Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

Васильев Сергей Викторович

Теперь можно было повторно просмотреть материал и почеркать немного составленный специалистами график появления подозрительных лиц на месте происшествия (кажется, так это у них называется). Есть ли на самом деле хоть что-нибудь общее между убитыми, и каким образом на них так оригинально воздействуют? Или это просто неприятная череда совпадений? 'Череда... трава...' - как-то так в черновой записи проскакивало. И действительно ни разу у оператора не дрогнула рука во время съемки самих моментов смерти, хоть Мишка и говорил, что это бывший снайпер, но ведь человек. Тут знаешь, что произойдет и то передергивает, хотя

какое дело отставнику Петровичу до всех этих деятелей? Если только заказ?

'Чепуха!' - одернул себя Игорь и потянулся за пачкой сигарет, которой на столике тоже не оказалось, как и недопитой бутылки коньяка. Пришлось вставать и брать в шкафу новую, хорошо, что для подобных ситуаций там всегда имелся запас.

Петровича не было в последнем эпизоде, или он не попал в поле зрения, а камера у оператора дернулась, как при отдаче после выстрела... Проверить бы камеры, да поздно уже, если там что-то и было, то наверняка убрали. Хотя, что там могло быть... лазер? 'Чепуха!' - опять одернул себя Игорь. Нужно смотреть еще. Только занятие это, скорее всего бесполезное... вполне может быть, что виновников и даже пособников в кадре нет. Точнее - скорее всего их там нет. Отрабатывать все версии принято у специалистов - работа у них такая, а здесь нужно выбрать одно - единственно верное направление и решить, стоит ли по нему продвигаться или лучше отойти в сторону, пропуская целеустремленных ребят в бронежилетах.

Довольно часто, даже если знаешь что делать (и, возможно, умеешь), разумнее перепоручить сам процесс специалистам, начиная с родов и заканчивая похоронами.

* * *

– Разрешите? Михаил Григорьевич, можно ли...
– в открывшейся после стука двери показалась часть капитана Фролова.

– По одному.
– Дмитриев не любил, когда ему мешали думать, тем более, если было над чем поразмыслить - подача рапорта могла привести к кадровым решениям, а они в свою очередь могли уменьшить возможности и доступ, что в свою очередь приводило к незащищенности близких людей перед неприятно складывающимися обстоятельствами.

– Так я один.

– Вопросы по одному. Первый вопрос: 'Разрешите?'

– Так точно.

– Разрешаю. Теперь переходим ко второму вопросу 'можно ли...' что?

– Забрать практикантов из других отделов?

– Ну, если отделы 'проставятся' за избавление от головной боли, то и начальство возражать не будет. Какие еще идеи светлым утром?

– Так к обеду уже дело. Утром же у нас не получилось встретится - вы же мне разрешили 'по горячим следам'...

– Тогда сформулируем вопрос иначе: удалось ли сегодня достаточно наработать, чтобы не совестно было поглощать обед?

– Я проверял версию о прицельном выстреле.

– Ну, и?

– Учитывая положение жертвы и расположение места поражения, указанного экспертом, местоположение подозреваемых...

– Я обижу вас, я скажу: '...капитан, никогда ты не станешь майором!..' - перешел на интонации Владимира Семеновича подполковник

– Почему?

– Потому что посмертно звания не присваивают, а жить вам осталось немного - терпение у меня заканчивается. Давайте, вещайте все по порядку - коротко и подробно!

– Слушаюсь!
– Фролов еще пока никак не мог привыкнуть к несколько фамильярной манере общения непосредственного (во

всех смыслах) начальника.
– Ни удобных мест, ни креплений в предполагаемых местах не обнаружено. Может быть использовались легкие парящие отражатели...

– Зачем?

– Что бы перенаправить луч лазера...

– В школу вам, товарищ капитан, нужно...
– Вспомнил Дмитриев реакцию друга на эту версию и от себя добавил, - в начальную.

– Ну, не лазер, другой вид излучения, который не оставляет следа на кожном покрове, а воспринимается только корой головного мозга. В микроволновке котлета нагревается, а посуда нет.

– Ясно. По этому направлению результатов нет. Еще что?

– Сводный анализ графика гастролей Вяземского показал, что он намеревался передвигаться очень быстро и пересекался по нескольку раз с двумя десятками других исполнителей. Отработка всех, возможно, заинтересованных лиц потребует времени. Думаю, этим целесообразно заняться Тимошенко, когда он вернется из отпуска.

– По конкурентам Комарова?

– Работает Данилов.

– По Лактионову?

– Пока некому. Я написал рапорт.
– Капитан достал из папки лист и протянул подполковнику.

– Давайте, почитаем... 'Прошу отстранить... в связи...ближайшим родственником... учитывая... по причине... капитан...' - Дмитриев внимательно просматривал документ, озвучивая фрагменты.
– Значит, не в литературном учились... Ну, что ж, товарищ капитан, в сложившейся ситуации я обязан отстранить вас от расследования и отправить в бессрочный отпуск... с понедельника, за ваш счет... так сказать. Продолжайте, Валентин Сергеевич, расследование частным порядком... это и в ваших, и в моих интересах, если коллеги вцепятся в наших родственников, то предвижу множество самых разных неприятностей...

– Я понимаю.

– Идите, а я добавлю свой лист и понесу выше. Займитесь Лактионовым, а в конце дня доложите, что по всем направлениям наработано.

– Слушаюсь.
– Капитан ушел, оставив вместо себя, некоторое чувство тревоги или, может быть, он просто сменил крем после бритья.

Совершенно невозможно предвидеть, какая именно мелочь повернет ход событий, которые до этого не удавалось сдвинуть с места титаническими усилиями.

Дмитриев еще раз прочитал рапорт не по ведомственному грамотного капитана, вздохнул, достал чистый лист и старательно стал переписывать чужой текст, на ходу редактирую под себя.

– 'Ближайшие родственники...', ишь ты, - бурчал он себе под нос и старался изобразить буквы похожими на оригиналы в прописях.

Он уже почти вывел последнюю закорючку, но дернувшаяся непроизвольно от резкого звонка рука погубила шедевр.

– Слушаю, Дмитриев.
– Подполковник уже знал, кто будет говорить и что именно скажет.

– Зайди ко мне, Михаил Григорьевич.

И трубка начала издавать короткие, раздраженные гудки. Что-то такое было в этих старых аппаратах, что позволяло им не только передавать информацию, но и участвовать в разговоре. В недовольстве телефона, как продолжении недовольства начальства были и свои положительные моменты: во всяком случае не нужно будет торчать в очереди в 'предбаннике'. Гудки стали уже устало-хриплыми и Дмитриев, сжалившись, вернул трубку в привычное положение, все-таки ветеран внутренней службы.