Атака (Крестом и булатом - 2)
Шрифт:
– Один не пойдешь, - предупредил Рокотов.
– Бери Егора и Данилу.
– Добре...
* * *
Александр Степановых подлез под откинутую крышку, скрывающую переплетение трубопроводов балластной системы первого отсека, сунул руку поглубже и нащупал привод заслонки.
– Чо там?
– сидящий на корточках Ахмедханов вытянул шею, заглядывая из-за плеча русского.
Степановых фыркнул и промолчал.
Ваха, как водится, лез не в свое дело. Если в электродвигателях он еще что-то и соображал, то в более сложных вещах разбирался не лучше своих товарищей по борьбе за независимость Ичкерии,
Охранники подземных баз, между которыми курсировала подлодка, с уважением смотрели на Ахмедханова, подозревая в нем крупного специалиста в технических вопросах, и были уверены в том, что двое русских только исполняют его распоряжения.
Иначе, по разумению охранников, и быть не могло.
Руководят всегда чеченцы, в крайнем случае - арабы. А русские просто шуруют на том участке работ, что им определяют многоопытные вайнахи. Так уж сложилось за всю новейшую историю двух чеченских войн конца двадцатого века.
Степановых криво улыбнулся.
Без него и без Лазарева творение французских конструкторов представляло бы собой бесполезный и очень дорогой кусок железа. Если б не они, чечены впаялись бы в стену подземного тоннеля при первом же погружении, или не смогли бы продуть балластные цистерны и навсегда остались бы на дне залитой водой карстовой полости.
Как они умеют управляться со сложной техникой, Александр знал.
Пока речь шла о стрелковом вооружении и автомобилях, все было нормально. Но стоило только перейти к современным средствам связи, умение заканчивалось. Боевики знали, как пользоваться рациями и сотовыми телефонами, но редко кто из них представлял себе схему их работы. И лишь единицы умели отремонтировать сломавшуюся вещь, хотя им это было и не нужно.
Зачем ремонтировать, если можно купить новый аппарат? Когда деньги считают не купюрами, а пачками и мешками, отпадает необходимость думать о мелочах. Нанимается человек, который заботится о том, чтобы в отряде всегда были запасные телефоны с оплаченными на год вперед sim-картами.
Та же ситуация и с автотранспортом. Роскошные джипы, у которых из-за отсутствия технического регламента вышла из строя какая-нибудь мелочь, отправляются на помойку или отдаются бедным родственникам, а взамен пригоняются новые, украденные в Москве, Питере или ином крупном городе. Проблем с доставкой их в Чечню не возникает: дорожные инспектора на промежуточных постах так же любят бумажки с изображениями американских президентов, как и московские чиновники, перепродающие через подставные фирмы ворованную нефть.
Про оружие даже говорить смешно. Приходи на любой склад и бери столько, сколько способен унести. За дополнительную плату дадут и транспорт, и солдатиков на погрузку. Схема отработана...
Степановых нащупал кругляшок магнитного клапана и провернул его по часовой стрелке. Первые пол-оборота деталь прошла как по маслу. Потом сопротивление возросло и Александру пришлось приложить все силы, чтобы загнать клапан в пазы.
Придется менять весь блок.
С приводом заслонок балластных цистерн шутить не следует. Слишком велика
Не то что на подлодках российского флота.
Александр выбрался на деревянный пирс и распрямил затекшую спину.
– Сэрьезный поломка?
– спросил Ваха.
– Ерунда, - Степановых почесал поясницу.
– На час мутотени. Потом можем отправляться...
* * *
– Геноцид абстрактен по своей сути, - Вася Славин поднял вверх указательный палец и немного придвинулся к отцу Арсению.
– Как и декларация прав человека.
Рокотов застыл в узком проходе, ведущем от входа в пещеру к месту дислокации незанятых на внешних постах казаков, и прислушался к разговору.
– Я с вами не согласен, - мягко возразил священник.
– Права человека суть заповеди Божьи, переведенные в удобную для понимания форму. А осуждение любого геноцида - это прямая калька с принципа "Не убий". Господь осуждает любое лишение жизни любого существа, ибо сие есть вмешательство в его помыслы. Карать может лишь тот, кто дает жизнь.
– Если ваши слова, батюшка, довести до логического завершения, - хмыкнул Славин, - то выходит, что любая женщина, родившая ребенка, имеет право на замачивание одного человека. Она ж дала жизнь...
– Неправильно, - отец Арсений потеребил цевье гранатомета.
– Душу вкладывает Господь. Женщина является всего-навсего неким контейнером для воспроизводства физической оболочки.
– А вы, я смотрю, не чужды наукообразию, - развеселился Славин.
– Обозвать женщину контейнером - это не каждый шовинист себе позволит!
– Надо же придать понятию словесную форму, - священник развел руками.
– А как иначе скажешь?
– Вы оба отвлеклись от темы, - вмешался Кузьмин, на секунду оторвавшись от чистки автомата.
– Что там с геноцидом?
– А-а!
– улыбнулся Вася.
– Мое мнение такое: надо каждый случай геноцида описывать отдельным термином.
– Это как?
– осведомился Пышкин.
– Элементарно. Геноцид евреев - жидо-цид, события девятьсот пятнадцатого года - арменоцид, то, что сейчас в Косове делается - сербоцид, бойня в Центральной Африке - тутсицид и хутуцид...
– А так же альбуцид и стрептоцит, - не выдержал Владислав.
– Васек, ты так всех запутаешь.
– Ничего подобного! Как раз в этом случае не будет перекосов.
– Куда?
– Рокотов уселся рядом с Кузьмичем.
– Хотя бы в сторону холокоста...
– Нежная тема, - кивнул Влад.
– И что ты своим жидоцидом с ней поделаешь?
– Выбью из рук сионистов право решать, что считать геноцидом, а что - нет.
– Как это?
– Вот смотрите, - Славин отложил ВСС в сторону и сел по-турецки.
– В современном мире на первом месте среди всех видов геноцида находится уничтожение евреев. Больше половины публикаций и примеров - именно о холокосте. О книгах я молчу. На один сборник про тех же армян - десяток про евреев. Если не больше... Непорядок получается. Как ни коснешься темы геноцида - тут же вылезают евреи со своими воплями о погромах и концентрационных лагерях. А почему?