Аста ла виста, беби!
Шрифт:
— Но киллер вполне может решить, что это не случайность, — заметил Олег. Вешняков кивнул и продолжил:
— А когда парня пристрелили в больнице, и вовсе мог заподозрить злой умысел.
— Как он поступает в такой ситуации? — спросил Олег. Я пожала плечами.
— Смотря что он за человек. Если с амбициями, то попытается разобраться, что происходит, и наказать обидчиков.
— Он с амбициями, — кивнул Лялин. — Репутация дорогого стоит.
— Допустим, Кислицына замочил он, просто потому, что решил: кто-то
— Как затейливо ты выражаешься.
— Как думаю, так и выражаюсь. Можешь сделать литературный перевод. Для амбиций этого маловато, следовательно, следует ждать еще трупа, может, и не одного.
— Утешил, — вздохнула я. — С таким же успехом Кислицына мог убить некто, кто не хотел его встречи с киллером.
— Если это хозяева Кислицына, то логично на встречу его не отправлять, — заметил Артем.
— Не скажи, — покачал головой Лялин. — К примеру, заказ есть, а встреча не состоялась. Киллер несет убытки, а кто виноват? Если допустить, что киллер знал нашего Кислицына или знал, как его найти, то…
— От Кислицына лучше избавиться, — пробормотала я. — Но тогда выходит, что они решили отказаться от заказа.
— Точно, — кивнул Олег. — Я тебе больше скажу. Похоже, что некто не только желает отказаться от заказа, он до смерти боится, что об этом заказе кто-нибудь узнает.
— Тяжело мне с вами, умниками, — дурашливо пропел Артем. — Ничегошеньки я не понял.
Я сидела в тоске и печали, потому что мысль Олега уже уловила и она мне не нравилась.
— Объясни убогому, — кивнул Лялин.
— Тот, кто желал воспользоваться услугами киллера, до смерти боится своего врага. И когда что-то пошло не так, он решил отказаться от своей затеи. И теперь опасается, что враг пронюхает о его намерениях,
— Ой, как желудок прихватило, — скривился Артем. — Наверное, съел что-нибудь.
— Дурацкая привычка все в рот тащить. Еще жалуешься, что брюхо растет.
— Это не брюхо, это пресс такой накачанный. — Артем махнул рукой и сказал досадливо:
— Так и знал, что вляпаемся.
— Куда? — съязвила я.
— Не куда, а во что. С чего все началось? С того, что к Шестакову проявил интерес Ларионов. Потом ты влезла. А когда ты суешь свой нос… Вы правы, цель у киллера была высокая, и, по моему глубокому убеждению, теперь и на него начнут охоту, чтобы, значит, концы в воду. Может, дурацкое ограбление на это и рассчитано?
— Тогда заказчики должны хорошо знать киллера, — заметил Лялин. — Опять же, доверять такое дело каким-то придуркам…
— Зато, если б они его пристрелили, выглядело бы это совершенно естественно, мол, какие-то отморозки и мы здесь ни при чем.
— Пристрелили, — хмыкнул Артем. — Пальцем, что ли?
— Что верно, то верно. У грабителей имелась всего одна пушка и то неисправная.
— Нет, этот спектакль
— Если учесть, на кого работает бедолага, вычислить заказчика не так уж трудно, — заметила я. Лялин кивнул. Теперь оба смотрели на меня, а я мысленно чертыхнулась.
Цепочка выстраивалась занятная: Кислицын входил в группировку некоего Шохина, который находился в подчинении неизвестного мне Вали, зато хорошо известно, что Валя — правая рука Тагаева. Вряд ли Валя замахнулся бы на такое без всевысочайшего соизволения. Следовательно…
— Блин, — очень эмоционально выругался Артем, который соображал не хуже меня. — Прошу прощения. Тьфу ты, черт…
— Ага, — кивнул Лялин, отводя от меня взгляд. — Я после нашего разговора навел кое-какие справки. Похоже, что Дед недоволен Тагаевым, что, в принципе, вполне понятно. Два тигра в одной клетке не уживаются, а тут еще много чего личного примешалось.
Я понимала, что друзья, щадя мои чувства, некоторые вещи не желают произносить вслух, но в тот момент собственные чувства волновали меня мало.
— По-твоему, киллер понадобился Тагаеву? А после того, как в это дело влезла я, он пошел на попятную?
— Твоя способность докапываться до истины ему хорошо известна, — пожал плечами Лялин.
— Ты плохо знаешь Тимура. Если он что-то решил, вряд ли его остановишь.
— Меня больше беспокоит другое. К примеру, тот факт, что навел тебя на Шестакова наш друг Ларионов. Скорее всего, его используют втемную, ты ведь знаешь иезуитские методы нашего отца народов.
— Если Дед решил разделаться с Тагаевым, достаточно…
— Конечно, — перебил Олег. — Он у нас всему голова, а Тагаев всего лишь бизнесмен… — Последнее слово Олег произнес издевательски. — Но в этом случае… ты бы ему простила? — спросил он с мягкой улыбкой.
— Плевать ему на это, — хмыкнула я, но Олег покачал головой.
— Не скажи. Он тебя любит. А к старости люди становятся сентиментальными. Теперь у киллера, если он чего-то стоит, появится другая цель, а ты… ты будешь восстанавливать справедливость. Может, даже сможешь упечь киллера в тюрьму.
— Ну как тут не сказать слово «член» матом, — грустно заметил Артем. — Уроды, мать их. А нам что делать?
— Я бы ответил: ничего. Но кто меня послушает? — Олег грустно вздохнул и посмотрел на меня, точно ожидая ответа.
— Это только наши фантазии, — пришел мне на помощь Артем. — Может, все не так скверно?
Но картинка, нарисованная Лялиным, очень походила на правду. Тагаев решил избавиться от Деда, а тот сыграл на опережение, намереваясь сам разделаться с противником. Причем таким образом, чтобы остаться в стороне и выступить под конец в роли утешителя.