Астрель и Хранитель Леса

Прокофьева Софья Леонидовна

– Это невозможно, невозможно себе представить! – захлебываясь от волнения и восторга, воскликнула птичка Чересчур. – Крошки пирожного… Нет, я не о том. Какую башню построил Гвен! Какие окна, какие резные двери! Лучше всех башен на свете! – Тут птичка Чересчур немного смешалась, оглядела мрачные своды темного зала. – Впрочем, о вкусах не спорят. У вас тоже очень, очень уютно. По-своему, конечно… А главное, вы никогда, никогда не догадаетесь, для кого Гвен построил эту башню!

Птичка Чересчур закатила глаза и захлопала крыльями.

– Ну, для кого? – Каргор со скукой посмотрел на птичку Чересчур.

– Ни

за что не догадаетесь! – Птичка Чересчур с торжеством посмотрела на Каргора. – Для Астрель, принцессы Сумерки, вот для кого.

– Для Астрель? – помедлив, переспросил Каргор. – Ты сказала – для Астрель?

– Ну да! Ну да! – продолжала беспечно заливаться птичка Чересчур. – Астрель должна сегодня в сумерках прийти на опушку Оленьего леса. Гвен спрячет ее в своей новой башне. Об этом никто, никто не знает. Правда, Астрель милая?

– Милая, милая… – глухо проговорил Каргор. Он нахмурил свои косматые брови, размышляя о чем-то. – Да, это новость, птичка Чересчур.

– Почему ваше лицо вдруг потемнело? – с испугом воскликнула птичка Чересчур. – Что с вами? Вы прямо на себя не похожи! На вас страшно смотреть, господин Каргор… Впрочем, лечу!

Птичка Чересчур стрелой вылетела из башни. Куда девалась ее веселость! Ей стало отчего-то тоскливо и тревожно.

«Наверное, чересчур много новостей, – решила наконец птичка Чересчур. – И они просто дерутся, ссорятся у меня в голове. Но какие мрачные глаза у господина Каргора! Я как-то прежде никогда не смотрела ему в глаза…»

Едва птичка Чересчур скрылась из глаз, Каргор встал и громко хлопнул в ладоши.

Дверь отворилась, и вошел Скипп. Как всегда, согнулся в поклоне.

– Слушай, Скипп! – властно заговорил Каргор. – Вникни получше в то, что я тебе сейчас скажу. Я отнял у тебя твой голос и запер его в волшебной шкатулке. Собрал все твои слова, что ты успел наболтать в своей жизни. Жалкая горстка слов! Все больше хвастовство да ругань. Но недаром я великий чародей! Знай, Скипп, я проник в твое будущее! И все слова, какие бы ты мог сказать до конца своих дней, до последнего вздоха, я собрал, сгреб, как мусор, и тоже запер их крепко-накрепко.

Маленькие глазки Скиппа сверкнули тоскливой жадностью. Он искоса бросил быстрый взгляд на сундук в углу.

– Верно, Скипп, шкатулка с твоим голосом в этом сундуке, – кивнул Каргор. – Там она, Скипп, там. До времени там ее место. Да, я сделал тебя немым и не прогадал. Ты возненавидел всех, кто может сказать хоть словечко. Сколько в тебе злобы, Скипп, славный ты парень, нравишься ты мне. Тебе полюбилось ходить повсюду, подкрадываться, подслушивать, ловить и прятать чужие голоса в мои волшебные ларцы и шкатулки. Доволен ли ты своей работенкой, Скипп?

Скипп часто-часто закивал головой, угодливо поклонился. Он настороженно ждал, что дальше скажет его хозяин.

Каргор в раздумье прошелся по залу, по странной привычке потирая и разглядывая свои руки.

Остановился перед камином.

Голубая искра светила, словно изнемогая, из последних сил. Лучи ее дрожали. Казалось, она задыхается в душном кольце раскаленных змей.

– Скоро, скоро… Еще немного, и ты навсегда исчезнешь, – тихо проговорил Каргор. Но сколько ненависти было в его голосе!

Он с трудом оторвал взгляд от слабо мерцающей голубой искры.

– Ах да!.. – Каргор снова

посмотрел на Скиппа. – Мы не договорили, славный ты парень, Скипп. Ты принес сегодня забавный голос. Незнакомый голос. Хотел бы я знать, чей он. Опасаюсь я этого человека, сам не знаю почему. Может, я зря тревожусь. Но что-то не хочется мне оставлять сегодня мою башню без охраны. А мне, как нарочно, надобно отлучиться. Тут в лесу живет один человек, а я и не знал. Гвен Хранитель Леса его зовут. Его в округе все любят. Может, и я с ним подружусь, а, Скипп, как ты думаешь, славный парень Скипп? Ну а вечером сам король пожелал меня видеть. Знаю, знаю, зачем я ему нужен. Ничего не поделаешь, любит наш король всякие затеи да забавы. Вот я и развлекаю его иногда, только в темноте, поближе к ночи, чтоб никто не видел… Ну да это не твоего ума дело, Скипп. А вот теперь слушай повнимательней. И получше соображай своей глиняной головой. Все запомни и сделай, как я прикажу. Сам знаешь, Скипп, нет у меня ни слуг, ни стражников. Я никому не доверяю, таков уж я, и думаю, что прав. Но у меня есть на кого положиться, а, Скипп, как ты считаешь, парень? И если кто-нибудь чужой захочет заглянуть без меня в мою башню, что ж, милости просим, мы всегда рады незваному гостю. Только позаботься, Скипп, чтобы ему не было одиноко здесь одному. Не было скучно и одиноко. Ты понял, Скипп, понял? Так что потрудись на совесть. И если все сделаешь как надо, я завтра же отдам тебе навсегда твой нудный голос. Болтай себе сколько хочешь. Слышишь, Скипп? Слово мое крепко!

Скипп согнулся в низком поклоне. Казалось, он сейчас лизнет руку хозяина. Но Каргор досадливо отмахнулся, и Скипп, не разгибаясь, попятился и исчез за дверью.

Каргор накинул на себя свой длинный плащ, в складках которого словно бы поселилась сама непроглядная ночь.

Спустя короткое время в Оленьем лесу раздался тревожный разноголосый птичий гомон.

Маленькие пичужки в страхе собирали своих птенцов, прятали в укрытые среди ветвей резные домики, в маленькие дворцы с крепкими запорами на дверях.

Потому что над верхушками деревьев показался большой, черный как уголь ворон. Он неторопливо летел, сильно взмахивая широкими крыльями, зорко глядя вниз. Он что-то высматривал среди густых деревьев Оленьего леса.

Глава XIV

Чудесная лестница

И главное:

Астрель на опушке Оленьего леса

Никогда Астрель с таким томительным нетерпением не ждала вечера. Время как будто остановилось.

– Ну, отдохни, уйди за лес, поспи, ты устало… – шепнула Астрель, глядя на солнце.

Нет, этот день, наверное, никогда не кончится.

– Еще немного, еще капельку потерпеть, и наступит вечер. – Астрель то и дело подбегала к окну.

Но что это? Поглядев вниз, Астрель увидела перед дворцом множество стражников. У ворот, на ступеньках лестницы, на бархатистых газонах толпились стражники, о чем-то переговаривались. Астрель показалось, что она услышала свое имя.

Астрель выглянула из окна.

– Вон, вон она, смотрите! – послышались грубые голоса. – Девчонка! Свесила зеленые волосы! Думает, не заметим.