Шрифт:
Я наяву вижу то,
Что многим даже не снилось,
Не являлось под кайфом,
Не стучалось в стекло.
А.Г. Васильев
(рок-группа Сплин)
Часть первая
РАЗЛОМ
Утро наполняло город.
На улице зашумели первые машины, затренькали трамваи, будя горожан не хуже будильников.
Сумерки
Участковый, медленно шёл по двору, заразительно зевая. Ему невыносимо хотелось спать после ночного дежурства. Обойдя по поребрику большую лужу, он свернул в крайний подъезд старой обшарпанной хрущёвки. Он медленно поднялся по лестнице на площадку. Стены подъездаcместами осыпавшейся штукатуркой, были расписаны молодёжью, на острейшие темы, какие только могут возникнуть в голове у тинэйджера.
Участковый остановился у двери в квартиру, поправил вываливающуюся из подмышки папку. Дверь была приоткрыта, милиционер распахнул её и уверенно вошёл в квартиру.
В коридоре он споткнулся, под ногами что-то зазвенело. Он включил свет, прихожая была заставлена пустыми бутылками. Не снимая обуви, он прошёл на кухню. В воздухе витал тяжёлый запах перегара и табачного дыма. На столе стояла тарелка с остатками подсохшей варёной колбасы. В консервной банке торчал ёжик окурков. Под столом стояли пустые бутылки из-под водки. В раковине до потолка возвышалась стопка невымытой посуды.
Это была образцовая холостяцкая квартира, где накануне удалась грандиозная попойка. Участковый приоткрыл форточку и прошёл в комнату. В углу на диване, благоухая дивными сивушными ароматами и запахом носков, храпело могучее тело. Участковый подошёл и легонько потряс спящего за плечо.
***
Огромные волны взметались до самого неба. Страшный гул шёл из-под воды. Волны беснуясь разошлись в разные стороны, словно табун гигантских взбесившихся лошадей. За тем они исчезли и появились волны песка, огромные барханы. Будто неведомый колдун превратил волны, за то, что они себе такое позволили, в волны песка. По барханам плыли корабли, ржавые обветшалые корабли с облезлой краской и выбитыми иллюминаторами.
Сильный ветер гнал позёмку песка и было похоже, что стоявшие десятки лет корабли плывут по этим песчаным холмам, перемахивая через песчаные волны.
Сергей услышал вкрадчивый женский голос, он был красивым и приятным. Женщина говорила на неведомом языке. Ни один человек на земле не знал этого мёртвого языка. Это был ари, очень древнее наречие. Сергей не мог знать этого языка, но он хорошо понимал эту женщину.
– Ищи в седьмой лодке, – сказала она
Что-то потревожило его, и Сергей проснулся.
Сон вылетел у него из головы
***
– Серёга! Подъем! – Сергей Геннадьевич!
Спящий повернулся и
– Вова, «мусор поганый», тебе чего…?
Сергей, сев на краешек дивана и посмотрев на часы добавил:
– Ты зачем меня разбудил. Семь часов утра ё…
– Мне Мария Васильевна вчера позвонила, сказала, ты уже месяц гудишь.
– Гудю,– согласился Сергей, и кивнул лохматой башкой.
– Завязывать пора.
– Мария Васильевна беспокоится, с теплотой сказал Сергей.
Мария Васильевна – соседка Сергея и хорошая подруга его матери, когда-то учила математике Сергея и его одноклассника Володю.
– Пойдём, – Сергей взял Володю за руку и поволок его на кухню.
Сергей усадил участкового за стол, открыл холодильник, вытащил початую бутылку водки и банку солёных огурцов, за тем и достал два стакана и налил.
– Мама ещё солила, кивнул он в сторону огурцов.
– Светлая ей память, – сказал Володя и, не чокаясь, выпил. Помолчал немного и спросил друга – Чего гудишь то.
– Да все как- то сразу навалилось, сначала бизнес накрылся. Кризис мать его так. Мою фирму за долги банк забрал, ты же знаешь, я перевозками занимался. Потом Машка ушла, точнее, выставила меня. Потом мама… Ну ты знаешь. Живу сейчас здесь у мамы.
– Сейчас Кузьмич придёт, – посмотрел на часы Володя. – Поговоришь с ним.
– А Кузьмич то на кой?
– Трудоустраивать тебя будем!
Кузьмич был старым другом отца Сергея, они всю жизнь вместе проработали на одном заводе, в одном цехе. По окончании техникума Сергей даже работал у Кузьмича в цехе.
– Да не смеши меня, на завод что ли?
– Тебе сейчас даже дворником не устроится, все тёплые места нарасхват. – Можешь «побомбить», машина где?
– Ушла машина.
– Продал?
– Ага. Жить на что-то надо.
Из прихожей послышалось кряхтенье и звон падающей стеклотары.
– Кузьмич заходи, обувь не снимай, видишь какой срачь, – сказал Володя.
На кухню зашёл невысокий мужичок лет шестидесяти с густой седой бородой, Сергей выдвинул табуретку, достал третий стакан и налил водки.
Кузьмич присел на табурет, выпил и захрустел огурцом.
– Узнаю огурчики! Отец твой, покойничек, такие на работу частенько таскал. – Значит так Серёга, пойдёшь ко мне в цех. Заказ пришёл военный. Мне люди во-о-о как нужны. Ты, когда на практике у нас был, 747 изделия умудрялся паять, а их не каждый слесарь с шестым разрядом сделать может.
– Дык уж больше двадцати лет прошло с тех пор, – сказал Сергей.
– Прошло, а изделия не сильно изменились, справишься – ответил Кузьмич. Да и зарплата приличная.
Кузьмич озвучил сумму.
– Да ну! – не поверил Сергей
– Ну-у-у! – Лапти гну! – передразнил его Кузьмич. – Стране оружие снова понадобилось, проснулись ёптыть, а спецов нет.
Володя поднялся и взял свою фуражку с подоконника.
– Ну, вот и договорились! – Пойду я отсыпаться! – сказал Володя и вышел.