Assassin's Creed. Откровения
Шрифт:
Слава богу, затея удалась. Дубинка ударила солдата между глаз. Он зашатался и повалился на колени. И тут Эцио почувствовал острую боль в боку. Третий солдат, которого он отпихнул, ударил его кинжалом. Ассасин осел на пол. Он еще успел увидеть бегущего к нему громилу, но потом провалился в черноту.
7
Эцио очнулся и почувствовал, что лежит на спине. Его качало. Не швыряло из стороны в сторону, а именно качало. Ощущение было приятным, почти успокаивающим. Ассасин не торопился открывать глаза. Легкий ветер обдувал ему лицо. Возвращаться в окружающий мир не хотелось, поскольку там его не ждало ничего хорошего. Он лежал, вдыхая морской воздух.
Морской воздух?
Эцио открыл глаза. Солнце стояло высоко. На небе – ни облачка. Но уже через мгновение голубизну небес закрыла чья-то тень. Потом он увидел голову и плечи. Лицо, задумчиво глядящее на него.
– Очнулся. Это хорошо, – сказал верзила.
Эцио попытался сесть, и сейчас же рана напомнила о себе острой болью. Он застонал и потрогал бок. Рука наткнулась на повязку.
– Рана неглубокая. Дальше мягких тканей не пошло. Так что можешь не дергаться.
Эцио приподнялся на локте. «Что с моим арсеналом?» – сразу же подумал он и быстро огляделся. Оружейный мешок был аккуратно засунут в его кожаную сумку. Похоже, внутрь верзила не заглядывал.
– Где мы? – спросил Эцио.
– А ты как думаешь? В море, где же еще.
Преодолевая боль, ассасин встал и снова огляделся. Они плыли на одномачтовом рыбацком судне, нос которого равномерно рассекал гладь спокойного моря. Попутный ветер надувал парус. На горизонте виднелся кипрский берег с крохотным пятнышком – Ларнакой.
– Что произошло? – спросил Эцио.
– Ты спас мою жизнь. Я спас твою.
– Почему?
– Таков закон. А жаль. После всего, что ты сотворил со мной, я бы охотнее отправил тебя на тот свет.
Верзила повернулся к нему спиной, возясь с румпелем паруса. Потом он обернулся и встретился с ассасином глазами – Эцио сразу же узнал пиратского капитана.
– Ты уничтожил мои корабли. За одно это ты достоин проклятия. Я столько дней выслеживал «Анаан». Захвати я их груз, я бы вернулся в Египет богатым человеком. Вместо этого, благодаря тебе, меня сделали галерным рабом. Это меня-то!
Чувствовалось, верзила и сейчас не забыл жгучей обиды.
– В Египет? Так, значит, ты не бербер?
– Какой, к черту, бербер? Я мамлюк, хотя по моим лохмотьям этого не скажешь. Но ничего. Как только мы приплывем, у меня будет и женщина, и большое блюдо кюфты, и приличная одежда.
Эцио в очередной раз огляделся. Волна, вдруг плеснувшая через борт, заставила его покачнуться, но на ногах он устоял.
– Вижу, ты не больно-то привык плавать по морям?
– Мне привычнее плавать на гондолах.
– На гондолах? Фи!
– Если ты хотел меня убить…
– Неужто у тебя хватит совести меня упрекнуть? После того как я сбежал с этого поганого военного корабля, я не собирался задерживаться в Ларнаке. Но задержался. Из-за тебя. Болтался вокруг их венецианской сточной канавы, которую они называют гаванью. Высматривал тебя. А когда увидел, не мог поверить в свою удачу. Даже о желании убраться оттуда почти забыл.
Эцио улыбнулся:
– Я не стану тебя упрекать.
– Ты бросил меня в трюм, полный воды, и оставил тонуть!
– Но ты неплохо умеешь плавать. Теперь это даже дураку понятно.
Теперь улыбнулся и верзила:
– Я рассчитывал на твое милосердие, потому и прикинулся неумеющим плавать. Потом понял, что милосердия от тебя не дождусь.
– Ты вернул долг, спас мою жизнь. Но зачем ты взял меня с собой?
Верзила всплеснул руками, удивляясь вопросу.
– Тебя ранили. Оставь я тебя там, пришли бы другие солдаты, и эта ночь стала бы последней в твоей жизни. Тогда получилось бы, что я напрасно тратил силы, спасая твою шкуру. И потом, хоть ты и не моряк, на этом корыте тоже можешь пригодиться.
– Я могу сам о себе позаботиться.
– Знаю, что можешь, эфенди, – перестав улыбаться, сказал верзила. – А может, мне хотелось побыть в твоем обществе, Эцио Аудиторе.
– Ты знаешь мое имя?
– Так ты же знаменитость. Гроза пиратов. Хотя вряд ли эти навыки помогли бы тебе спастись от подкрепления, которое наверняка вызвали не добитые тобой стражники.
Эцио ненадолго задумался.
– А как тебя зовут? – спросил он верзилу.
Тот вытянулся, расправил плечи. Даже в лохмотьях галерного раба он был исполнен достоинства.
– Я Аль-Скараб, гроза Белого моря [6] .
– Прошу прощения, я не знал, – сказал Эцио, стараясь не показывать улыбки.
– Временно на мели, – с грустью добавил Аль-Скараб. – Но скоро все изменится. Как только приплывем, у меня через неделю будет новый корабль и команда.
– Куда приплывем?
– Разве я не сказал? Ближайшая достойная гавань – это Акра. К тому же она в руках мамлюков.
8
Время настало.
6
Турки называли Белым морем часть Средиземного.
Уезжать было трудно, но миссия требовала отправляться дальше. В Акре Эцио отдыхал и восстанавливал силы. Он принуждал себя к терпению, поскольку рана затягивалась не так быстро, как ему хотелось бы. Но если он полностью не восстановит здоровье, поиски могут окончиться провалом. Если бы не стычка с ночной стражей, еще неизвестно, каким был бы исход его поединка с Аль-Скарабом. Скорее всего, катастрофическим. Но случившееся доказывало: у ассасина есть ангел-хранитель.
Пират, с которым он так немилосердно обошелся на борту «Анаана», не только спас ему жизнь. В Акре жило немало родни Аль-Скараба, и они все горячо благодарили Эцио за спасение их родственника. Пират под страхом неминуемого возмездия запретил Аудиторе упоминать о происшествии на борту «Анаана». Зато драка с ночной стражей превратилась в эпическое сражение.
– Их было человек пятьдесят… – так обычно начинал свой рассказ Аль-Скараб.
К десятому пересказу их уже стало в десять раз больше. Родня Аль-Скараба слушала, разинув рты и выпучив глаза. Никто не осмеливался даже робко намекнуть на явные нелепости в рассказе пирата. «Хорошо еще, что он не приплел сюда какое-нибудь морское чудовище», – хмуро думал Эцио.
Зато родня Аль-Скараба ничуть не преувеличивала опасности, подстерегающие ассасина на его дальнейшем пути. Они изо всех сил уговаривали его взять с собой вооруженную охрану, но эти предложения Эцио упорно отклонял. Он поедет один. Какие бы беды ни ждали его на пути к Масиафу, он встретит их один, не подвергая опасности ничью жизнь, кроме собственной.