Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

Дутов и Зайцев прибыли к войскам из Омска, когда те находились уже вдали от родных мест — в районе городов Атбасара и Кокчетава. Дутов выпустил крайне оптимистичное обращение к войскам, в котором отмечал, что он вновь со своими казаками. Атаман принял нелёгкое хозяйство — армия рушилась и безостановочно отступала по голой, безлюдной степи, не имея достаточных запасов продовольствия. Только что армия пребывала в состоянии полного разложения. Причём, как отмечал один из офицеров, «самым диким элементом развала вырисовывались оренбургские казаки, сдававшиеся в плен полками и даже более крупными войсковыми организациями» [2101] .

2101

ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 804. Л. 9.

В частях свирепствовал тиф, который к середине октября выкосил до половины личного состава. По некоторым данным, Дутов сразу по прибытии приступил к реорганизации армии [2102] . В Атбасаре он обратился к войскам, отметив, что оставил армию полгода назад сплочённой

и крепкой, а принимает жалкие остатки, тем не менее он рад служить и работать на благо родины и войска [2103] . По свидетельству С.А. Щепихина, «на автомобиле подъехал Дутов — прямо с пути. Я его за гражданскую войну видел второй раз. Какая разница. В июле 1918 года он был в зените славы, полный надежд, жизнерадостный. Теперь передо мной был старик с унылым лицом. Побрился, улыбался «высочайшей улыбкой», выработал уже привычки и манеры персоны, большого пана, но в глазах пустота: ни огня, ни бравости — пустые очи! Обошёл всех; здоровался. Затем молебен с поминанием на эктимиях «Славного Атамана Александра Ильича Дутова!»… Александр Ильич мне в этот раз сильно не понравился: явно было, что человек не только не верил в успех своей новой армии, не только изверился в людях с Адмиралом во главе, но что он уже вообще не верил в «белое дело». Не верил, но по инерции тянул хомут!.. А между тем Дутов должен был дать себе отчёт, что его имя, его участие в борьбе не только давало стимул многим участникам, но многие из них за это имя жертвы приносили! Имел ли право он, Атаман Дутов, в это время [не?] поддерживать этот теплящийся светильник веры в белое движение?» [2104] .

2102

Yonnep К.[Я.] Указ. соч. С. 157.

2103

Синзянский. От Тобола до Китая // Оренбургский казак: Сб. Харбин, 1938. С. 40.

2104

ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 7. Л. 34—34об.

14 октября 5-я советская армия вновь переправилась через Тобол и перешла в наступление. Белые отходили к следующему рубежу — реке Ишим. Как записал в эти дни в своём дневнике служивший в корпусе А.С. Бакича военный врач 35-го Оренбургского казачьего полка Л. Головин: «Не вырисовывается у храброго Колчака война, чёрт бы её взял. Мы же теперь (имелся в виду IV Оренбургский армейский корпус. — А.Г.) — голова и хвост, и могучее тело дутовской Оренбургской отдельной армии» [2105] . Головин имел в виду то, что корпус Бакича составил костяк армии Дутова.

2105

Головин Л. Указ. соч. С. 217.

Главнокомандующий Восточным фронтом Генерального штаба генерал-лейтенант М.К. Дитерихс телеграфировал адмиралу Колчаку 22 октября 1919 г. о тяжёлом положении армии: «Правый фланг у Тобольска не внушает спокойствия, может опять представить угрозу обхода противником первой армии… Прочие армии слабы числом, но приступают к пополнению рядов и способны вести упорную борьбу, отстаивая каждый рубеж, но перелома общего положения создать сами не смогут без помощи новых резервов. Резервы образовать смогу, но с постановкой Омска в опасное положение, так как потребуется времени до шести недель» [2106] .

2106

ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 92. Л. 15.

С вечера 23 октября красные (Кокчетавская группа 5-й армии) перешли в наступление против корпуса А.С. Бакича. Через день их наступление приобрело широкомасштабный характер. Дутов приказал Бакичу выделить два конных отряда (полковника Р.П. Степанова и войскового старшины Савельева) для переброски на север, к реке Ишим, с целью обороны переправы через неё, поддержания связи с частями генерала Лебедева и прикрытия направления на Кокчетав. Остальные части корпуса должны были отходить в направлении на Атбасар. В связи с отсутствием зимней одежды, перевязочных средств, эпидемией тифа, отступлением, приближением зимы и полной неизвестностью в будущем участились случаи дезертирства из частей корпуса. Бежали в основном казаки, стремившиеся вернуться в родные станицы, чтобы заняться хозяйством.

29 октября 1919 г. красные заняли Петропавловск и начали практически безостановочное преследование белых вдоль Транссибирской магистрали. На левом фланге белого Восточного фронта войска Дутова отступали к Ишиму, к вечеру 30 октября штаб IV Оренбургского армейского корпуса прибыл в Атбасар. Дутов рассчитывал занять оборону по реке Ишим, чтобы прикрыть сосредоточение главных сил армии. Не исключено, что из района Атбасар — Кокчетав белое командование предполагало нанести фланговый удар по войскам 5-й армии, уверенно наступавшим вдоль Транссиба [2107] .

2107

ГА РФ. Ф. Р-5945. Оп. 1. Д. 70. Л. 25.

31 октября Дутов писал Верховному Правителю адмиралу Колчаку из Кокчетава о положении своей армии (№ 2985):

«Ваше Высокопревосходительство Глубокоуважаемый Александр Васильевич! Оторванность моей армии от центра и ежедневная порча телеграфа совершенно не дают мне сведений, что делается на белом свете. Сижу впотьмах. Единственный раз получил газету «Русь» и «Сиб[ирская] Речь» один № от 18/Х, вот и все сведения. Кое-как удаётся получать только директивы и почти никаких сводок.

В народе и армии тьма слухов, один нелепее другого, то все разбежались, то Вас уже нет в Омске, то Пр[авительст]во выехало в Павлодар, то в Иркутск

и т.д. Развеять их не могу, ибо нет ни газеты, штаб не сформирован, вся армия в движении, согласно новой директивы, кроме того формируется вновь, свёртываясь из 5 в 2 корпуса и т.п. К тому же огромные пространства без телеграфа. Есть 20 мотоциклов, но они сейчас не работают, ибо грязь и снег. Автомобилей нет. Имею только два своих. Грузовики — исправных только пять. В общем, я получил от Южной армии тяжёлое наследство.

Но главный наш ужас — это полное отсутствие хотя бы какой-либо одежды. Кровью обливается сердце, смотря на войска. Холод, где грязь, где снег, населённые пункты редки и очень малы, тиф косит и направо и налево. Бывшие штабы Южной армии, оставшиеся расформированными, поступили по-свински — уехали в Омск на автомобилях и экипажах и назад ничего не вернули. Я совершенно без перевязочных средств. Сапог нет, а валенки, в малом числе, есть, но сейчас грязь. Я реквизирую везде, где могу, но только озлобляю население и что из этого выйдет — не знаю.

Настроение в частях вверенной мне армии удовлетворительное, а в 4-м корпусе даже хорошее. Будь теплее и сапоги, шинели и полушубки, тогда бы армия была стальной. То, что в ней осталось, закалено и испытано, и только её одеть, дать артиллерию и винтовки, и она будет драться до последнего. В 1-м корпусе у меня только 5 орудий на весь корпус, из них три французских, часть орудий на быках.

Больше всего меня смущают больные — их уже до 3000, все тиф, куда их девать, жел[езной] дор[оги] нет и транспортов тоже, тёплого ничего. Принимаю все меры, но достаю только десятки, когда нужны тысячи. Верю в Бога, в правду и честь русскую, и это даёт мне силы работать.

Я объехал все части свои, и то, что я пишу Вам, есть результат осмотра. Мой фронт — это необъятная степь и расстояния громадны. Я пишу, как всегда Вашему Высокопревосходительству, совершенно открыто и правдиво.

Меня не пугает обстановка, я к ней привык и не вижу ничего страшного. Я только прошу Вас, если возможно, лично приказать прислать мне винтовок, орудий, тёплое, патроны, бельё и табак. Если можно, то георг[иевских] крестов. Было бы очень важно получить это именно от Вас и с Вашим посланным от Вашего Имени.

Буду бороться, пока есть силы. Будьте уверены, Ваше Высокопревосходительство, что Оренбургская армия, первая Вас признавшая, Вас поддержавшая, всегда будет с Вами и за Вас, только помогите нашим действительным нуждам. Всегда преданный Вам и верный Вам Атаман Дутов» [2108] .

2108

ГА РФ. Ф. Р-341. Оп. 1. Д. 52. Л. 66–69.

В связи со значительным усилением эпидемии тифа и натиском красных закрепиться на Ишиме не удалось. Дутов приказал оставить у реки разведывательные части, а основным силам продолжать движение к Атбасару форсированным маршем с целью закончить сосредоточение к 8 ноября и приступить к переформированию и укомплектованию корпуса. Было решено отходить на Омск. По причине отступления войска потеряли соприкосновение с противником. 6 ноября было получено известие о переименовании Оренбургской армии приказом Верховного главнокомандующего в Отдельную Оренбургскую.

В этот же день отход армии был приостановлен. Части IV корпуса заняли оборону в районе городов Атбасар — Кокчетав. Вплоть до получения 19 ноября известия о сдаче Омска, оставленного белыми 14 ноября, армия стояла на месте, на фронте всё ещё наиболее боеспособного корпуса Бакича было спокойно. Лишь после получения вести о падении столицы белой Сибири отступление было продолжено, к тому же вновь активизировались красные. Как писал Генерального штаба полковник А.Ю. Лейбург, из всей армии «только 4-й корпус и был пока боеспособным, и собственно весь фронт держался пока только им и двумя казачьими полками 1-го [Оренбургского казачьего] корпуса» [2109] .

2109

ГА РФ. Ф. Р-5945. Оп. 1. Д. 70. Л. 28.

5 ноября Дутов пишет командующему Московской группой армий, что «надежд на Оренбургскую армию возлагать каких-либо в смысле боевых временно нельзя. Части бывшей Южной армии мной осмотрены. Дух и вера подорваны. Люди и командный состав устали до предела. Армия, вернее остатки, всё время в движении, обременены обозами, или, вернее, сами обоз. Кадры же, которые представляет из себя Оренбургская армия — превосходны. Если дать хотя бы 1 1/2 месяца, отдых, пополнить и одеть, то армия воскреснет» [2110] . В том же донесении атаман отметил, что в армии половина оружия в негодном состоянии, нет артиллерии, авиации, автомобилей, парков, мастерских, типографии, каких бы то ни было запасов. Не было и одежды, что не замедлило вскоре сказаться на личном составе армии самым печальным образом. Росла эпидемия тифа. «Живём сейчас только местными средствами, раздевая население и делая из них большевиков», — писал Дутов [2111] . Отступавшая армия растянулась на 1200 вёрст в длину и 200 в ширину. Наиболее надёжным и сплочённым Дутов считал корпус Бакича. В письме Дутов отметил важность удержания богатого продовольствием и фуражом района Атбасар — Кокчетав — Акмолинск, добавив в заключение: «Я не просил армии, мне её дали, я пошёл на понижение, т.к. я командовал ранее отдельной армией и уже более года генерал-лейтенант, исключительно памятуя пользу дела и блага родины. Меня армия звала и встретила восторженно, поэтому и доношу, что можно сделать из армии или же её погубить вконец» [2112] . Как обычно, атаман изображал из себя бессеребреника и, как обычно, рассказывал об этом на каждом шагу.

2110

Цит. по: Марковчин В.В. Указ. соч. С. 81.

2111

Там же. С. 82.

2112

Там же. С. 85.