Ашу Сирай
Шрифт:
Ему же не надо с ней драться, просто выйти и сказать, чтобы она замолчала!
— Сын мой… Эта женщина… Её слова смешали золото истины с грязью лжи! Она оскорбляет само имя матери! Разве мы ничего не должны сделать? — Бахира была со мной согласна.
— Не беспокойся, ами. И ты тоже не кипятись, Янига. — Джастер снова обнял колени, не обращая внимания на громкие крики спорщиков. — Всё будет хорошо.
— Она нас облаивает, как хочет, а ты говоришь, что всё хорошо?! — негодующе вспыхнула я. — Да чтоб у неё на языке огневик вскочил и не
Слова проклятия вылетели у меня изо рта быстрее, чем я успела сообразить, что вложила в них силу. Ой мне…
Я испуганно посмотрела на Джастера, который нахмурился, поджал губы и смотрел в пол. Бахира недоумённо переводила взгляд с меня на него.
— Яни…
За дверью раздался испуганный женский вскрик.
— О, мо… — слова сменились всхлипываниями и испуганным неразборчивым мычанием.
— Вот видишь, глупая женщина, до чего довёл тебя твой злой язык! Не иначе, как сам Тёмноокий покарал тебя за твои лживые слова! Я немедленно пойду в храм и вознесу ему молитвы в благодарность за встречу с мудрейшим элрари! Подумать только, всю жизнь я мог провести рядом с такой женщиной! Я содрогаюсь от одной мысли об этом!
Ответом были новые рыдания и неразборчивое мычание.
— Я иду в храм, женщина! Оставь меня в покое! У меня ещё много дел! Ты получила своё наказание от самого Тёмноокого, не гневи его и меня ещё больше! Иначе, клянусь, я отдам тебя Взывающим!
Кайра взвыла и зарыдала, что-то невнятно мыча, а Назараид отсылал её прочь. Шаги и голоса удалялись. Я виновато смотрела в пол, боясь поднять глаза на Шута и удивляясь тому, что не чувствую ни тошноты, ни головокружения, как было в Кронтуше. Точнее, я вообще ничего неприятного не чувствовала.
Может потому, что проклятие слабенькое, не на смерть?
— Что случилось, Джасир? — Бахира разбила тяжёлое молчание. — Почему Яния…
— Помнишь, я говорил, что госпожа Янига обладает волшебной силой, ами?
— Да, сын мой.
— Так вот, она только что прокляла ту женщину за её слова. У этой женщины на языке появилась болячка.
— Вот как, — Бахира задумчиво смотрела на меня, а я чувствовала, что щёки просто горят от стыда. — Я поняла, Джасир.
— Я… я не хотела… — виновато пробормотала я, упёршись взглядом в покрывало и понимая, что в порыве чувств говорила с Джастером на своём языке.
— Если бы не хотела, проклятие бы не сработало, — спокойно ответил Шут на языке маджан. — И раз всё закончилось, будь добра, Янига, налей мне вина, если оно ещё осталось. Или воды. Пить хочу.
— Хорошо, — отозвалась я, вставая и подходя к столику.
Бахира прошла в нашу половину и подошла ко мне.
— Не переживай, Яния. — Она с доброй улыбкой взяла мои руки в свои. — Ты поступила верно, не позволив этой женщине дальше говорить дурные речи.
Я только вздохнула, но ничего не успела сказать, как Бахира продолжила.
— По закону маджан, мужчина не может поднять оружие на женщину, чей язык лжив и зол, а несправедливые речи направлены на него или его семью. Наказать за это может только другая женщина и таким наказанием является прижигание или рассечение языка железом. Яния не знала об этом, но всё исполнила как истинная маджан. Я горжусь тем, что назвала тебя своей дочерью.
Она с улыбкой обняла меня, а я от изумления только хлопала глазами, не веря услышанному. Я—то думала, что Бахира не обрадуется, узнав о моём ведьмовском даре и проклятии, а она мной гордится…
— Спасибо… — смущённо пробормотала я, не зная куда смотреть.
— Держи, — Бахира с улыбкой протянула мне кубок и стала наливать в него вино. — Джасир ждёт.
С полным кубком я пошла обратно к Шуту. Он держал Живой меч на коленях, едва уловимо улыбался и задумчиво гладил рукоять пальцами.
Мужчина не может покарать женщину за злые слова, а женщина может…
И я вдруг поняла, что он нарочно сначала подлил масла в огонь моего негодования, а потом хмурился, чтобы не показать удовольствия от того, что я сделала.
Вот как так он даже слепой меня насквозь видит и… Нет, не заставляет, но всё поворачивает так, что я сама делаю, что ему нужно.
«Ашу Сирай очень хитёр и ловок со словами…»
И в самом деле, очень хитёр и ловок. Никто не сравнится с его умом и хитростью.
— Вот вино.
Я коснулась плеча Джастера. Он перестал гладить Игвиля, протянул руку, и я вложила в его пальцы кубок.
— Спасибо, — он кивнул и пригубил напиток.
— Налить тебе чифе, Яния? — поинтересовалась Бахира за моей спиной.
Я покачала головой и села рядом с Шутом. Пить мне не хотелось, зато вопросы у меня были.
— Джастер… — я робко взглянула на него: спросить или лучше не стоит?
— М? — Он спокойно пил вино.
— Почему я ничего не почувствовала?
Шут опустил кубок и повернул голову в мою сторону.
— Совсем ничего?
— Да, — кивнула я в ответ. — Я даже не сразу поняла, что прокляла её… Почему так?
— Твоя сила очень выросла, — он снова пригубил вино. — А это проклятие было очень… лёгким. Кроме того, условие для снятия проклятия соблюдено. Она может его снять сама, если захочет.
Я обняла колени, обдумывая услышанное. Выходит, для меня теперь такие проклятия — раз плюнуть? Главное, условие для снятия называть и… и всё? И я могу, как Холисса, раздавать их направо и налево?
— Но на твоём месте, я бы не раскидывался проклятиями, ведьма, — спокойно сказал Джастер, возвращая меня с небес на землю. — Помни, что ты ведьма-защитница. А значит, твои проклятия обретают настоящую силу, когда ты защищаешь других людей.
Я только молча открыла и закрыла рот, понимая, что он прав. В Кронтуше я хотела защитить себя и Шута, и наказать тех, кто давно утратил всё человеческое в душе. И сейчас тоже возмутилась из-за откровенной лжи и несправедливости в свой адрес и адрес Джастера.