Атака чудовищного хомяка
Шрифт:
Он сжал кулак и прицелился.
– И это называется кулак? – со смехом воскликнул Конан.
Эван кивнул.
– Ой, больно! – с издевкой простонал Конан и демонстративно затряс коленями.
Все засмеялись.
«Сейчас я ему покажу», – сердито подумал Эван.
– Ну, давай! Чтоб был удар, так удар, – не унимался Конан, набрав полную грудь воздуха.
И Эван что было силы ударил Конана в живот, и тут же сам закричал от резкой боли. Ощущение было такое, будто он со всего маха
– Что здесь происходит? – раздался за спиной мужской голос.
Круто обернувшись, Эван увидел возмущенную физиономию мистера Мерфи.
– Прекратить драку! – скомандовал тот. Шагнув вперед, учитель встал между мальчиками и обратился к Конану:
– За что Эван ударил тебя?
4
Конан пожал плечами и с невинным видом посмотрел на учителя широко открытыми глазами.
– Не знаю, мистер Мерфи, – ответил он чуть не плачущим голосом. – Он подошел да как врежет!..
И Конан, потирая свой живот, легонько застонал:
– Больно…
Мистер Мерфи посмотрел своими черными бусинками на Эвана. Его пухленькие щеки снова стали пунцовыми.
– Я все видел, Эван. Просто не понимаю, что с тобой, – негромко произнес он.
– Мистер Мерфи… – начал было Эван, но учитель замахал рукой.
– Если ты недоволен собственным поведением в классе, – проговорил он, – это не значит, что свои обиды можно вымещать на товарищах.
А Конан все гладил свой живот.
– Надеюсь, – бормотал он, – Эван ничего мне не сломал.
– Может, следует подойти к медсестре? – озабоченно спросил мистер Мерфи.
Конан покачал головой. Эван заметил, что он с трудом сдерживается, чтобы не покатиться со смеху.
– Все обойдется, – бросил он и заковылял прочь.
«Ну и артист! – с горечью подумал Эван. – Неужели он с самого начала видел, что у них за спиной стоит мистер Мерфи? Похоже на то».
– Ступай, займись Кэддлсом, – хмуро распорядился учитель естествознания. – И постарайся не отлынивать. Я приду и проверю.
Бормоча что-то под нос, Эван направился в класс. В сплошные окна лился поток солнечного света. Легкий ветерок играл полосками жалюзи на открытой створке окна возле учительского стола.
Вне себя от досады и негодования, Эван направился через весь класс к клетке с хомяком. Кэддлс приветливо задвигал носиком. Хомяк уже привык к тому, что ему чистят клетку.
Эван посмотрел на пушистый бело-коричневый комочек за прутьями. «И с чего это людям нравятся эти создания, – с раздражением думал он. – За то, что у них так забавно двигаются носики, что ли? Или за то, что они, как полные придурки, бегают по кругу в колесе?»
Кэддлс смотрел на него своими черными бусинками.
«Вылитый
– Ну, ну, – пробормотал Эван. – Так ты у нас душка? Только я-то все про тебя знаю, и меня не проведешь. Ты просто большая жирная противная крыса!
Кэддлс в ответ быстро-быстро зашевелил носиком.
Тяжело вздохнув, Эван принялся за работу. Задержав дыхание, потому что хомячий запах был ему отвратителен, он осторожно вытянул поддон.
– Ну и вонючка же ты, – сказал он хомяку. – И когда только ты научишься самостоятельно следить за чистотой?
Стараясь не вдыхать смрад, он выкинул старые газетные клочки, насыпал в поддон новые из коробки, стоявшей в каморке рядом, и вернул поддон на место в клетку.
Хомяк с интересом следил за его действиями.
Затем Эван налил свежей воды в поилку.
– Сейчас насыплем семечек, – сообщил Кэддлсу Эван. Он немного приободрился, зная, что тяжкий труд подходит к концу.
Вытащив из клетки чашку, он направился в каморку, где хранились запасы подсолнечных семечек.
– Вот, Кэддлс, – напевал он, – смотри, какая вкуснятина.
Набрав семечек, он пошел назад к клетке, но на полпути остановился как вкопанный. Дверца клетки была открыта. Хомяк исчез.
5
Невольный крик вырвался из уст Эвана, когда он, оторопев, смотрел на пустую клетку. Он бессмысленно стал озираться и звать:
– Кэддлс! Кэддлс!
«И чего я ору, – тут же одернул он самого себя, круто оборачиваясь. – Этот дурной хомяк все равно не понимает, что его так зовут». В коридоре послышались шаги. Мистер Мерфи?
«Ох, только не это, – молча взмолился Эван. – Пока я не отыщу Кэддлса, лучше бы ему сюда не являться».
Мистер Мерфи души не чаял в хомячке. Он сам всегда говорил об этом в классе.
Эван прекрасно понимал, что, если что-нибудь случится с Кэддлсом, учитель естествознания сживет его, Эвана, со свету. Он житья ему не даст весь учебный год. Какой там год! До скончания века!
Эван замер посредине класса, прислушиваясь к звуку шагов.
Шаги приблизились к двери и удалились по коридору.
Эван с облегчением вздохнул.
– Кэддлс? Душка Кэддлс, где ты? – позвал он дрожащим голосом. – Я тебе такие вкусные семечки принес.
И тут же углядел пушистый бело-коричневый комочек на желобке для мела под доской.
– Вот мы где! Вижу, вижу, – шепотом бормотал Эван, на цыпочках подбираясь к хомяку. Кэддлс что-то энергично грыз. Кусочек мела. Эван чуть слышно подобрался ближе.