Асы. «Сталинские соколы» из будущего
Шрифт:
Тихон направился туда: надо было добыть полетную карту, сколько можно вдоль железной дороги летать…
Напустив на себя серьезный вид, он открыл дверь дома и поздоровался.
– Мне бы карту…
– А вы, товарищ, из какой эскадрильи? Что-то я вас не припомню…
– Из отдельной эскадрильи связи. На вашем аэродроме пролетом, а карты местности к западу от Калуги нет.
Штурман хмыкнул, но карту дал.
Тихон поблагодарил, а выйдя, спросил у проходящего техника:
– Где у вас вещевой склад?
Техник показал рукой.
Тихон и тут решил действовать решительно, даже нахраписто. Представившись пилотом самолета связи, потребовал летный планшет – сумку плоскую, с прозрачной стороной из целлулоида тонкого. Удобно: карта в сумке, а кусок местности видно хорошо. В полете карту без планшета на колене не разложишь, ветром сразу порвет.
Планшет ему выдали.
Тихон тогда и вовсе обнаглел, летные очки потребовал. И очки ему выдали. Он был доволен – прибарахлился немного.
Когда он подходил к стоянке, от нее уже отъезжал бензовоз.
– А я уж думал, куда это пилот запропастился? Пришлось механику пачку папирос отдать, чтобы заправить помог.
– Вот спасибо, теперь точно доберемся.
Механик и винт помог провернуть, и мотор запустить.
Тихон вырулил к старту. А стартер – человек с флажком – был удивлен: команды на вылет начальник штаба или руководитель полетов ему не давал, однако отмашку дал. Самолет не их полка, пусть летит.
Уже недалеко от Смоленска им попалась пара немецких истребителей. Но они прошли встречным курсом и на значительно большей высоте. Не заметили У-2 или решили не отвлекаться от выполнения своего задания, только атаковать не стали.
Тихон благополучно приземлился на аэродроме, с которого взлетел вчера.
Капитан попрощался и ушел, а Тихон снова начал раздумывать: где лейтенанта вчерашнего искать, если он ни должности, ни фамилии его не знает? Решил держаться рядом с самолетом. На аэродроме У-2 всего один, да и номер его лейтенант запомнить должен – на борту фюзеляжа крупно «09».
Но за весь день лейтенант так и не появился.
Чтобы не остаться голодным, Тихон поплелся в столовую ужинать. Каша с тушенкой и чай с бутербродом подкрепили его силы. И тут дошло: лейтенанта надо ждать именно у столовой, а не на стоянке. И если командир здесь, он обязательно появится.
Спал Тихон на стоянке, под крылом самолета.
Рано утром механики начали прогревать двигатели, и воздух сотрясался от рева десятков моторов. Все-таки у «ишаков» мотор в четыреста сил и ревет соответственно.
Посвистывая, Тихон пошел в туалетно-душевую. Там была умывалка – длинная труба с отверстиями. Просто и незамысловато, но одновременно может умываться до двух десятков человек.
В столовой уже было много народу. Немцы делали налеты бомбардировочной авиацией с утра, и истребители готовились к отражению атаки.
Тихон позавтракал и сел в угол за пустой стол, чтобы видеть вход.
Лейтенант заявился около восьми утра, из чего Тихон сделал вывод – командир не из пилотского племени, а политработник или штабист. Он тут же подскочил к нему и вытянулся:
– Товарищ лейтенант, ваше задание выполнено, вчера вернулся на аэродром.
– Какое задание? Ах да, с капитаном… Только я вам не командир.
– Как же, – растерялся Тихон, – я же вывозил вас с аэродрома за Смоленском…
– Вывозил, – кивнул лейтенант, – но не столько меня, сколько знамя и документы.
– Вот о документах я речь и веду. Вы же помните, бомбили нас сильно, у меня все документы сгорели. Красноармейская книжка, продовольственный и вещевой аттестаты, денежный, и форма тоже. В одном комбинезоне остался. Только вы помочь можете, здесь меня не знает никто. А без документов, сами понимаете, я никто.
– Да, сложное положение. Бомбежка сильная была, людей много погибло. Так ведь и эскадрилья перестала существовать, ждем приказа о расформировании. Ладно, попробую, что смогу.
Но оказалось, что лейтенант смог многое. Среди документов, которые он привез в вещмешке, были чистые бланки и печать. Лейтенант заполнил красноармейскую книжку, благо они без фото были, а также вещевой и продовольственный аттестаты.
– А денежный аттестат я не могу тебе выправить. Это прерогатива начфина, а он погиб. Мне и за это влететь может, да что уж теперь… эскадрильи нет, как нет и самолетов.
– И куда мне теперь? Самолет исправен, пилот перед вами… Бросить вверенную мне технику я не могу.
– Экий ты, братец, докучливый. Я сам здесь человек временный, на птичьих правах. Хорошо, идем к начальнику штаба, пусть подскажет, как быть.
Они прошли по коридору, лейтенант постучал в дверь и вошел в кабинет. Тихон остался за дверью. Буквально через несколько минут лейтенант отворил дверь:
– Зайди.
Тихон шагнул через порог, вытянулся по стойке «смирно» и четко сказал:
– Здравия желаю!
Начальство любит, когда все по уставу.
За столом сидел обритый наголо, по моде тех лет, майор с голубыми петлицами на гимнастерке.
– Самолет цел?
– Так точно.
– Формуляр его где?
– На разбомбленном аэродроме остался.
– Значит, у нас в полку служить хочешь?
– Хочу.
– Похвально! Нам самолет для связи нужен. Было в дивизии звено связных самолетов, да ни одного не осталось.
Майор позвонил по полевому телефону:
– Сырцова ко мне.
Лейтенант, видя, что дело уладилось, поднялся с табуретки:
– Разрешите идти?
– Идите.
В кабинет вошел воентехник.
– У нас пополнение, самолет У-2, представляю его пилота. Выделите стоянку, механика, ну – бензин, обслуга, само собой…
– Слушаюсь.
– И еще: место в казарме покажи, человек новый.
– В какую эскадрилью определить?
– Ни в какую. Мне и командиру полка подчиняться будет.