Астраханский вокзал
Шрифт:
Внезапно освещенные окна мариупольского скорого отправлением в 23.50 медленно двинулись вдоль перрона. Казалось, кто-то невидимый из темноты потянул к себе провод с маленькими электрическими лампочками. Скошенными квадратами поплыли по асфальту тени.
Картине отходящего поезда не хватало завершающего штриха.
И когда последний вагон поравнялся со срединой платформы, из тоннеля показалась традиционная фигура опоздавшего. Неудачник в сердцах грохнул чемоданом об асфальт, как это делало до него несколько поколений опаздывавших, и сел, подперев голову руками. Хотя причина опоздания была у каждого
Наступила тишина. Туман рассеялся еще раньше. Открылись верхние этажи окрестных зданий, Дубниковский мост. Выведенное вязью «Москва» светилось высоко над головой необыкновенно чистым пламенем…
Денисов прошел через тоннель в автоматическую камеру хранения. Здесь было тоже тихо. Аккуратно пронумерованные ячейки поблескивали матово-черными рукоятками электронных шифраторов. Постояв несколько минут, Денисов эскалатором поднялся наверх. Огромный зал был почти пуст. Непривычно ярко блестели скрытые всегда под ногами тысячи квадратных метров вымытого к утру торжественно-серого кавказского мрамора.
«Вот он и иссяк, нескончаемый – длиной от одного праздника до другого – поток пассажиров», – подумал Денисов.
31 декабря, 23 часа
Капитан ехал в той же электричке, что и Илья. Он стоял в тамбуре и сквозь разбитое стекло двери смотрел в темноту. На станции Деганово он заметил спрыгнувшего с платформы Илью, но не вышел следом: Илья мог увидеть и заподозрить неладное. На ходу с шипением сомкнув двери, электричка двинулась дальше. Никаких планов у Капитана не было. На минуту ему захотелось вернуться в Москву, купить в гастрономе у вокзала «Столичную» или коньяк, но, подумав, Капитан отверг эту мысль: гастроном был уже закрыт, а клянчить у швейцаров ресторана не хотелось. Кроме того, Капитан был одинок – помимо выпивки, душа его жаждала простого человеческого общения. Все-таки это был необычный вечер!
Пока Капитан решал, электричка увозила его все дальше от Москвы, мимо некоторых станций она проносилась без остановок. Новый год теперь уже наверняка должен был застать его в незнакомом месте, одного или со случайными попутчиками.
Капитан стоял в тамбуре со своим туго набитым портфелем и терпеливо ждал. Неплохо было бы продать все, что находится в портфеле, не обнаглевшим барыгам-перекупщикам, а просто людям, которые будут благодарны за свалившееся на них по дешевке богатство. Посидеть за столом, «обмыть» покупку, утром налегке вернуться. Портфель можно будет просто выбросить.
Иногда Капитана спрашивали:
– На следующей выходите?
Увидев мокрый асфальт, черные силуэты на платформе, он отстранялся. Поезд шел дальше – через неглубокие перелески, за которыми мелькали огни домов, дождливое шоссе.
Народ в тамбуре менялся. Капитан продолжал терпеливо ждать. Он знал, что только один раз за вечер, не больше, судьба предоставит в его распоряжение шанс, которым надо суметь воспользоваться. Терпения его хватило бы на всю Юго-Восточную магистраль.
В Валееве-Пассажирском толпа внесла в вагон хрупкую пожилую
– Осторожно! Пожилой человек здесь! – Он метнулся в середину, освобождая свое место у стенки. – Не толкайте!
Призыв достиг цели.
– Женщину сдавили! – крикнул кто-то.
Старушке давно уже ничто не угрожало, но Капитану казалось этого мало.
– Еще назад, товарищи!
Желание делать добро, как по цепи, передалось всем. В переполненном тамбуре мгновенно отгородили достаточно места, где старушка могла стоять, никого не касаясь. При этом пришлось потеснить нескольких женщин, в том числе одну с ребенком, – никто, и она в том числе, на это не сетовал. Капитан проявил себя прирожденным лидером. Под его руководством пассажиры образовали проход, по которому он переправил пенсионерку к дверям и вместе с ней втиснулся в салон.
– Сюда, мамаша…
На ближайшей скамье нашлось место. Старушка растерялась, забыла поблагодарить своего покровителя. За нее это сделали трое мужчин-южан, сидевших напротив.
– Присаживайтесь, товарищ капитан! – Все трое аппетитно попахивали коньячком, ехали, как потом выяснилось, в аэропорт и начали встречать Новый год заблаговременно.
– Благородный человек! – Старший из них, что сидел у окна, добавил несколько слов на родном языке и поднял с пола плоский ящичек-чемодан с блестящими замками – в нем оказались стоящие вертикально бутылки. – За благородный человек!
1 января, 4 часа 03 минуты
Предутренние часы тянулись особенно долго. Возбуждение после бессонной ночи давало о себе знать беспокойством и непроходящей моторностью.
Происшествий не было. В ожидании первой электрички Денисов вошел в дежурку. За стеклянной перегородкой Антон Сабодаш читал журнал. Обтекаемые формы аппаратов и пластик придавали дежурной комнате вид ультрасовременный. На пульте связи лежали накопившиеся за ночь бумаги. Сабодаш не поднимал головы.
– Зима какая-то чудная в этом году. – Провести молча оставшиеся до поезда минуты Денисову казалось неудобным. – Вот и Новый год тоже: дождь и мороз…
– Есть неопределенность, – не отрываясь от журнала, подтвердил Сабодаш.
– Может, весна будет дружной?
– Не исключено.
Теперь можно было уходить, оставив дежурного наедине с его журналом.
– Скоро поезд. – Первую электричку по традиции встречали еще с той поры, когда не было связи с дальними полевыми станциями.
– Возьми с собой старшину, он в бытовке, – Антон перевернул страницу, – я сейчас.
– О чем там все-таки? – Денисова разобрало любопытство. – Детектив?
Сабодаш наконец поднял голову. У него были рыжие усики и глаза человека, с детства обеспокоенного своею физической исключительностью.
– Как тебе сказать? – Он заглянул в мудреное название. – Кто-то забыл в электричке. Мне его утром сдавать.
– Убийство?
– Квартирная кража. В общем, скрипку Страдивари украли. Меня другое заинтересовало. Идея такая: у каждого человека есть в жизни событие, от которого все зависит на будущее. Уот! – Твердое носовое «уот!» служило Антону для усиления главной мысли. – Понимаешь, как бы звучат колокола судьбы. Только одни их слышат, а другие проходят мимо… Уот!