Атака "Боло"
Шрифт:
– Сброс командной капсулы, обратный счет: пять… четыре… три… два… один… сброс!
Инерционные поля не позволили находившимся в командной капсуле ощутить никаких изменений, но звук отсоединившихся захватов создал у всех иллюзию резкого толчка. Громадная поверхность корпуса «Наследия» отдалилась, и по мере стабилизации и ориентирования в пространстве летающего блюдца всем показалось, что это «Наследие» отсоединилось и понеслось в сторону.
Одновременно у бортов громадного судна зароились, как мелкая рыбешка у боков громадной акулы, другие командные капсулы, ложные цели
Для ядерных истребителей-перехватчиков и охотников такое судно, как «Наследие», представляло собой желанную добычу. Никакие боевые экраны не устояли бы против ядерного взрыва у самого борта, который сделал бы громадный корабль беззащитным, а залп мог разнести его на атомы. РКП была призвана обеспечить выживание по возможности большего числа боевых командиров при массированных атаках и полномасштабном ядерном ударе.
Но даже Страйкер признался себе, что ощущение одиночества и неприкаянности одолевало его вне пределов громадного корабля.
«Наследие» маневрировало, сбрасывая скорость и высоту, приближаясь к планете. С помощью собственных сенсоров и через общую сеть группы можно было следить за его снижением в темноту припланетного пространства Церна.
Другие корабли выполняли аналогичные маневры, снижаясь неподалеку от линии утренней зари с темной стороны. «Ванглед» с 3-м полком севернее, «Калахад» с 1-м - южнее. Страйкер поймал себя на том, что затаил дыхание, и заставил себя расслабиться. Если у врага были скрытые резервы, не замеченные шпионами Конфедерации, то наступил момент для их наиболее эффективного использования. Десантные контейнеры наиболее уязвимы для зенитного огня, Боло еще не могут применить свою ужасающую мощь.
Они переключились на изображение, поступавшее с одного из беспилотных наблюдателей, сброшенных «Наследием». Горизонт выпрямлялся в мягкую, окаймленную золотистым сиянием дугу. Главный десантный люк открыт, скорость убавляется до скорости вращения Церна, до зависания. И вот из люка показался первый десантный контейнер.
Каждый из них был намного больше командной капсулы, но терялся на фоне громадного космического судна. Контейнеры выходили по два, затем отделялись от своего носителя и друг от друга. Наблюдавшие не замечали выхлопа двигателей, но информация об их ускорении поступала по ВР-каналам. Контейнеры направлялись книзу, к поверхности Церна.
Мы покидаем носитель по двое. Сначала выходит первый батальон, «Непобедимый» и «Устрашающий», затем я и «Отважный», за нами третий батальон. Контейнеры отдаляются и маневрируют, включив двигатели.
При помощи сенсоров проверяю координаты и вектор. Корабль сбросил нас, приблизительно согласовав свое движение с вращением Церна, горизонтальная скорость которого около 69,7 метра в секунду. Такая низкая величина редко встречается среди небесных тел, обычно для планет она в три-пять раз выше. Но Церн совершает оборот по окружности в 26 288,8 километра за 4 суток, 8 часов, 46 минут и 6,86 секунды.
При латеральной составляющей вектора снижения, соответствующей горизонтальной составляющей вектора вращения планеты, я, по сути, сброшен над точкой приземления на высоте 127,3 километра. Двигатели контейнера наберут скорость 1500 километров в час, приземление произойдет через 5 минут и 4,8 секунды.
У меня, однако, появились другие заботы. Враг, несмотря на ущерб, нанесенный бомбардировкой, открыл интенсивный зенитный противовоздушный и противокосмический огонь.
Небо вокруг заполнилось светом, жаром и жестким излучением…
– Это ожидание изматывает, - пожаловался офицер штаба капитан Мейерс.
Лейтенант Келли Тайлер не могла не согласиться, хотя, как всегда, про себя. Пока что она и остальной командный персонал 4-го полка могли лишь сидеть вокруг коммуникационного колодца и выжидать, следя при помощи своих шлемов за приближением контейнеров к поверхности. И поверхность взорвалась навстречу контейнерам вспышками плазменных зарядов, раскаленными кинетическими болванками, выхлопами противовоздушных ракет.
Трудно было осознать, что они находились на расстоянии шестисот километров от поверхности, а не в гуще разрывов, - такой убедительной была картина, представленная им ВР-каналами. Келли почувствовала резкую боль в ладонях и поняла, что вонзила в них ногти.
Она сосредоточилась на своем персональном канале связи с «Виктором». Она чувствовала его мысли, как будто он находился здесь, в командной капсуле, или она попала в его пункт управления.
– Как дела, «Вик»?
– Все системы функционируют нормально, мой командир, - последовал бесстрастный ответ Боло. Может быть, в нем слышался затаенный упрек, предложение заткнуться и не мешать?
«Ну, я преувеличиваю. „Вик", конечно, понимает меня… - подумала она.
– Милый „Вик"…»
Келли сознавала свои трудности в общении с людьми, особенно с мужчинами. Она знала мнение других о себе как о робкой, тихой, замкнутой особе. Они принимали ее, потому что она хорошо понимала Боло, особенно «Виктора», с которым работала в течение вот уже целого стандартного года.
Единственные существа, единственные «люди», с которыми она чувствовала себя легко и свободно, были Боло. Такие, как «Виктор». Он не входил ночью в ее комнату, пьяный, как ее отец, не бил ее и не «развлекался» с ней. «Виктор» не орал на нее, как Вэйн, не бил и не унижал, как Фред. Он был спокоен и исполнен уверенности, силы, мужественности, не имеющей ничего общего с сексом. Он принимал ее и уважал, и это чувствовалось в его лаконичной речи, в обращении «мой командир».
Для Келли он был воплощением силы, совершенной, сбалансированной и контролируемой. Иногда она притворялась сама перед собой, что влюблена в «Виктора», в то же время понимая, что это лишь ее тайная игра, фантазия. Как правило.
На высоте 90 километров они вошли в разреженные верхние слои атмосферы Церна. Нагрев корпуса, рост атмосферного давления… Ослепительная вспышка, контейнер швырнуло… Зарегистрирован мощный электромагнитный импульс, потоки термоизлучения и радиации. Келли казалось, что она плечами ощутила удар, обрушенный на контейнер волной близкого взрыва.