Ассенизаторы. Возмездие
Шрифт:
— Ладно, — Сергей похлопал бандита по плечу, — пока вспоминай, что вообще о нем слышал, от кого и когда. Мы к этому вопросу еще вернемся. А сейчас хочу услышать, кто заказал ту женщину с ребенком? Кто тебя и твоих архаровцев на эту делюгу подписал? От кого стволы получили? Уяснил? Слушаю.
— Дык, волыны от Щербатого. Он же и фотки дал и все расклады — где живет, где работает. Сначала-то говорил, что ее пугануть нужно, чтобы не совала нос, куда не следует. Попробовали, но она ни в какую. А потом уже бугор сказал, что у нее муж в УБОПе служит, но не уточнял, кем. Тогда и понятно все стало, почему она не испугалась. Говорил, что охранять ее начали. А когда я пытался срок перенести, чтобы отработать, когда охрану снимут, Щербатый как с хрена сорвался. Наорал на меня. Ты, говорит, еще Буряту это предложи, он тебя сразу в асфальт закатает.
— Подожди, — перебил Руслан, — а чего это он на Бурята ссылаться начал? Своего авторитета не хватило?
— Так Бурят эту байду и замутил… По крайней мере, я так понял. А какой у него там интерес, не знаю. Краем уха слышал, что на черных риэлторов все завязано. Вроде как у Бурята сын с ними крутится…
— Стоп-стоп, — снова вмешался Рус, — какой такой сын? Бурят же в законе. Ему по статусу семья не положена.
— У него семьи и нет. Кто его мать — не знаю, но сын есть. Живет он отдельно, но Бурят ему покровительствует.
— И что, давно этот сын под Щербатым ходит? — спросил опер.
— Давненько уже. Сначала на второстепенных ролях был, а потом придумал или кто-то подсказал ему эту беду с квартирным кидаловом, вот и занялся.
— А Хромой-то не выступал, что Щербатый со своими людьми на его делянку влез? — продолжил интересующую его тему Руслан. — Тема-то хлебная, бабло хорошее идет.
— Бурят все и разрулил, даже до сходняка не дошло. Хромой вроде как доволен остался. Я подробностей просто не знаю.
— И кто же такой этот сын? — встрял в разговор Гном.
— Седой его погоняло [11] .
— Где найти? — уперся тяжелым взглядом в Сизого Сергей.
— Не могу сказать — не в курсе. Где-то в центре живет, но я к нему ни разу не ездил — нужды не было. Бригада у него своя. Телефон только знаю, в мобильнике забит. Если очень нужно, я узнаю, — во взгляде бандита явственно забрезжила надежда. — Только скажите, как срочно надо — все сделаю.
— Еще вчера, — мрачно ответил командир. И добавил, обращаясь к нам: — Пойдем, покурим на свежем воздухе.
11
Погоняло (жарг.) — кличка.
Снаружи уже припекает. Выйдя, даже прищурились от яркого света. Короткое совещание решили устроить в тени.
— Ну что? С этого кадра, похоже, больше ничего не выжать. — Сергей обвел всех взглядом. — Поет-то он хорошо, даже, блин, обещает стучать в дальнейшем. Что скажете?
— Подожди, Серый! Ты что, предлагаешь его в живых оставить? Надеешься, что он для нас информацию в клювике таскать будет? Да черта с два! Это он сейчас такой покладистый, пока полностью в нашей власти. Горы золотые пообещать готов. А только отпусти — моментально к своим ломанется, сдаст, как стеклотару. Хрен со мной, мне уже терять нечего. На крайняк на нелегал уйду. А у вас-то семьи. О них подумал? Я ему, например, вот настолько не верю, — показал я общепринятый жест.
— Барабанить-то можно заставить, — задумчиво произнес Руслан. — Только Жорка прав. Волк собакой никогда не станет. А знает он слишком много. Как только о нас станет известно Щербатому, на всей нашей затее можно ставить жирный крест. Позакрывают всех на хрен. И улики под боком. Пусть даже сейчас этот мерин не в курсе, где находится, будьте уверены — и наружку за нами пустят, и при малейшем хотя бы намеке на нарушение законности тут же в камерах окажемся. Причем, что характерно, в разных. А что с нами в этих условиях сотворить можно, не мне вам рассказывать. Элементарная череда самоубийств. Живыми этим хмырям мы точно ни к чему. Так что я за то, чтобы в землю урода.
— Валить его надо, однозначно, — поддержал нас Димка, — нельзя отпускать ни под каким соусом. Заложит как с добрым утром. Он свою судьбу сам выбрал, никто его силком к бандитам не пихал. Должен был понимать, что когда-нибудь это случится. Я уж не говорю о том, что вообще, падла, на нашу контору прибор положил, так еще кроме этого и руку на женщину с ребенком поднял. Оборзели совсем, козлы! Я не знаю, чего ты вообще, Гном, этот разговор затеял? Давно ведь уже решили, что им всем с чертями в аду пора познакомиться поближе.
— Да ладно, что вы на меня накинулись-то? — Сергей улыбнулся. — Кто вам сказал, что я собираюсь его отпускать? Но как-то сложилось так, что решения все время принимаю самостоятельно. Можно же и посоветоваться иногда? Вдруг у вас другое мнение созрело? Рад, что это не так! Хотя, если честно, в вашем единодушии нисколько не сомневался. Теперь о другом: кто его гасить будет?
— Отработаю, — коротко ответил я, — сильно мне этот гад задолжал. Я бы его еще мог как-то немного понять, если бы хоть сына в живых оставили. Он только жить начинал. Эта же сука вообще такими проблемами не заморачивалась. Мы и то совещаемся, что с ним делать? — зло сплюнул под ноги.
— Кто еще что скажет? — Гном вопросительно обвел парней жестким взглядом.
— Жорка прав, — Руслан с пониманием посмотрел на меня, — это его дело.
— Согласен, — Пуля хлопнул меня по плечу, — давай, Мокрый.
— Жор, пойми правильно, — Сергей как бы извиняясь, глянул в мою сторону, — это не привязка…
— Да пошел ты, — огрызнулся я, — какого хрена оправдываешься? Какая… к чертям собачьим… привязка? — горло перехватило, слова сами собой застревали. Слишком долго я держал все в себе, не позволяя ни на миг расслабиться. — Этот урод и в самом деле… Короче… я должен… сам… Ради своих…
Вернувшись, неторопливо подошли к бандиту. Тот, судя по всему, каким-то первобытным чутьем мгновенно все понял. По-звериному завыл, задергался, тщетно пытаясь вырваться, убежать. Нож словно сам собой оказался в ладони. Молниеносный удар в сердце. Взгляд обреченного впился в меня и угас. Ноги подломились, и тело безжизненно повисло на руках, прикованных наручниками. Успел только почувствовать до боли знакомую дрожь, передавшуюся через рукоять, как будто душа оттолкнулась, покидая тело. Добро пожаловать в ад, Сизый! В раю тебе точно делать нечего. Так что и на том свете, если он, конечно, существует, с моими ты уже никак больше не пересечешься.