Атаманщина
Шрифт:
Характерно, что эту телеграмму вместе с Мироновым подписал политком дивизии Бураго. Однако никакого эффекта она не возымела, в том числе и потому, что Троцкий непосредственно не отвечал за проведение инициированного Лениным и Свердловым «расказачивания» и не мог убедить вышестоящих товарищей в пагубности такого курса по отношению к казачеству.
Единственное, что мог сделать Миронов, это воспрепятствовать проведению расказачивания подчиненными ему частями. 21 января 1919 года он издал приказ-воззвание по своей 23-й дивизии и другим частям 15-й и 16-й дивизий подчиненной ему Сводной группы:
«Именем революции воспрещаю вам чинить самовольные реквизиции скота, лошадей и прочего имущества у населения. Воспрещаю насилие
Воспрещаю вам всякого рода грабежи, ибо тогда каждый из вас не только не защитник трудового народа, не только не проводник правопорядка и строитель новой светлой жизни, а разбойник. Разбойникам нет места в рядах Красной Армии!
Население станиц и хуторов по занятии их красными войсками немедленно собирать, организовать местную власть, назначить милицию и совместно с начальниками частей поддерживать порядок и разбирать все недоразумения.
Начальников Красной Армии именем той же революции прошу обратить самое серьезное внимание на борьбу с этим злом, перешедшим в одной из дивизий границы терпимости.
Зло это есть явный союзник Краснова – так не будьте даже невольными союзниками этого всевеликого разбойника «всевеликого» войска Донского».
Миронов также заявлял, что выдвинутые Донбюро на посты комендантов освобожденных станиц коммунисты «не могут быть допущены по тому поведению, которое проявили в тяжкий момент революции. Теперь революция сильна, все слизняки ползут на солнце и делают пятна на нем».
Несомненно, своеволие Миронова в Москве не нравилось, но, пока он был нужен для борьбы с белоказаками, это своеволие приходилось терпеть.
Миронов распускал пленных казаков по домам вместе с лошадьми и всем снаряжением, хотя Донбюро требовало направлять их за пределы Донского округа. Миронов писал: «…Мною целые полки отпущены по домам с лошадьми и конским снаряжением.
Предлагаю и во имя революции, правды и справедливости начальнику 15-й дивизии возвратить просителям лошадей и снаряжение.
Не думаю, что темнота и невежество казаков будут зачтены им за преступление. Люди эти достойны жалости, но не лишения, да месть – штука обоюдоострая и никогда к цели не ведет: трудовому народу это не нужно».
Наконец самоуправство Миронова и его препоны проведению политики расказачивания заставили центр отозвать его с фронта.18 февраля 1919 года Троцкий потребовал от Реввоенсовета 9-й армии немедленной отправки Миронова в Серпухов для получения более высокого назначения, а также «дабы дать возможность Полевому штабу и мне ближе с ним познакомиться».
Тут же в Реввоенсовет пошли жалобы на Миронова местных партийных работников, утверждавших, будто «невероятно губительны политика, поведение и агитация гр. Миронова: устраивает по округу митинги, проливает демагогические крокодиловы слезы по поводу якобы нападок на него со стороны коммунистов, выдает себя за борца и сторонника бедноты, а коммунисты, по его словам, грабители, дезертиры и трусы, избегающие битвы с врагами. По его мнению, идейный коммунист – это только Ковалев, да и тот умер, и теперь наша грешная земля осталась без таковых. Определенный антисемит – это ярко видно из его речи по поводу теперешней власти, во главе которой в большинстве стоят юноши 18–20 лет, не умеющие даже правильно говорить по-русски. Результаты его политики уже налицо – казаки и кулачество уже поднимают голову. Его маневренный батальон настроен определенно, что с победой над Красновым им придется воевать с коммунистами, естественно, во главе с дедушкой Мироновым. Такие же слухи муссируются с разными вариациями его клевретами, мародерами, провокаторами и темными людьми
Коммунисты Усть-Медведицкого района сообщали в Донбюро:
«Все шло хорошо, пока не был затронут вопрос о коммунальной обработке земли. Тотчас же закричали: «Долой! Никаких нам коммун не надо!» По мнению крестьян, коммунисты – грабители. Дедушка Миронов им говорил, что сейчас воюем с Красновым за большевиков, а потом будем воевать с коммунистами».
На прощальном митинге в Михайловке Миронов заявил:
«Где появляются большевики, вернее, коммунисты, там прекращаются базары, прикрываются торговые предприятия, жизнь общественная замирает и начинается разгул бесчинств, отбирают продовольствие, налагают всевозможные налоги, и даже на лиц из его дивизии делают обложения, и он вынужден, по его словам, воскликнуть: «Ну и коммуна! Избави нас Бог от такой коммуны!» Причем о своей собственной особе он отзывается как о личности идейного борца за народ, не жалеющего живота своего во имя благ народных. Коммунисты не хотят работать, они оказались в ревкомах, учреждениях, а на фронте их нет, и землю они не обрабатывают». По мнению руководителей донских коммунистов, «это была сплошная демагогия и подыгрывание под настроения масс».
Тем не менее прибывшему в Москву Миронову Троцкий 14 марта 1919 года выдал следующий мандат:
«Тов. Миронов – заслуженный боевой командир, оказавший Советской Республике огромные услуги на Донском фронте. По моему вызову он прибыл сюда и хочет воспользоваться случаем для того, чтобы приобрести для своей обобранной и вконец износившейся семьи некоторое количество мануфактуры. Очень прошу соответственные учреждения оказать ему всяческое содействие в этом направлении».
К тому времени уже началось Вешенское восстание, спровоцированное политикой расказачивания. Миронову тотчас поручили формирование новой казачьей дивизии. Тогда же его попросили составить доклад о путях привлечения казаков на сторону Советской власти. 16 марта Миронов писал:
«Чтобы казачье население Дона удержать сочувствующим Советской власти, необходимо:
1. Считаться с его историческим, бытовым и религиозным укладом жизни. Время и умелые политические работники разрушат темноту и фанатизм казаков, привитье вековым казарменным воспитанием старого полицейского строя, проникшим в весь организм казака.
2. В революционный период борьбы с буржуазией, пока контрреволюция не задушена на Дону, вся обстановка повелительно требует, чтобы идея коммунизма проводилась в умы казачьего и коренного крестьянского населения путем лекций, бесед брошюр и т. п., но ни в коем случае не насаждалась и не прививалась насильственно, как это «обещается» теперь всеми поступками и приемами «случайных коммунистов».
3. В данный момент не нужно бы брать на учет живого и мертвого инвентаря, а лучше объявить твердые цены, по которым и требовать поставки продуктов от населения, предъявляя это требование к целому обществу данного поселения, причем необходимо считаться со степенью зажиточности его.
4. Предоставить населению под руководством опытных политических работников строить жизнь самим, строго следя за тем, чтобы контрреволюционные элементы не проникали к власти, а для этого:
5. Лучше было бы, чтобы были созваны окружные съезды для выбора окружных Советов и вся полнота власти передана была бы исполнительным органам этих съездов, а не случайно назначенных лиц, как это сделано теперь. На съезды должны прибыть крупные политические работники из центра. Нельзя не обращать внимания на невежественную сторону казачества, которое до сих пор еще не видело светлых политических работников и всецело находилось в руках реакционного офицерства, дворянства и духовенства. Съезды созвать экстренно, но в разные дни, чтобы можно было побывать на них и мне. Созыв поручить особой комиссии. С этого шага должна начаться подготовка мобилизации казачества на службу революции.