Астронавты Гитлера. Тайны ракетной программы Третьего рейха
Шрифт:
В этой связи весьма показательна биография «нациста номер два» Германа Геринга, который закончил Первую мировую героем, лучшим асом кайзеровской Германии, командовавшим знаменитой эскадрильей Манфреда фон Рихтхофена, известного как Красный Барон. Геринг демобилизовался в конце 1919 года в чине капитана. На его груди красовались Железный крест I степени, орден Льва с мечами, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов III степени с мечами и орден «За заслуги». После демобилизации Герингу пришлось искать себе работу. Он числился военным летчиком, а в рейхсвере не было ВВС. Кроме того, мешали политические соображения: Геринг был противником Версальского договора и Веймарской республики, поэтому предпочел зарабатывать показательными полетами в Дании и Швеции. Много денег он не заработал и по возвращении в Баварию
И таких людей по всей Германии были десятки и сотни тысяч. Поверившие в то, что война за Европу не закончена, а последнее слово в переделе мира не сказано, что Веймарская республика – ублюдок, порожденный врагами и предателями, они начали собираться в военизированные отряды, образуя «черный рейхсвер».
Первые такие отряды появились еще в ходе революционного кризиса 1918–19 годов, сформированные из вернувшихся с фронта солдат; назывались они «фрайкорами» (Freikorps). Позднее, когда после подавления большевистских мятежей в Берлине, Бремене, Мюнхене и Брауншвейге гражданская война закончилась не начавшись, фрайкоры утратили свою роль «политических армий», мутировав в общественные организации – бунды (Bund), декларировавшие себя разнообразно: союзы фронтовиков, спортивные клубы, молодежные движения или даже объединения пострадавших вкладчиков (именно под такой вывеской, к примеру, Герхард Россбах легализовал свой союз в 1920 году).
Поначалу все бунды находились примерно на одном уровне, представляя собой местные боевые отряды (численностью в среднем не более тысячи человек), активно сотрудничающие с органами местного самоуправления по поддержанию порядка; они же содействовали производству товаров первой необходимости. С этого начинали и «Стальной шлем» (фрайкор братьев Зельдте в Магдебурге), и орден «Молодая Германия» (фрайкор Артура Марауна в Касселе), и «Оберланд» (фрайкор Эрнста Хорадама и братьев Ремер в Мюнхене), и многие другие. Со временем на первые роли выдвинулся союз «Стальной шлем» (Stahlhelm), пользовавшийся поддержкой правых партий. Его почетным председателем был сам Пауль фон Гинденбург, генерал-фельдмаршал и бывший начальник Генерального штаба кайзеровской армии. На выборах 1924 года союз выступал уже как серьезная политическая сила: в рейхстаг были избраны 45 депутатов, числящихся членами «Стального шлема». Всего же отряды «черного рейхсвера» объединили около четырех миллионов здоровых и способных носить оружие мужчин.
Свою игру на этом поле повел и официальный командующий рейхсвера – генерал-майор Ганс фон Сект, назначенный на этот пост в июне 1920 года. Очевидно, фон Сект хорошо изучил знаменитый труд китайского теоретика военного искусства Сунь-цзы и помнил высказывание последнего о том, что «хорошие воины сначала побеждают, а потом идут на войну, тогда как плохие воины сначала идут на войну, а потом уже ищут победы». Сообразуясь с этим принципом, командующий рейхсвера решил создать армию нового типа – спрятанную армию, которая как бы и не существует, но в то же время в любой момент готова появиться из тени, чтобы принести победу Германии.
С самых первых дней фон Сект нашел способы обойти ограничения, наложенные в Версале, и не уставал придумывать лазейки в дальнейшем. Он сохранил Генеральный штаб, переложив его функции на «невинное» Управление войск и регистрируя его различные подразделения под фиктивными названиями. Деятельность разведки штаба, например, происходила в двух мнимых агентствах, которые назывались «Статистический отдел» и «Служба благосостояния». Ганс фон Сект обошел требование ликвидации военных академий, создав программу «специальных курсов» в рейхсвере, которая выполняла те же задачи. С целью увеличения офицерского корпуса он скрытно менял подчиненный управленческий аппарат, назначая офицеров на должности гражданского персонала в Министерстве обороны и других правительственных ведомствах. Кроме того, фон Сект содержал
Фон Сект также смотрел сквозь пальцы на наращивание полицейских сил, планируя использовать их в качестве резерва личного состава армии. Закаленные в боях офицеры надевали полицейскую форму и проводили военную подготовку тысяч новобранцев. Одна только прусская полиция насчитывала 85 тысяч человек, которые имели на вооружении винтовки, пулеметы и даже бронемашины. Некоторые из специально подготовленных немецких «полицейских» в период Второй мировой войны возглавляли дивизии и корпуса.
Получалось, что ограничения по численности рейхсвера в некоторых случаях оказывались даже выгодны командованию. Они позволяли фон Секту и его соратникам быть более разборчивыми, чем в том случае, если бы у них в подчинении находилась огромная армия призывников. На каждую вакансию претендовало по шесть-семь кандидатов; в итоге отобранные счастливчики отвечали самым высоким требованиям. «Черный рейхсвер» фон Секта стал по-настоящему профессиональной армией и впоследствии послужил источником командных кадров для вермахта Третьего рейха. Каждый солдат и офицер рейхсвера готовился таким образом, чтобы занять высшую должность и взять ответственность немедленно. В случае мобилизации майоры становились полковниками или генералами, а лучшие унтер-офицеры превращались в лейтенантов или капитанов.
Однако ограничения по арсеналу не давали фон Секту возможности испытать новейшие тактические приемы в реальном масштабе. Полевые учения и маневры приходилось проводить с имитационным оружием: с фанерными танками и пушками из деревянных бочек. «Вражеские самолеты» были представлены надувными шарами, а массовые передвижения войск демонстрировали солдаты с плакатами, на которых было написано, к примеру, «Пехотный взвод» или «Группа из семи человек».
Тайная армия росла, и методы ее подготовки уже не устраивали командование. И тогда было принято решение разместить ее части на территории государств, так или иначе уязвленных условиями Версальского договора.
Советская Россия, как и Германия, подверглась унижению со стороны Антанты. Представители молодого коммунистического государства не были допущены на Парижскую конференцию, а мнение большевистских вождей не принималось во внимание при дележе трофеев и территорий. Больше того, вокруг Советской России был создан своего рода «санитарный кордон» для предотвращения распространения «бацилл большевизма» (кстати, эту болезнетворную характеристику своей идеологии дал сам Владимир Ленин на VIII съезде партии). Снятие экономической блокады в январе 1920 года позволило большевикам устанавливать контакты с европейскими странами, но они так и не стали прочными, поскольку на их развитии сказывалась политическая конъюнктура.
Советская Россия полностью утратила завоеванные прежней империей позиции на международной арене, а также значительные территории в Восточной Европе. По уровню своего влияния страна оказалась отброшенной на двести лет назад. В этих условиях советское руководство могло либо согласиться с региональным статусом государства, либо вновь начать борьбу за возвращение в клуб великих держав. Именно в республиканской Германии большевики увидели возможного союзника.
Владимир Ленин посылал соответствующие сигналы заинтересованным лицам, давая такую оценку условиям Версальского договора:
Война путем Версальского договора навязала такие условия, что передовые народы оказались на положении колониальной зависимости, нищеты, голода, разорения и бесправности, ибо они на многие поколения договором связаны и поставлены в такие условия, в которых ни один цивилизованный народ не жил. Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. <…>
И при таком положении Германия, естественно, толкается на союз с Россией. <…> Единственное для нее средство спасти себя – только в союзе с Советской Россией, куда она и направляет свой взгляд.