Астронавты в лохмотьях (Мир и Верхний Мир - 1)
Шрифт:
Боб Шоу
Астронавты в лохмотьях
(Мир и Верхний Мир - 1)
Пер. с англ. А.И. Кириченко, Г.Л. Корчагин
Перед вами - один из оригинальнейших миров за всю историю существования жанра научной фантастики.
Здесь вокруг друг друга вращаются две планеты, соединенные общей атмосферой...
Здесь межпланетные путешествия совершаются НА ВОЗДУШНЫХ ШАРАХ, а главным оружием в межпланетной войне являются ЛУК и СТРЕЛЫ.
Здесь привычные нам вещи используются весьма НЕПРИВЫЧНЫМИ способами - и используются УДАЧНО!
Здесь происходит
Часть I
ПОЛУДЕННАЯ ТЕНЬ
Глава 1
Толлер Маракайн, да и любой на берегу, видел, что воздушный корабль движется навстречу собственной гибели, но капитан его ничего не замечает.
– О чем там думает этот болван?
– вырвалось у Толлера, хотя рядом никого не было.
Он прикрыл глаза ладонью от солнца. Перед ним открывался обычный для этих широт Мира вид: безупречно синее море, голубое небо в белых перышках облаков, а за ними - таинственная громада Верхнего Мира, планета-сестра. Она, как всегда, висела близ зенита, и диск ее обвивали, наслаиваясь, бинты облаков. На светлом небе утреннего дня горели звезды - множество звезд, а не только девять самых ярких из созвездия Дерева.
Дирижабль держал курс прямо к берегу, и его сине-серый баллон напоминал миниатюрную копию Верхнего Мира. Он плыл, подгоняемый бризом, экономя энергетические кристаллы. Но при этом его капитан упустил из виду, что попутный ветер - совсем мелкий, глубиной не более трехсот футов, а выше, с Плато Хаффангер, навстречу кораблю надвигается холодный западный ветер. Толлеру эти противоположные потоки были видны как на ладони: столбы пара, поднимавшиеся по всему берегу над чанами, в которых восстанавливался пикон, лишь сначала отклонялись в сторону материка, а выше их сносило к морю. Полосы искусственного тумана перемежались со зловещими лентами облаков, плывущих с плато, и в них притаилась смерть.
Толлер достал из кармана коротенькую подзорную трубу, которую с детства таскал с собой, и посмотрел на облачные слои. Так и есть! Он сразу же заметил среди белых клубов несколько красно-фиолетовых пятнышек. Случайный наблюдатель мог бы не обратить на них внимания или принять за оптический обман, но для Толлера они только подтверждали его самые худшие опасения. Если уж ему сразу попалось на глаза несколько штук, значит, облако буквально кишит птертой, и сотни этих тварей подкрадываются сейчас к воздушному кораблю.
– Эй, кто-нибудь!
– заорал он во всю глотку.
– Тащите мигалку! Передайте этому идиоту, пусть поворачивает или меняет высоту, пока...
– От волнения потеряв дар речи, Толлер огляделся. Среди прямоугольных чанов и топливных баков суетились лишь полуголые кочегары да подметальщики, а все надсмотрщики и чиновники, судя по всему, попрятались от наступающей дневной жары под широкие крыши станции.
Он перевел взгляд на низкие, типичные для колкорронской архитектуры здания: благодаря стенам из оранжево-желтого кирпича с замысловатым ромбическим узором, облицованным по краям плитками красного известняка,
Но в узких вертикальных окнах Толлер не увидел ни одного служащего. Придерживая рукой меч, он побежал к конторе. Для представителя касты ученых он был необычайно высок и мускулист, и рабочие у пиконовых чанов поспешно убирались с дороги.
Толлер уже почти достиг цели, когда из дверей одноэтажного корпуса выскочил младший писарь Комдак Гурра с мигалкой в руках. Увидев вблизи Толлера, Гурра вздрогнул и попытался всучить аппарат ему, но тот отмахнулся.
– Передавай сам, - нетерпеливо бросил Толлер, - раз он уже у тебя. Ну, чего ты ждешь?
– На самом деле он был не в ладах с письмом и набирал бы сообщение битый час.
– Извини, Толлер.
– Гурра навел солнечный зайчик на приближающийся дирижабль, и вскоре стеклянные пластинки мигалки застучали: писарь заработал клавишей.
От нетерпения Толлер приплясывал на месте, ожидая какой-нибудь реакции на посланное предупреждение, однако корабль, не подавая признаков жизни, упорно шел прежним курсом. Маракайн вновь взял подзорную трубу и с некоторым удивлением заметил на синей гондоле символы: перо и меч. Значит, корабль несет королевское послание, но с чего это король заинтересовался чуть ли не самой дальней из опытных станций магистра?
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Толлер разглядел наконец на передней палубе какую-то суету, и через несколько секунд из левого борта гондолы выскочили облачка серого дыма: залп боковых движительных труб. Внезапно по баллону воздушного корабля пробежала рябь, и, забирая вправо, все сооружение заметно накренилось. Но корабль стал быстро терять высоту, он уже зацепил облако и время от времени пропадал из виду в клочьях тумана. Вопль ужаса, приглушенный расстоянием и ветром, достиг притихших зрителей, и кое-кто на берегу непроизвольно поежился.
Толлеру тоже стало не по себе: похоже, на борту дирижабля кто-то достался птерте. Много раз в кошмарных снах Толлер видел, как это случается с ним; и самым страшным была даже не смерть, а сознание своей полной обреченности и беспомощности, охватывающее человека, стоит ему угодить в радиус поражения птерты. При встрече с разбойником или диким зверем ты еще можешь оказать сопротивление, пусть и безнадежное, но если к тебе приблизились алчно подрагивающие лиловые шары, сделать уже нельзя ничего.
– Что здесь происходит?
– У входа в контору возник Ворндал Сисст, начальник станции - средних лет мужичок с круглой лысеющей головой и горделивой осанкой человека, чей рост ниже среднего. На его загорелом лице с правильными чертами отражалось раздражение с примесью тревоги.
Толлер ткнул пальцем в снижающийся дирижабль.
– Какой-то идиот забрался в наше захолустье, чтобы совершить самоубийство.
– Мы послали предупреждение?
– Да, но, похоже, слишком поздно, - ответил Толлер.
– Минуту назад он угодил в самую птерту.