Атака
Шрифт:
"Но где же Галя?" Астахов обошел площадку по периметру и, постояв немного, направился в лес. Ничего примечательного вокруг не было. Никаких следов Гали, никаких подозрительных предметов или хоть чего-то, что помогло бы отыскать женщину среди ароматных зарослей. Председатель хотел уже вернуться на площадку и покричать, как вдруг в поле его зрения попала странная кучка плодов. Перезревшие фрукты обычно не задерживались на ветках, падалица устилала лес сплошным ковром, но в этих плодах было что-то не то. Они не выглядели перезревшими и лежали, образуя небольшой холмик. Астахов
Долго трудиться ему не пришлось. Когда он отбросил десяток фруктов, из-под их сладкого слоя что-то сверкнуло Председатель взялся за дело обеими руками, и скоро на свет показалась изящная женская кисть. Бледная, с чуть посиневшими ногтями и с золотым колечком на безымянном пальце…
…Когда Астахов вернулся в город, исход колонистов уже принял бесповоротный и массовый характер. Искать в такой обстановке правду было невозможно. Председатель подъехал к больнице с тыла и подогнал машину кормой к самым дверям приемного покоя. Двери почему-то оказались запертыми. В колонии вообще было не принято запирать двери, даже в домах, а тут больница — и вдруг на запоре. Председатель громко постучал, но открывать ему никто особо не спешил. Астахов постучал еще, затем еще, и лишь после того, как он начал бить в дверь каблуком, откуда-то из глубины здания послышался недовольный голос и раздались шаги.
— Чего? — не отпирая, спросили из-за двери.
— Откройте! — приказал Астахов.
— Зачем?
— Я привез больную!
— Пал Сергеич? — двери распахнулись, и на пороге возник Хлюдов.
Он был основательно пьян, но на ногах пока держался.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил председатель.
— Я? — удивился доктор. — Дежурю… А вы?
— Дежурите? В таком свинском виде?
— Ой, ой, — Хлюдов, кривляясь, поклонился, — пришла высокая инспекция! Пожалте! Устройте мне разнос!
— Хлюдов, прекратите паясничать!
— А то что? — доктор выудил из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью. — Хотите взбодриться? Чистый медицинский… Нет? А зря… У вас была такая трудная ночь и напряженное утро! Глотните! Все равно же пропадет! Вы как думаете, Астахов, пришельцы пьющие?
— Что вы несете? — председатель поморщился. — Где остальные врачи?
— Остальные? — Хлюдов глотнул прямо из горлышка, крякнул и поднял на Астахова красные глаза. — Остальные… эвку… эваук… уируются… нету, в общем, остальных! А что, вы мне не доверяете? Пра-ально… Я вам тоже не доверяю. Сначала вы у меня Галку увели, потом нас всех под монастырь подвести хотели… Что, скажете, я не прав? Галка змеища, конечно, но она моя жена! Понимаете, Астахов, моя! Моя, а не ваша!
Он попытался ухватить председателя за рубаху, но тот пресек пьяную попытку и сам прижал его к стене.
— Хлюдов… — председатель надавил предплечьем доктору на горло. — Вы знаете, где сейчас ваша жена?
— Сука… — прохрипел Хлюдов. — Я догадываюсь…
— О чем ты догадываешься, образина?! — Астахов усилил нажим.
— В твоей… койке… — глаза доктора полезли на лоб.
— Вперед! — председатель швырнул его к дверям. — Открой багажник, сволочь!
Доктор, слегка протрезвев, доковылял до машины и нехотя поднял заднюю дверцу. Несколько секунд он стоял, тупо глядя на тело бывшей жены, а затем издал сиплый звук, словно из него выпустили весь воздух, и шагнул назад.
— Это… не я…
— Ты ездил в лес?!
— Я… да… нет! Я уговаривал ее поехать со мной, но она отказалась! И тогда…
— И тогда ты ее задушил?!
— Я просто вернулся! Это подтвердит любой, кто был на сельхозплощадке! И не смейте меня обвинять!
Хлюдов вдруг стал на удивление трезвым. У Астахова даже мелькнула мысль, что вначале он больше изображал пьяного, чем был таковым на самом деле.
— Ты хорошо устроился, все твои свидетели разъехались, — усмехнулся председатель. — Но меня ты не проведешь!
— А-а, понима-аю, — Хлюдов прищурился и погрозил ему пальцем. — Лучшая защита — нападение? Только не выйдет ничего, господин председатель! Думаете, нашли кого послабее и теперь можно все грехи на него списать? Не получится. Я не Бочкин, я за вас отдуваться не намерен! Ведь это вы ее убили! Сами! Чтобы никто о вашем заговоре не проболтался. А теперь все на ревнивого мужа списать хотите?! Не получится! Я вам не Галя, я буду драться!
— Что ты несешь, идиот?! — взорвался Астахов, надвигаясь на доктора со сжатыми кулаками. — Что ты мелешь?! Совсем уже мозги проспиртовались?
— А что? — врач проворно отпрыгнул в глубь приемного покоя. — Скажете, не так было? Сначала вы скрыли правду о катастрофе, затем оставили пилотов умирать, что вам стоит убить свидетеля? До Валеры вы пока не добрались, он на виду, но и его черед придет! Когда вы планируете его убрать? Наверное, как только начнется бомбежка, так?
— Я тебя… я тебя сейчас… — Астахова просто трясло от гнева.
— Что вы меня "сейчас"? — Хлюдов вдруг прекратил отступать и вынул из-под полы короткий, но увесистый ломик. — Еще шаг — и я тресну им тебе в лоб!
Председатель остановился. Но не потому, что испугался угрозы. Он узнал эту железяку. На ней крупно был выбит номер его машины.
— Узнал? — доктор ухмыльнулся. — И домкрат у меня. В надежном месте. Только попробуй меня тронуть, и подробный рапорт о твоих художествах ляжет на стол Ивану Алексееву! Вот уж удивится наш доблестный спасатель. Особенно, когда обнаружит по указанному в рапорте адресу домкрат, царапины на котором полностью совпадают с таковыми на шлюзе веронского корабля. А будешь и дальше меня задевать, я твою вину в убийстве Галины докажу! Назад!
Астахов разжал кулаки и сделал пару шагов назад. Насколько до приезда в больницу он был уверен, что Галю убил Хлюдов, настолько же он не верил в это сейчас. Доктор был полнейшим дерьмом и жену свою давно уже не любил и даже не ревновал, а лишь бесился оттого, что она его бросила, но Астахов чувствовал, что убийца не Хлюдов.
Но кто, если не врач? Кому помешала эта безобидная женщина? Попала под горячую руку колонистам, забиравшим с лесной площадки своих детей? Перед ними она ни в чем не провинилась. Тогда кто? Пока в голове у Астахова не было ни одной версии.