Атаман. Гексалогия

Корчевский Юрий Григорьевич

– Чего я там не видел? Вонь! – сморщился дьяк.

– Тогда постой здесь – я мигом.

Я дошел до туалета. Маленькое помещение, два очка. В стене – небольшое окно, забранное крепкой решеткой. Ухватился за прутья, дернул. Нет, сделано на века – решетка даже не шелохнулась. Выглянул в окно. Эта стена выходила не во двор – в узкий проезд. Разгадка где-то рядом. Туалет, окно на улицу…

Через окно ничего не выбросишь, это ясно. Но туалет-то типа сортир! Неприятно и противно, но придется искать.

Явышел

в коридор, где меня терпеливо дожидался дьяк.

– Когда выгребные ямы чистили?

Дьяк растерялся – таких вопросов слышать ему еще не доводилось.

– Э-э-э… Сказать не могу. Тут, в приказе человек есть – так это его епархия: бумагой запастись, чернилами да перьями, а коли ямы выгребные полны – золотарей вызвать.

– Зови.

Золотарями на Руси называли ассенизаторов. Ездили они на телегах, в которых была здоровая бочка с крышкой. В телеге лежал длинный шест, к одному концу которого было закреплено ведро. Им и вычерпывали яму и выливали содержимое в бочку. Вещь сколь необходимая, столь и дурно пахнущая.

Дьяк привел – я бы назвал его завхозом, а тут – управляющий.

– Милейший, когда ямы выгребные чистили в последний раз?

– Так недавно – недели две назад.

– Зови золотарей – снова будем чистить.

«Завхоз» посмотрел на дьяка, тот кивнул –

исполняй, мол. Управляющий недоуменно пожал плечами и ушел.

– Не уверен полностью, но думаю, нам стоит посмотреть на очистку.

– Может быть – без меня? – попробовал увильнуть дьяк.

– Нет уж! Думаю – ценности найдем сегодня. Из приказа вечером никого не выпускай.

– Пойду распоряжусь.

Прав я или ошибся? Вот конфуз-то будет, коли не найдем ничего. Если обнаружим пропажу – никто и не узнает, где и как сыскали. А если «пустышка», мне от этого – в прямом и переносном смысле – дерьма не отмыться.

Прибежал управляющий.

– Золотарь приехал. Начинать?

– Погоди, за дьяком схожу.

Я зашел в комнату дьяка и почти выволок его под ручку в проезд.

Золотарь привычно снял дощатую крышку с выгребной ямы. В нос ударил зловонный запах. Дьяк брезгливо отшатнулся, и видно было, что его замутило.

– Господа хорошие, вы бы отошли – вымажу невзначай, – бросил золотарь.

– Потерпим, начинай, – поторопил я золотаря.

Золотарь приступил к своей работе. Одно ведро поднято и опрокинуто в бочку, второе… Когда я уже потерял счет ведрам, а дьяк начал терять терпение, золотарь вдруг сказал:

– Зацепилось чего-то, тяжело.

– Тащи!

Золотарь поднял ведро, поверх которого торчало нечто бесформенное.

– Несите воды, да побольше! А ты постой пока, – это я золотарю.

«Завхоз» исчез, и вскоре появился с двумя парнями, каждый из которых нес по два ведра воды.

– Лейте! – я показал рукой на ведро

с находкой.

Одно ведро выплеснуто, другое…

Стал виден бок кожаного мешка.

– Ну-ка, ребятки, вытащите это…

Дьяку тоже стало интересно, и он подошел поближе.

Парни перевернули ведро, и из него на землю тяжело вывалился кожаный мешок.

– Обмойте его как следует водой и – в приказ! – распорядился дьяк.

Мешок обмыли, взяли за горловину и понесли в приказ. Дьяк шел следом, брезгливо зажимая нос и поглядывая по сторонам.

Как только мы вошли в здание приказа – свернули в боковую комнатушку.

– Несите холстины чистые! – распорядился дьяк.

Когда холстины были доставлены, завязку у мешка взрезали ножом, мешок перевернули. Присутствующие ахнули. На холстины посыпались ценности – перстни, ожерелья… Все было слегка в грязи и попахивало. Но дьяк от радости аж подпрыгнул.

– Нашлись! Языки всем за зубами держать! – он обвел присутствующих взглядом, ничего хорошего болтунам не обещающим. – Воды сюда! Отмывайте! За труды из писарей столоначальниками сделаю, возвышу!

Парни исчезли. Дьяк повернулся ко мне.

– Как догадался?

– Потом скажу. Сейчас отмыть надо да злодея задержать.

Парни на радостях тащили полные ведра воды, расплескивая ее по коридору.

Ценности отмыли, и дьяк сам пересмотрел и пересчитал дары.

– Принеси ларец! – бросил он подьячему.

Ценности были сверены по описи и уложены в ларец. Дьяк не поленился – сам спустился в подвал и запер ларец в хранилище. Вернулся довольный, глаза сияли. Хлопнул меня по плечу:

– Молодец, боярин! Я уж было духом пал, да видно – Господь ко мне Кучецкого послал. Он и вспомнил про тебя. Нет, каков умелец! Я бы сроду в нужник не полез, не подумал бы даже! Откуда будешь?

– Вологодский я, Георгий Михайлов.

Дьяк удивился:

– С такой головой – и в какой-то Вологде прозябаешь? Боярин, иди ко мне в приказ. Сразу должность хорошую дам и жалованье положу.

– Прости боярин – в Вологде семья, поместье. А государю я и так служу – воеводою.

– Воеводою!? – еще более изумился дьяк. – И в дерьмо не испугался, не побрезговал полезть. Федор-то ничего про воеводство не сказывал.

– Не в чине дело – в пользе государю.

– Правильно сказал! О, а про лихоимца мы и забыли-то. Надо гниду найти и раздавить! – сжал он кулак. – Нельзя в приказе изменщика подлого держать!

– Согласен. Распорядись – пусть люди твои по одному из приказа выходят. Я тебе и укажу шпыня.

– Э, погоди – я охрану позову. Его же схватить надо.

– Ну, схватишь – потом что?

Дьяк осекся. В тюрьму да в суд нельзя – дело огласку получит. При всех убить без суда – невозможно: по «Правде» виновный должен быть казнен.