Арвендейл

Злотников Роман Валерьевич

— Ну да, — пробурчал староста Зимней сторожи, — от вас пойдут пятеро выборных, от Калнингхайма — трое, а от нас вообще один. Так они все решать и будут.

— Остынь, мастер Игелой, — миролюбиво обратился к нему олдермен Калнингхайма, — в предложении мастера Гракус а есть резон, и мы недаром все вместе решили его обдумать. Только ведь, мастер Гракус, — вновь обратился он к олдермену Хольмворта, — одно-то другого не заменяет. Лорд ведь не только для того, чтобы стяг держать. Он и по-другому землю бережет. Ибо у всех нас есть еще и свое дело: у меня — кожевенная мастерская, у тебя — кузнечная, мастер Кай Иглас, ежели завтра его в Городской совет Калнингхайма не изберут, хотя я этого, хоть убейте, не могу себе представить,

тоже без честного заработка не останется. Потому как никто лучше его лошадей объезжать не умеет. А вот у лорда никаких таких приработков нет и быть не может. И наследство у него, какое он детям может оставить, не мастерская или, скажем таверна, а земля, домен, причем весь. Поскольку ни он, ни его сын, лишившись домена, никакого кусочка себе от него отпилить не смогут. Тут уж так — либо все, либо ничего. И потому смотрит он за этой землей не в пример лучше и внимательней, чем даже все мы, вместе взятые в том самом твоем Совете выборных, брат мой Гракус. Ибо во всем этом как раз и состоит его работа…

Мастер Титус замолчал. Олдермены и старосты сидели задумавшись. Наконец мастер Игелой нарушил всеобщее молчание:

— В том, что ты говоришь, мастер Титус, есть, конечно, свой резон. Да и во многом другом, что ты не сказал, но мы о том понимаем, тоже. Однако я вот одного в толк не возьму. Зачем нам пришлый-то?

— Вот-вот, — обрадовано вскинулся олдермен Хольмворта, — не нужны нам пришлые. Раз уж пришли — пусть живут, никого не гоним, но в лорды лезь!..

— А ты кого предлагаешь? — хитро прищурившись, поинтересовался олдермен Калнингхайма. И мастер Гракус тут же запнулся.

Собравшиеся степенно рассмеялись.

— Я вот что думаю, братья, — продолжил между тем мастер Титус, — оно, конечно, вполне понятно, что свой был бы лучше или уж точно не хуже. Только… опять ведь передеремся. Мы все здесь как на ладони, и у каждого и друзья, и недруги имеются. Да к тому же, я так понял, все к тому идет, что жизнь наша затворная — на отшибе, да по-своему — скоро закончится. И надо еще посмотреть, признают ли там, за Проклятым лесом, того, кого мы себе в лорды изберем? Поскольку вот он, наш лорд, сидит, и все грамоты при нем в полном порядке. Значит, ТАМ его уже признали. А ведь нелегкое было дело-то, так, мил-человек? — обратился он к Трою. Тот молча кивнул.

— Вот я и говорю — тут хорошенько подумать надо. Чтобы не напортачить. Этот парень Проклятый лес прошел — не последнее дело совершил, а ведь он здесь нас встретить не ожидал. Не за богатством шел или властью, а землю свою защитить от орков и темных тварей всяких. Ну и чем он нам не лорд? А что не свой, так то ненадолго. Я так понял, он сюда пришел навсегда и жизнь свою здесь обустраивать собирается. Так что год пройдет, другой пролетит — и забудем, что он пришлый. А уж дети его и внуки совсем нашими будут.

И все снова задумались. Потом вновь поднялся мастер Гракус:

— В том, что ты говоришь, своя правда, мастер Титус. Да только я тебе скажу, дешево ты нас ценишь. Вот ты говоришь — примут ли нашего? А я тебе говорю — примут. Коль мы никого другого не захотим — поартачатся-поартачатся, да и примут. А не примут — так и мы их не примем. Так и будем жить своей волей и своим законом.

— Эк ты складно говоришь, мастер Гракус, — снова заговорил старшина Зимней сторожи, — да одно забываешь, что это мы здесь, за Проклятым лесом, сами себе хозяева. А коль кончится наш отшиб — так другой закон, хошь не хошь, а все одно к нам придет. Только пока мы тут будем артачиться… мы, заметь, а не они, никакой спокойной жизни нам не будет — ни торговли, ни помощи воинской… Потому как пока ты не с обществом, так и общество по ту пору не с тобой, как хошь — так и живи. Так что пока мы будем тут кобениться, так жизнь и пройдет… — И он оглядел присутствующих вопрошающим взглядом. Большинство согласно закивало.

— Только вот, что я вам скажу, братья, —

продолжил мастер Игелой, — в одном мастер Гракус прав — нельзя себя дешево ценить. — Он повернулся к Трою: — Я тебе так скажу, мил-человек, оно конечно хорошо, что тебя другие лорды и сам император нашим владетелем признали. Да и то, что ты Проклятый лес прошел, тоже о многом говорит. Да только чтобы стать нашим герцогом, отметь, парень это слово, герцогом, а не бароном, одного этого мало. Ты должен будешь так себя показать, чтобы ни у одного из нас и других людей Теми и мысли не возникло, по поводу того, что нашим лордом не может быть никто, кроме тебя. А что для этого сделать, я тебе скажу. — Он поднялся на ноги и, коротко поклонившись Трою, заговорил медленно и весомо. — Я вот вижу, у тебя в знакомцах не только люди ходят, а также и те, кого мы доныне только по сказкам да по легендам знали. Ты, наверное, уже ведаешь, что прежде они жили вместе с нами на этой земле и также служили нашему герцогу и признавали его за СВОЕГО владетеля. Так вот, ежели ты вернешь их на нашу землю и сделаешь так, чтобы они, как встарь, снова признали тебя своим лордом — быть тебе нашим герцогом!

Трой окинул взглядом собравшихся. Все смотрели на него. Он пару минут молча стоял посреди зала, пока скопившееся в нем напряжение не стало уже звенеть у людей в висках, а затем заговорил, тихо (так, что даже вездесущие воробьи за окном, казалось, притихли, дабы не упустить ни единого слова) и весомо:

— Что ж, люди Арвендейла (он специально употребил это слово вместо привычной всем здесь названия «Темь», отчего все присутствующие нервно поежились), я действительно пришел сюда, переживая за землю, которую считал своей. И потому я… принимаю ваше испытание. Хотя даже не представляю, как смогу его выполнить. Но такова, видно, моя судьба — доказать вам, что я достоин стать вашим лордом или сгинуть, пытаясь доказать это… — Трой вздохнул. — А теперь прощайте, потому что, когда мы встретимся в следующий раз, я буду говорить с вами уже не как проситель, а как владетель, либо… — И Трой, не закончив фразы, стремительно повернулся и вышел из зала…

Вечером Трой с побратимами сидели в таверне. Настроение было несколько похоронным. Потом Трой внезапно растянул рот в широкой улыбке и, скорчив ухмыляющуюся рожу, спросил:

— А чё увяли-то?

— Да так, — буркнул гном, потом помялся, — не хотелось бы окончательно тебя разочаровывать, Трой, только то, что ты связался с нами, то есть со мной и этим ушастым, не только не облегчает тебе задачу, а, если честно, делает ее еще более невыполнимой… — гном запнулся. Трой молча смотрел на него.

— Дело в том, что мы — изгои… так что я сильно сомневаюсь, что Подгорный трон либо Светлый лес вообще соизволят не то чтобы посмотреть на тебя, а вообще, как это у вас говорится, пустить на порог.

Трой удивленно вскинул брови:

— Подгорный трон и Светлый лес откажутся даже поговорить с тем, кто взвалил на себя задачу вернуть в их лоно Крадрекрам и Эллосиил?

— Да, это аргумент, — согласился гном, — но я говорю не об этом…

В этот момент двери таверны распахнулись, и внутрь вошли мастера Титус и Игелой.

— А-а, вот вы где… рады видеть вас в добром здравии, господин Трой, — мастер Титус пододвинул стул и уселся в торце стола, а мастер Игелой занял свободный конец одной из лавок: — Как настроение? Не совсем в печали?

— Да нет, — Трой пожал плечами, — а что порешил Большой Совет?

— Да основное вы слышали. Вас признают нашим владетелем, если вы заставите эльфов и гномов так же признать вас герцогом Арвендейла. Единственное, мастер Гракус настоял на том, чтобы записать в решение Совета, что фактом признания вас властителем Высоких и Могучих считать восстановление поселений эльфов и гномов в пределах Теми… э-э… Арвендейла и принесение их властителями вам вассальной присяги.