других, — вставил я.
— А вот на это я бы не рассчитывал, — возразил Градлон. — Мелат — осел, и логика у него ослиная. Он может поддержать других просто назло вам. К тому же Моркант корчит из себя императора, а Мелату и любо.
— Тогда мы не можем просто забыть о нем, — сказал Мерлин. — Все труднее, чем я думал.
— Предоставьте Мелата мне! — заявил Градлон. — Я с ним разберусь.
Артур доел кашу, отодвинул миску и взял кубок. От приправленного пряностями разведенного вина поднимался пар. Градлон на мгновение задержал взгляд на юноше и промолвил:
— Сын Аврелия — кто бы мог подумать? Здрав будь, Арторий! Приветствую тебя.
И Градлон поднял ладонь в дружеском, но искреннем приветствии.
Артур улыбнулся.
— Я еще не король.
— Пока нет, — согласился Мерлин. — Но, может, к исходу дня мы все скажем иначе.
Однако этим словам не суждено было сбыться.
Артуру не по душе было умасливать Морканта. Дай ему волю, он бы предпочел решить спор лезвием меча. Лучше короткий жар поединка, чем ядовитый холод интриг.
Мерлин все понимал, но твердо стоял на своем.
— Ты рожден воевать, мальчик, — сказал он. — Что тебе мелкая вражда? Потерпи, она пройдет.
— Пусть ненавидят, мне все равно, — отвечал Артур (по-моему, вполне искренне). — Возмущает другое: как они смеют отказывать в том, что принадлежит мне по праву.
— Я скажу тебе кое-что, ладно? С Аврелием обходились не лучше, — промолвил Мерлин. — А ведь его любили. Подумай об этом.
Артур обратил взор к толпе (церковный двор уже заполнился народом).
— А меня ненавидят?
— Они еще не решили.
— Где Эктор и Кай? Я их не вижу.
Эктор и его сын, Кай, прибыли в Лондон и отыскали нас на пути к церкви.
— Я велел им найти Морканта и побыть с ним.
— С ним?!
— Может, он не станет вопить так громко, если будет слышать только свой голос.