Assassin's Creed. Тайный крестовый поход
Шрифт:
– Мы очень высоко забрались? – спросил слегка позеленевший Маттео.
Брат, конечно же, опасался, что порывом ветра его может сдуть с башни.
– Почти на восемьдесят метров, – ответил я. – Достаточно высоко, чтобы ни одна вражеская стрела не достигла ассасинов. Зато они могли обрушить на врагов целый град стрел.
Я показал брату навесные бойницы, имевшиеся со всех сторон башни.
– Из этих бойниц ассасинам было удобно метать камни во врагов и поливать их кипящим маслом…
У каждой из бойниц было что-то вроде деревянного балкона. Мы вышли на один из них, крепко держась за перила. Перегнувшись через них, посмотрели вниз. Башня будто вырастала из скалы, а внизу под солнцем блестела река.
Маттео побледнел и поспешно отступил назад, на крепкий настил крыши. Я засмеялся и последовал его примеру. (По правде говоря, я и сам был рад уйти с опасного места, вызывавшего головокружение.)
– Зачем ты привел меня на эту башню? – полюбопытствовал Маттео.
– Отсюда начинается моя история. Во многих смыслах. Прежде всего, с этой башни дозорный однажды увидел войска завоевателей.
– Завоевателей?
– Да. Армию Салаха ад-Дина, или Саладина [1] . Он задался целью осадить Масиаф и сокрушить ассасинов. Это было восемьдесят лет назад, солнечным августовским днем, очень похожим на сегодняшний…
2
Первыми дозорный увидел птиц.
Движущаяся армия привлекает падальщиков, главным образом пернатых, которые ищут, чем можно поживиться, и подбирают всевозможные отходы, а также трупы людей или животных.
1
Салах ад-Дин – это лакаб, почетное прозвище, означающее «благочестие веры». Собственное имя этого правителя – Юсуф ибн Айюб (Юсуф, сын Айюба). (Примеч. перев.)
Затем дозорный разглядел облако пыли, которое рассеивалось, обнажая темное движущееся пятно. Появившись на горизонте, оно медленно, но неумолимо двигалось вперед. Армия – это огромный прожорливый зверь, пожирающий все на своем пути. Порой одного только вида движущейся армии бывает достаточно, чтобы противник сдался без боя. Салах ад-Дин это прекрасно знал.
Но не в этот раз. Не сейчас, когда его противниками были ассасины.
Для своего похода сарацинский полководец собрал скромную армию из десяти тысяч человек. В это число входили пехота, кавалерия и обоз. Салах ад-Дин рассчитывал сокрушить ассасинов, которые уже дважды покушались на его жизнь. Третья попытка могла оказаться удачной. Поэтому он решил принести войну к их порогу, к горам Ансарии, где у ассасинов имелось девять крепостей.
До Масиафа доходили вести, что солдаты Салаха ад-Дина зверствовали везде, где проходили, сея смерть и разрушения, однако ни одна крепость не пала под их натиском. Теперь сарацинский султан двигался на Масиаф, намереваясь взять крепость и потребовать голову Аль-Муалима – главы братства ассасинов.
Салах ад-Дин считался умеренным и справедливым правителем, вот только проклятые ассасины… Их он ненавидел и боялся. Шпионы ассасинов сообщали, что дядя Салаха – Шихаб ад-Дин – советовал достигнуть с врагами мирного соглашения. Пусть лучше эти опасные и непредсказуемые убийцы будут союзниками, а не противниками, считал Шихаб. Однако мстительный султан не желал мира с ассасинами, и потому в один из солнечных августовских дней 1176 года дозорный Масиафа увидел вначале птиц, затем громадное облако и, наконец, черное пятно на горизонте. Поднеся к губам рог, дозорный подал сигнал тревоги.
Запасшись продовольствием и водой, жители Масиафа поспешили укрыться за стенами цитадели. И хотя на лицах многих из них был запечатлен страх, некоторые уже расставляли по внутренним дворам свои палатки, намереваясь продолжить торговлю. Тем временем ассасины вплотную занялись укреплением цитадели, готовясь к встрече с армией Салаха ад-Дина. Молча они наблюдали, как черное пятно все больше разрасталось на горизонте, пожирая прекрасную зеленую долину.
До слуха ассасинов уже доносились звуки труб, барабанов и литавр. Вскоре из дневного марева стали появляться фигуры вражеских солдат. Их были тысячи. Первой двигалась пехота, состоявшая из армян, нубийцев и арабов, вооруженных луками, копьями и дротиками. Вскоре ассасины увидели вражескую кавалерию: арабов, турок и мамлюков. На солнце блестели их сабли, пики и тяжелые боевые мечи. Наконец показался обоз. В пестрых паланкинах несли знатных женщин и святых старцев. Следом двигались жены и дети солдат, а также рабы.
Ассасины наблюдали, как армия Салаха ад-Дина достигла частокола и подожгла его. Вскоре запылали и конюшни. По-прежнему гудели трубы, оглушительно звенели литавры. Деревенские женщины в цитадели подняли вой, опасаясь, что захватчики подожгут их дома. Однако захватчики не стали ничего поджигать. Армия остановилась в пределах деревни. Казалось, до крепости им нет никакого дела.
Они не отправили к ассасинам ни посланников, ни гонцов. Армия Салаха ад-Дина разбила лагерь. Почти все шатры были черными, однако в середине поставили цветные, предназначенные для великого султана и старших военачальников. На шестах, удерживающих шатры, затрепетали вышитые флаги. Сами шатры были сделаны из шелка, а верхушки шестов оканчивались позолоченными шарами.
Ассасины, готовясь к обороне крепости, пытались разгадать тактику врага: попытается ли Салах ад-Дин штурмом взять крепость или станет морить осажденных голодом? К вечеру ответ на этот вопрос был получен. Вражеские солдаты принялись собирать осадные башни. Костры полыхали до глубокой ночи. Привычная тишина была взорвана визгом пил и стуком молотков. Все это слышали караульные на парапетах и военный совет, собравшийся в башне Наставника.
– К нам пожаловал сам Салах ад-Дин, – сказал Фахим аль-Саиф, один из старших ассасинов. – Такую возможность нельзя упускать.
Аль-Муалим задумался. Из окна ему хорошо был виден разноцветный шатер, где сейчас Салах ад-Дин размышлял над предстоящей победой или поражением. Наставник ассасинов думал об ущербе, уже нанесенном цветущей долине армией великого султана, и о том, что с природой сделают вдвое большие силы противника, если эта кампания окончится для них неудачей…
На стороне Салаха ад-Дина были власть и сила. Но ассасины коварны и хитры.
– Стоит убить Салаха ад-Дина, и сарацинская армия рассыплется, – продолжал Фахим.
– Я так не думаю, – покачал головой Аль-Муалим. – Его место займет Шихаб.
– Он и в половину не так силен, как Салах ад-Дин.
– Тогда он просто добьется меньших успехов в противостоянии с христианами, – резко возразил Аль-Муалим, начинавший уставать от воинственных предложений Фахима. – Мы же не хотим оказаться во власти христиан? Или против собственной воли стать их союзниками в борьбе с султаном? Не забывай, Фахим, что мы – ассасины. У нас свои намерения. Мы никому не служим.