Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

Разумеется, исследование жизни и деятельности Дутова потребовало привлечения не только работ предшественников, непосредственно писавших о самом атамане или возглавленном им движении, но и различных исследований общего характера по истории России конца XIX — первой четверти XX в. Дать характеристику каждому из этих произведений в рамках введения не представляется возможным. По мере необходимости такие оценки приведены в основном тексте.

С сожалением приходится коснуться и отрицательных сторон современной отечественной исторической науки, в которой всё шире процветают явления, совершенно несовместимые с честью историка. Я не буду касаться современного состояния сообщества отечественных учёных-историков, а остановлюсь лишь на анализе опубликованных работ. И если публицистические по своей направленности статьи и книги (как, например, книга А.Е. Хинштейна) могут научным сообществом не восприниматься всерьёз и не подвергаться всесторонней критике, то научные или научно-популярные работы подлежат всесторонней и беспощадной критике. Одно из распространённых вопиющих явлений в «научных» исследованиях можно сравнительно мягко назвать заимствованием архивных ссылок, когда добросовестные исследователи с немалым трудом и значительными временными затратами добывают бесценный материал в архивах, а менее добросовестные просто заимствуют из их работ ссылки на этот материал и выдают их за свои. К примеру, связанная с темой этой работы книга челябинских краеведов А.В. Апрелкова и Л.А. Попова [42] .

42

Апрелков А.В., Попов Л.А. Судьбы казацкие. Челябинск, 2002. Работа написана в основном на опубликованных источниках и исследованиях, но с привлечением местного архивного материала. Авторы, с большой любовью относясь к своему краю и к казачеству, видимо, с целью приукрасить свою книгу решили повсеместно использовать заимствованные в других работах ссылки на материалы

центральных архивов, порой даже не удосуживаясь как следует замаскировать заимствование. Занимаясь подобного рода работой, они, скорее всего, рассчитывали на непрофессионализм читающей аудитории. Заимствования, судя по всему, были осуществлены из работ В.М. Войнова, Г.Х. Эйхе, некоторых сборников документов, а возможно, и из других трудов путём механической замены сокращения ЦГАОР и ЦГАСА на ГА РФ и РГВА соответственно. Но если научно-справочный аппарат В.М. Войнова и ссылки на фонды бывшего Центрального государственного архива Советской армии (ЦГАСА, ныне — Российский государственный военный архив) ещё не утратили своего значения, то с трудами более раннего времени и ссылками на документы бывшего Центрального государственного архива Октябрьской революции и социалистического строительства (ЦГАОР, ныне — Государственный архив Российской Федерации) у авторов вышла явная неувязка, поскольку практически все документы бывшего ЦГАОР, касавшиеся боевых действий антибольшевистских формирований в 1917–1922 гг., были в 1966 г. переданы в ЦГАСА и получили новые шифры хранения. В итоге складывается довольно забавная ситуация, когда значительная часть ссылок на фонды ГА РФ в работе А.В. Апрелкова и Л.А. Попова, списанных из старых работ (с научно-справочным аппаратом до 1966 г.), либо вообще отсутствует, либо представлена фондами, не имеющими никакого отношения к истории Гражданской войны. К примеру, фонда 1447 в настоящее время в ГА РФ не существует, а фонд 1718, на который челябинские авторы ссылаются применительно к событиям Гражданской войны, ныне — коллекция известного журналиста XIX в. М.Н. Каткова, содержащая документы до 1900 г. (всего имеется 15 единиц хранения, тогда как Апрелков и Попов ссылаются, в частности, на дело 19). Авторы, преднамеренно игнорируя работы других исследователей данной тематики при использовании наработанного ими материала, проявляют вопиющее неуважение как по отношению к предшественникам, так и по отношению к читателю. Показательно, что рецензентом книги Апрелкова и Попова является признанный специалист по истории оренбургского казачества доктор исторических наук, профессор В.С. Кобзов. Впрочем, можно говорить об определённой тенденции такого рода, свидетельствующей о глубочайшем кризисе отечественной исторической науки. Для сравнения, предисловие к упоминавшейся выше книге Хинштейна подписано… заместителем президента Российской академии наук, доктором философских наук, профессором, почётным сотрудником контрразведки генерал-полковником В.Л. Шульцем.

Помимо недобросовестности некоторых авторов нельзя не отметить и крайнюю необъективность подходов, встречающуюся в целом ряде работ. Прежде всего, речь идёт об упоминавшихся выше рецидивах советской пропаганды [43] . Если к такого рода работам можно относиться как к курьёзам, порождённым успешным воздействием на умы советской пропагандистской машины, то новомодные тенденции в фундаментальных исследованиях не могут не настораживать. Одной из них стало привнесённое из современной западноевропейской исторической науки пренебрежительное отношение к проблемам военно-политической истории, которую некоторые исследователи называют даже тупиковым направлением, сами допуская при этом фактические ошибки в тех вопросах, которые считают недостойными изучения [44] . Хочется верить, что отечественная историческая наука со временем изживёт эти негативные черты.

43

Один из наиболее ярких примеров — статьи П.А. Голуба, печатающего из номера в номер в журнале КПРФ «Диалог» статьи о зверствах белых. В одной из своих публикаций Голуб написал о Дутове, что «этот ярый реакционер сразу же показал подвластному населению, «где раки зимуют». Опираясь на верхи казачества, он тут же перешёл в атаку по всему фронту, от которой среди населения раздался стон» (Голуб П.[А.] «Белый» террор в России // Диалог: Теоретический, общественно-политический и литературно-художественный журнал КПРФ (Москва). 2001. № 11. С. 68). На мой взгляд, стремление выдать желаемое за действительное и подогнать факты под заранее готовую схему нельзя считать сколько-нибудь серьёзным исследованием. Весьма похожа по направленности и брошюра Н.И. Сайгина, изданная общественно-политической газетой «Оренбургская правда». Исследование основано преимущественно на литературе 1960—70-х гг., причём в конце работы автор выразил уверенность, что «ушла в историю борьба трудящихся Оренбуржья против дутовщины. Но сознательные рабочие и крестьяне Южного Урала даже теперь в пору так называемой «демократии» не забывают, какой дорогой ценой была завоёвана Советская власть… Труженики Оренбургской области бережно ухаживают за многочисленными могилами красноармейцев, подпольщиков и партизан, погибших в годы Гражданской войны от рук дутовских белоказаков…» (Сайгин Н.И. В тылу у Дутова (Борьба подпольщиков и партизан Оренбуржья против дутовщины в 1918 году). Оренбург, 2001. С. 61).

44

См., напр.: Нарский И.В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917–1922 гг. М., 2001. С. 21.

Что касается зарубежной историографии, то в отношении биографии Дутова она ничуть не лучше написанного об оренбургском атамане в советский период. Одной из первых работ, в которых упоминается Дутов, является пропагандистская книга американского коммуниста Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир», снабжённая предисловиями Ленина и Крупской. Её автор утверждал, что «казачье движение повсюду проявляло себя как антисоциалистическое и милитаристское. Его вождями были дворяне и крупные землевладельцы, такие, как Каледин, Корнилов, генералы Дутов, Караулов и Бардижи…» [45] . Разумеется, подобное заявление не соответствует действительности — крупными землевладельцами вожди казачества не являлись. Дутов хотя и был дворянином, но, как указано в его послужном списке, вообще не имел никакого недвижимого имущества [46] .

45

Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 44.

46

РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 46271. Послужной список № 1813 (1913 г.). Л. 5.

Разумеется, книга Рида не может считаться сколько-нибудь серьёзным исследованием, однако даже в солидных зарубежных научных изданиях встречаются многочисленные неточности в изложении биографии Дутова. К примеру, публикатор документов Троцкого (Бронштейна) в одном из комментариев исказил даты жизни Дутова и почему-то назвал его атаманом сибирских казаков [47] . По мнению составителей «Словаря русской революции», Дутов родился не в 1879-м, а в 1864 г., а был убит не 6–7 февраля, а 7 марта 1921 г. (по непонятной причине эти же ошибки распространены и у отечественных авторов), командовал Южной армией Колчака (на самом деле, несмотря на кажущуюся хаотичность переименований, Дутов последовательно командовал Юго-Западной, Отдельной Оренбургской, Оренбургской, а позднее вновь Отдельной Оренбургской армиями), наступление которой «в конце концов провалилось отчасти из-за неспособности войск Дутова соединиться с белыми войсками на Юге под командованием А.И. Деникина» [48] . Составители указанного справочника, очевидно, имели слабое представление об обстановке весны — лета 1919 г. на востоке России, о которой, по всей видимости, вели речь, если полагали, что войска Дутова в одиночку могли решить ту задачу, с которой в итоге не справился весь Восточный фронт белых.

47

The Trotsky Papers. Edited and annotated by Jan M. Meijer. Vol. I. 1917–1919. L. — P., 1964. P. 29.

48

Dictionary of the Russian Revolution. G. Jackson, editor-in-chief; R. Devlin, assistant editor. N.Y.—L., 1989. P. 201.

Некоторые ошибки авторов этого справочника повторил современный британский учёный Джонатан Смил — автор весьма солидного и интересного исследования о Гражданской войне в Сибири, написанного, к сожалению, без использования материалов российских архивов. Он, в частности, назвал армию Дутова Южной, указав, что Ставка Дутова в период подготовки весеннего наступления 1919 г. находилась где-то в тургайских степях к востоку от Оренбурга (на самом деле — в городах Орск и Троицк) и что армия Дутова подчинялась Колчаку лишь номинально из-за отсутствия коммуникаций после потери узловой станции Кинель [49] . Между тем существовал телеграф, телефон и другие способы связи, так что возможности для передачи приказов были обширными, а сами приказы и оперативные сведения достаточно быстро для того времени передавались и на существенно большие расстояния, нежели между Омском и Троицком. К примеру, телеграмма о взятии Царицына была отправлена генерал-квартирмейстером штаба Главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России Генерального штаба генерал-майором

Ю.Н. Плющевским-Плющиком 4 июля 1919 г., а уже 7 июля она была получена в Омске адмиралом А.В. Колчаком [50] .

49

Smele J. Civil war in Siberia: the anti-Bolshevik government of Admiral Kolchak, 1918–1920. Cambridge, 1996. P. 226.

50

ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 92. Л. 4.

Ещё один современный западный автор, Р. Пайпс, утверждает, что «на Юге действовали уральские и сибирские казаки и башкирские части, все под командованием атамана Александра Дутова» [51] . Мало того что такая характеристика является откровенно примитивной, она ещё и не соответствует действительности — основу войск Дутова составляли оренбургские, а никак не сибирские казаки. Западные авторы также преуспели в создании образных, но, как правило, негативных характеристик Дутова. Так, Ричард Лакетт почему-то назвал Дутова человеком «с жестокостью и низким коварством» [52] . По оценке автора книги о Колчаке Питера Флеминга, Дутов — «полный, с глазами спаниеля, невзрачный низкорослый человек» [53] . Довольно поверхностные и часто ошибочные суждения о Дутове содержит книга чешского историка С. Ауского [54] . Канадский историк Н. Перейра ставит Дутова в один ряд с остальными казачьими атаманами и полагает, что он отметился «как неутолимой жаждой грабежей и крови, так и полным презрением к гражданской власти и надлежащему судопроизводству» [55] . Подобная оценка не только не основана на каких-либо документах, но и вообще не имеет ничего общего с действительностью. В целом необходимо отметить, что западная историография изобилует различными оценками личности Дутова, в основном в работах обобщающего характера, но не создала целостной и сколько-нибудь достоверной картины его жизни и деятельности.

51

Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1997. С. 96.

52

Luckett R. The White Generals. An Account of the White Movement and the Russian Civil War. N.Y., 1971. P. 165. Перевод мой.

53

Fleming P. The fate of admiral Kolchak. Edinburgh, 2001. P. 84. Перевод мой.

54

Ауский С. Казаки. Особое сословие. М. — СПб., 2002. С. 214, 317, 321.

55

Pereira N.G.O. White Siberia. The Politics of Civil War. London — Buffalo, 1996. P. 60. Перевод мой.

Итак, серьёзной научной биографии Дутова на широком фоне военно-политической истории России периода революционных потрясений до сих пор не создано. Более того, задача полномасштабного изучения жизни и деятельности оренбургского атамана ранее исследователями не ставилась. В этой связи по меньшей мере странным кажется утверждение одного из современных уральских историков, что «в изучении политических проблем революции 1917 г. на Урале трудно в ближайшее время ожидать каких-то прорывов» [56] . Изучение жизненного пути Дутова как раз и даёт уникальную возможность проанализировать целый комплекс сложнейших проблем истории России переломного периода, совершив подобный прорыв. В своей работе я попытаюсь на широкой источниковой базе решить эту задачу.

56

Заболотный Е.Б. Российская историография революции 1917 года на Урале. Екатеринбург, 1995. С. 145.

Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что с конца 1980-х гг., когда были сняты ограничения на доступ к архивным коллекциям по истории Белого движения, по сей день не появилось ни одной основанной на этом уникальном материале специальной работы ни по истории антибольшевистского движения оренбургского казачества в целом, ни по отдельным аспектам этой темы. Некоторое исключение составляют лишь диссертация Н.А. Чирухина, охватывающая лишь события до осени 1918 г. и к настоящему времени уже во многом устаревшая, а также моя предыдущая книга о генерале А.С. Бакиче, в которой антибольшевистское движение оренбургского казачества рассмотрено с осени 1918-го по 1922 г. В данной работе через призму биографии атамана Дутова предпринята попытка более подробного рассмотрения истории борьбы оренбургских казаков с большевиками с момента зарождения антибольшевистского движения и значительно более широкой и крайне сложной проблемы участия казачества в революции и Гражданской войне.

Полноценное исследование жизни и деятельности Дутова было бы невозможно без многолетней предварительной работы над некоторыми аспектами его биографии, а также над биографиями соратников Дутова по антибольшевистской борьбе — генералов И.Г. Акулинина, А.С. Бакича, И.М. Зайцева, полковника Ф.Е. Махина и других вождей антибольшевистского движения оренбургского казачества. Результаты этой работы нашли отражение в ряде моих публикаций и книге [57] . Но не подлежит сомнению и то, что биография Дутова куда более многогранна по сравнению с биографиями окружавших его офицеров или чиновников. Дутов — это не только и даже не столько военный деятель, сколько политик, деятельность которого самым существенным образом отразилась на военно-политической, социально-экономической и даже культурной жизни Южного Урала периода 1917–1919 гг. Сознавая невозможность одинаково подробно проанализировать все три весьма значительные составляющие деятельности оренбургского атамана, я делаю акцент на первой из них как на наиболее значимой в условиях Гражданской войны, стараясь по возможности рассмотреть и остающиеся.

57

Ганин А.В. Черногорец на русской службе: генерал Бакич. М., 2004; Он же. Вожди антибольшевистского движения оренбургского казачества в Николаевской академии Генерального Штаба, 1901–1914 гг.: Опыт историко-психологического исследования // Русский сборник: Исследования по истории России XIX–XX вв. Т. 1. М., 2004. С. 152–196; Он же. Заговор против атамана Дутова в воспоминаниях очевидцев // Археография Южного Урала: Материалы 3-й Межрегиональной научно-практической конференции 30 сентября 2003 года. Уфа, 2003. С. 27–36; Он же. Попытка свержения атамана А.И. Дутова в Оренбурге в декабре 1918 г. // История белой Сибири: Материалы 5-й Международной научной конференции 4–5 февраля 2003 г. Кемерово, 2003. С.151–154; Он же. Предки и потомки Войскового атамана Оренбургского казачьего войска А.И. Дутова // Генеалогический вестник (Санкт-Петербург). 2005. № 21. С. 40–47; Он же. Тургайский поход и антибольшевицкое повстанческое движение в Оренбургском казачьем войске (апрель — июль 1918 г.) // Антибольшевицкое повстанческое движение. Белая гвардия: Исторический альманах (Москва). 2002. № 6. С. 47–50; Он же. Казак в эмиграции: судьба генерала И.Г. Акулинина (1920–1944 гг.) // Новый исторический вестник (Москва). 2004. № 2 (11). С. 174–182; Он же. Генерал-майор И.Г. Акулинин // Белая армия. Белое дело: Исторический научно-популярный альманах. Екатеринбург, 2000. № 8. С. 85–91; Он же. Российский историк генерал-майор И.Г. Акулинин // Труды научной конференции «Ломоносов-2000». История /Отв. ред. А.Ю. Андреев. М., 2000. С. 34–36; Он же. Большая Игра генерал-майора И.М. Зайцева // Казачество России в Белом движении. Белая Гвардия: Исторический альманах. 2005. № 8; Он же. Шестой побег генерала Зайцева // Родина. Российский исторический иллюстрированный журнал. 2005. № 3. С. 28–32; «Устроиться всем казакам в пределах Китая не представляется возможным…»: Письмо и памятная записка об оренбургских казаках генерал-майора И.Г. Акулинина. Публикация А.В. Ганина // Источник. Документы русской истории. Приложение к журналу «Родина». 2002. № 1. С. 89–95.

На мой взгляд, Дутов являлся одновременно как сильным региональным лидером, так и политическим деятелем общероссийского масштаба, который по справедливости должен занять своё место в ряду таких белых вождей, как А.И. Деникин, П.Н. Врангель, А.В. Колчак, Г.М. Семёнов, Н.Н. Юденич. Вследствие своей ранней гибели Дутов не успел, в отличие от некоторых из упомянутых выше руководителей антибольшевистской борьбы, написать воспоминания, крайне мало воспоминаний сохранилось и о нём самом. Во многом именно по этим причинам оренбургский атаман до сих пор остаётся на втором или даже на третьем плане. С другой стороны, сама по себе биография Дутова достаточно специфична. В отличие, к примеру, от адмирала А.В. Колчака Дутов никак не проявил себя на научном поприще, не прославился, в отличие от многих других видных деятелей Белого движения, в годы Первой мировой войны (правда, Дутов тогда был лишь штаб-офицером). Дутова невозможно охарактеризовать однозначно с положительной или отрицательной стороны, его фигура крайне противоречива и многогранна. Как человек он, видимо, может быть назван посредственностью. В то же время те процессы, в которые он оказался вовлечён самим ходом событий 1917–1921 гг., имели определяющее значение для истории нашей страны и поэтому не только важны и интересны для изучения, но и крайне неоднозначны. Значимость этих процессов придаёт больший вес и фигуре самого атамана.