Assassin's Creed. Братство
Шрифт:
– Успокойся, Федерико. Ты лучше присмотри за девочкой. Наверное, она потерялась.
– Это я могу.
Эцио побежал разыскивать лошадь. К счастью, любимая дядина кобыла соблазнилась сеном и, остановившись у телеги, с наслаждением жевала. Появление ассасина насторожило ее, но, узнав его, лошадь продолжила жевать. Эцио как мог успокоил животное, потом взял поводья и повел обратно.
По пути он сделал еще одно доброе дело. Встретив испуганную молодую женщину, оказавшуюся матерью потерявшейся девочки, Эцио рассказал ей, где найти дочку, умолчав о происшествии с лошадью. Женщина побежала дальше, выкрикивая имя дочери: «София!
Мать с дочкой дожидались Эцио.
– Ну что, нашлась мама? – спросил он, улыбаясь малышке.
– София хочет вас поблагодарить, – сказала молодая женщина.
– Спасибо, синьор, – дрожащим голоском произнесла девочка, глядя на Эцио с восторгом и страхом.
– Это тебе урок на будущее, – с мягкой назидательностью сказал ассасин. – Больше от мамы не убегай, capisco? [11]
– Как бы мы жили без вас, синьор? – вздохнула мать Софии. – Без вас и вашей семьи.
11
Понятно? (ит.)
– Мы делаем то, что можем, – рассеянно ответил Эцио.
К цитадели он подходил с тревожным чувством. Он знал, что сумеет отстоять свою позицию, и тем не менее скорое свидание с Никколо его совсем не радовало.
До встречи оставалось еще достаточно времени. Эцио не хотелось думать ни о предстоящем разговоре, ни о том, куда это может всех их завести. Вспомнив о новых пушках, он решил подняться на парапет и взглянуть на них. Дядя ими очень гордился. Пушки были отлиты из бронзы. Возле колес каждой лежала аккуратная горка ядер. Длина стволов самых больших пушек достигала трех метров, а вес – девяти тонн. Но имелись и пушки полегче и попроще в управлении. На башнях, соединявших отрезки городской стены, тоже стояли пушки. У тех были чугунные лафеты. Помимо них, у защитников Монтериджони были сравнительно легкие фальконеты, перевозимые на деревянных тележках.
Эцио подошел к кучке артиллеристов, стоявших возле большой пушки.
– Красивые звери, – сказал он, дотрагиваясь до искусного орнамента, который окружал запальное отверстие.
– Ваша правда, синьор Эцио, – согласился с ним матерый старший сержант.
Ассасин помнил его по самому первому своему появлению в Монтериджони.
– Мы с дядей, когда ехали сюда, слышали, как вы упражняетесь с ними. Можно и мне разок выстрелить?
– Выстрелить-то можно, но днем мы стреляли из других пушек. Они поменьше. А эти – совсем новенькие. Мы пока даже не научились их заряжать. Да и главный оружейник… куда-то исчез. А он должен был нам все рассказать и показать.
– Что значит – исчез? – удивился Эцио. – Вы пытались его найти?
– А как же, синьор! Конечно пытались. Но он как сквозь землю провалился.
– Я его сам поищу. Пушки здесь поставлены не для красоты. Никто не знает, когда они нам понадобятся.
Эцио двинулся вдоль парапета. Не успел он сделать и полсотни шагов, как услышал громкий храп, который доносился из сарайчика, сооруженного на крыше ближайшей башни. Ассасин поднялся туда. Возле дверцы стоял ящик с инструментами. Эцио вошел внутрь.
Внутри было душно. Отчаянно воняло перегаром. Когда глаза привыкли к сумраку, Эцио увидел грузную фигуру оружейника. Тот спал на охапке соломы, прикрыв глаза рукавом грязноватой рубашки. Аудиторе потряс его за плечо. Оружейник лишь икнул и повернулся лицом к стене.
– Salve, Messere [12] , – произнес Эцио, слегка пихнув оружейника носком сапога.
Оружейник мотнул головой, повернулся и открыл один глаз.
– Чего тебе, дружище?
– Ты налаживал новые пушки и не закончил работу. Ребята побаиваются из них стрелять.
12
Приветствую, господин (ит.).
– Сегодня – никакой стрельбы. Завтра, приятель.
– Ты что же, пьянствуешь вместо работы? Вряд ли мой дядя Марио погладит тебя по голове, если узнает.
– Сегодня – никакой работы.
– Еще и стемнеть не успело. Ты хоть знаешь, который сейчас час?
– Не знаю и знать не хочу. Я оружейник, а не часовщик.
Эцио присел на корточки. Оружейник тоже сел и обдал его новой волной перегара, смешанного с чесноком. Вероятно, оружейник влил в себя изрядное количество дешевого монтальчино и теперь смачно рыгал.
– Послушай! Пушки должны стрелять уже сегодня! Слышишь? – Эцио силой поднял оружейника на ноги. – Или мне пойти поискать более умелого оружейника?
– Не так быстро, приятель. – Покачиваясь, оружейник тер глаза. – Я никому не позволю дотрагиваться до моих пушек.
Оружейник навалился на Эцио. Тому пришлось отвернуться, чтобы избавить себя от новой порции винно-чесночного аромата.
– Как Марио вернулся, так они и заторопились. Солдатня! – поморщился оружейник. – Умелых там – раз-два и обчелся. У остальных – никакого уважения к артиллерии. Для них это вроде новомодных игрушек. Ты-то, похоже, в пушках разбираешься. А они… Думают, пушки сами собой стреляют! Нет. К каждой пушке нужен свой подход.
– А ты можешь говорить на ходу? – не выдержал Эцио. – Время не стоит на месте. Скоро стемнеет.
– Да успеем, – отмахнулся оружейник. – Но пушечки, я тебе скажу, отличные получились. Я бы не позволил себе подвести старину Марио. Стрелять из них – одно удовольствие. И все-таки устройство у них простое. Я тут раздобыл для Марио французские чертежи… знаешь чего? Ручной пушки! Их называют железными убийцами. Очень умное устройство, скажу тебе. Ишь до чего французы додумались! Ручная пушка. Попомни мое слово, приятель: за такими пушечками будущее.
Они поднялись на парапет и подошли к группе солдат, по-прежнему стоявших возле бронзового монстра.
– Отзовите своих псов, – улыбнулся Эцио. – Я нашел пропажу.
– Он вообще в состоянии работать? – буркнул старший сержант, хмуро глядя на оружейника.
– Я хоть и вожусь с оружием, – оживился оружейник, – но человек миролюбивый. В эти смутные времена единственный способ выжить – это разбудить в себе спящего воина. Так что, можно сказать, пить – это мой священный долг. – Он оттолкнул сержанта и подошел к пушке. – Так, посмотрим, что тут у нас…