Астроном или Работа по коррекции звёздного неба
Шрифт:
Перед оцеплением разворачивались только что подъехавшие конкуренты. Резвые ребята с 13-го канала пытались добиться чего-нибудь вразумительного от полутрезвого очевидца.
– Да, че... там, драка началась... ну наши и эти... а потом девки как завизжат... глядим, а он того... ну, мы ходу...
– Очень содержательный рассказ, - не удержался от комментария Андрей, протягивая руку знакомому.
– Привет!
– Привет. Что, коллеги, на этот раз опоздали?
– Да и вы не очень-то успели.
– Мы уже у директора группы интервью взяли, он только что подъехал, теперь вот, восстанавливаем картину
– Поздравляем. Ну, восстанавливайте. Давай, Петрович, на фоне конкурентов. Олежек, речь!
– Когда гаснут такие яркие звезды, наступает сумрак. Наша российская, современная эстрада уже не засияет в прежнем блеске, после такой невосполнимой потери...
– Дурацкое выражение с лица убери, в кадре оно не нужно, даже если несешь полную чушь, а то видно, что ты сам себе не веришь. Попроще давай. Помни о поклонниках и не перенапрягай их непривычной умственной деятельностью, - звукооператор с видом опытного режиссера, надувал щеки и хмурил брови.
– Наш канал единственный стал свидетелем этого трагического события, поэтому только мы можем представить зрителю полный и подробный отчет о случившемся. Самые свежие новости на СН-телеканале, оставайтесь с нами.
– Вот - другое дело. А про сумрак это ты зря, это у тебя в голове затмение случилось, ну, да не расстраивайся - вырежем. До хаты, пока никто не опомнился. К новостям успеваем, я звоню шефу.
– Андрей на ходу начал искать в карманах телефон.
* * *
Машины на месте не было. Олег нервно закрутил головой.
– Да успокойся, вон он.
– Петрович кивнул на подъезжающий микроавтобус.
– Опять в бегах? Кого грохнули?
– Высунулся из окна довольный (очевидно, удачным калымом) Леха.
– Куда подвезти? Сойдемся.
– Шутки у тебя... Давай в контору, и быстро.
– Олег пока не знал, как в подобных случаях реагировать на наглость как бы подчиненных.
– Сделаем, шеф. Грузитесь, доставлю в лучшем виде. Успели выскочить?
– Он, наконец, увидел оцепление и вяло растущую толпу любопытных.
– Сейчас от этих органов лучше подальше. Вот прикинь, у меня знакомые сыночка в школу ихнюю пристраивали, так чуть без штанов не остались. Что ж, теперь, когда он выучится, неужто не компенсирует расходы? И свое вернет и прибыль поимеет. У них, как и везде сейчас доходность на первом месте. Эти статисты... ну, статистики, считали... больше всего взяток берут врачи и учителя! Гы-гы... а у органов и власти меньше всех, так понятно. Что ж, органы сами себя будут считать, что ли? И с властью им не с руки цапаться.... А учителку можно за коробку конфет тягать, это ж не вилла в Альпах и не яхта на Балтике... Ну, куда люди прут!? Ездить научись! Мерин ржавый... О чем я?
– На дорогу смотри!
– Вот я и говорю... Чего ее искать правду-то, если ее нет!? Найдешь только неприятности на свою... скажем... голову? Сейчас в органы попадешь... так тебе все органы так отделают, что признаешься в убийстве Юлия Цезаря, а Брута оправдают... А че искать, если вот он, сознавшийся...
– Ты знал Гай Юлия Цезаря?
– Не, Гая не знал, только Юлия, он в соседнем дворе бандитствовал... а че, они братья?
– Кто?
– Ну, Гай и Юлий...
– Один ноль в пользу пролетариата, - подытожил Петрович блиц между
– Не, Петрович, я на пролетариат не тяну... вот дед мой заслуженный, тот мог не то что мастеру, а и директору по физиономии съездить за нарушение прав трудящихся. Уважало его руководство... а мне сознательности не хватает, мещанство засасывает... и уже почти поглотила меня эта трясина... Ну, вот куда он прет, где у него глаза?
– Ну, не там где ты думаешь, раз он тебя не видит...
– Ды, да...
– Алексей скосился в зеркало заднего вида и увидел, как поморщился Олег от последнего буквосочетания.
– Че кривишся, столица? Кукожит тебя от живого русского языка? Это те не рафинад университетский, это настоящее... с запахом навоза... Молоко, небось, любишь? Вот оно только в комплекте с навозом получается...
– Леша, мы прониклись, ты на дорогу смотри...
– несколько нервно отреагировал на последний маневр Андрей, невольно вцепившись на вираже в кресло.
– Без паники! Кресла сохнут долго. Вас, господа, к парадному крыльцу? А вон и почетный караул, для торжественной встречи. Р-р-авняйсь! Смир-р-на!
Действительно, на этот раз встречающих было двое - в открытом окне холла, прямо над входом виднелись фигуры, переговаривающихся между собой, генерального и редактора.
– Василич, как этот паренек к нам попал?
– Порекомендовали взять.
– А, кто?
– Вань, какая тебе разница?
– Чую, не к добру он у нас.
– А у тебя хорошие предчувствия последний раз сколько лет назад были?
– Неоткуда им взяться, Василич, хорошим-то...
Увидев прибывшую группу, Иван Витальевич махнул им рукой в сторону монтажной, а директор только взглянул мельком и, даже не кивнув сотрудникам, ушел. Мало кто из руководителей остается в равновесии, если намеченная ранее линия резко виляет в сторону, а то и вовсе обрывается. Излишнее внимание приятно со стороны зрителей, но никак не со стороны различных государственных структур, ведающих порядком. Может быть, поэтому Владимир Васильевич и проигнорировал процедуру дежурного приветствия, а может, просто подчеркивал дистанцию разделяющую сотрудников и руководство... Впрочем, они сегодня уже виделись.
Поспорить с редактором и отстоять сюжетную линию репортажа Олегу не удалось, поскольку Боцман и не собирался обсуждать ее ни с кем, а тем более, с сотрудником, работающим в отделе всего второй день. Хотя, может быть, Олег по молодости лет перегибал палку, желая показывать все и во всех подробностях. Отсмотрев свой кусочек эфира прямо в студии (его уже туда пускали, точнее, не прогоняли) под пристальными взглядами (с перешептываниями) молодых сотрудниц, он, несколько разочарованный, спустился в редакцию.
– Чего они нас все режут и режут?
– А... полюбовался на себя? Работа у них, Олежек, такая - находить в поставляемом мусоре крупинки, достойные вещания...
– Андрей лениво зевнул.
– Чего, может, отметим развитие успеха?
– Нет, я пас.
– Олег Николаевич, вас просит зайти к себе генеральный директор, - заглянула для оповещения, но не стала заходить секретарша.
– А как ее зовут?
– Валентина Викторовна. Если каждый день будут вызывать в ставку, требуй казенную обувь, зачем свою стаптывать, - нахмурился Петрович.