Аста ла виста, беби!
Шрифт:
— Сколько угодно.
Я пошарила в аптечке в ванной и вернулась с лекарствами.
— Ребра целы?
— Не знаю. Все тело ноет.
— Это ерунда. Откинь голову.
Я пристроилась на диване рядом и принялась заклеивать его разбитую физиономию. Он открыл глаза, потом осторожно потянул меня за рукав халата.
— Опять любовь поперла? — удивилась я. — Рожа разбита, а тебе все мало.
Он задумчиво провел ладонью по моему плечу, освобождая его от халата.
— Это что?
— Ты
— Откуда у тебя эти шрамы?
— Тебе что за дело? Все никак не угомонишься? Был бы умный, давно бы купил билет в Санкт-Петербург. С физиономией порядок, — сказала, возвращая рукав на место. — Можно идти завтракать.
— Знаешь, я на тебя совсем не сержусь, — заявил он. — Ты все правильно сделала. У тебя неприятности, и вдруг я… Действительно, вызывает подозрения.
— Спасибо за понимание.
— Поцелуй меня, — тихо сказал он, обнимая меня за талию.
— Я бы с удовольствием, но… я другому отдана и буду век ему верна. Поздняк метаться.
Я поднялась от греха подальше и отошла в сторону.
— Ты идешь? А то я одна весь завтрак съем.
— Все ты врешь, — отправляясь за мной на кухню, заметил он. — Такие, как ты, никому не принадлежат.
— Ага, я народное достояние. Шлюха, одним словом.
— Ты можешь говорить серьезно? — поморщился он.
— Иногда. Но не часто. Налегай на бутерброды, а мне надо позвонить.
Однако телефон зазвонил сам, и, сняв трубку, я услышала голос Вешнякова:
— Появилась? А чего мобильный отключен?
— Мобильный едва не остался у злых дядей. Но мы тоже не с пустыми руками, есть две пушки, хочешь подарю?
— Чего ты болтаешь? — обиделся Вешняков.
Я поведала ему о своих приключениях. Он только сердито сопел.
— Говорил, охрану надо. Сиди дома, — отрезал он. — Сейчас с Лялиным приедем.
— Сейчас не надо. Тачку хочу свою забрать, стоит сирота у супермаркета, если стоит. Давай через часик. Я бутылку захвачу, мне стресс снять надо.
Я быстро позавтракала, радуясь, что Стас, увлекшись едой, помалкивает.
— Ну что, барахлишко переодеться я тебе нашла. Дуй в гостиницу, а там как знаешь.
— Ты ж сама говорила, без тебя меня в три счета на кусочки разорвут.
— А уезжать ты не думаешь?
— Я должен выполнить волю почившей тети, не то миллионов мне не видать.
— Тогда сиди здесь. Посмотрите с Сашкой телевизор. Дверь никому не открывай, если что, звони Вешнякову. Номер я тебе записала.
Я вызвала такси и через полчаса была у супермаркета. Моя машина стояла там же, где и вчера, что меня порадовало.
Когда я вернулась домой, Стас спал в обнимку с Сашкой, укрывшись пледом. Я подошла и встала рядом, разглядывая его лицо.
— Я знаю, что ты здесь, — не открывая глаз, сказал он.
— А я и не прячусь.
— Ты ведь ему ничем не обязана.
— Кому?
— Своему Тимуру.
— Ничем. Если не считать, что пару раз он мне спасал жизнь. Но это ведь пустяки.
— Ты его не любишь.
— Откуда тебе знать? — удивилась я.
— Я знаю. Я все про тебя знаю.
— Интересно, откуда?
— Сердце подсказывает.
— А мое молчит.
— Правда? — Он открыл глаза. Я улыбнулась.
— Мое сердце в ларце, ларец в сундуке, сундук за семью печатями.
— Ты его любила?
— Кого?
— Того парня, что погиб?
— Какая разница? Любила, разлюбила. Его нет. Я немножко повыла на его могилке, а потом поняла, как мне повезло. Что бог ни делает, все к лучшему.
Тут в дверь позвонили, и нашу интересную беседу пришлось прервать. На пороге стоял Вешняков в компании Лялина. Оба были страшно недовольны, и их недовольство относилось ко мне.
— Проходите, — предложила я, радостно поприветствовав их.
— Жива, и слава богу, — пробубнил Олег, заметил Стаса и спросил:
— А это кто?
— Так, прибился.
Мужчины переглянулись, и выражение недовольства на их физиономиях заметно усилилось. Мы прошли на кухню. Я поставила на стол бутылку и собрала закуску. Стас с милой улыбкой возник в дверях.
— Тебе что здесь понадобилось? — удивилась я. — Наш мальчишник не для тебя.
Стас ушел, а Лялин усмехнулся:
— Сурова ты, Ольга Сергеевна.
— Доверия он у меня не вызывает.
— А чего тогда за собой таскаешь? — удивился Олег.
— Так спокойнее.
— Чокнешься с тобой, ей-богу, — сразу же запричитал Вешняков. — Не думаешь ты о моем здоровье, а у меня давление зашкаливает.
— Водкой не увлекайся, и все будет в норме.
— При чем здесь водка? — обиделся Артем. — Водка… выпьешь-то раз в неделю, и то в спешке и без удовольствия.
— Ну, заныл… — махнула я рукой. — Разливай.
Артем выполнил команду, мы подняли рюмки, и Олег предложил:
— За удачу, други.
Мы выпили. Вешняков отправил в рот кусок рыбки и забурчал:
— Валяй в деталях, кто, что и по какой надобности.
Я вторично поведала о своих приключениях. Мужчины слушали молча, по окончании моего рассказа Вешняков кивнул Олегу:
— Что скажешь?
— А что тут скажешь? Выходит, лопухнулись мы. Киллер предназначался не Деду, а Тагаеву. Меня больше интересует, какова роль отца родного в этом деле?
— Дед вполне мог договориться с Валей. А что? Не сам, конечно. Есть люди. Тагаев стал ему неугоден, решил сменить вождя.