Ателье царских прикидов
Шрифт:
– Не может быть. Нет, этого просто не может быть! Мне это просто кажется!
Волков двигался в сторону родимого музея. Дорога была знакома ему словно свои пять пальцев. Но если прежде этот путь всегда радовал его, то сегодня каждый шаг давался с неимоверным трудом. Только что ему позвонил один из его сотрудников, и от него Волков узнал о смерти своего заместителя. И теперь Волков чувствовал, как кольцо вокруг него угрожающе сжимается.
– Сначала сокровища, потом Виктор Сергеевич. Теперь Бубенцов. И еще Полинка пропала. Ох, чует мое
Но в глубине души Волков прекрасно понимал, что вся его жизнь – это и есть раскопки. Не дотошное описание редкостных находок, не околонаучные дрязги за очередную премию или грант, не прозябание на ученых советах, а именно сами раскопки. Все остальное лишь данность, которую он отдавал этой жизни, чтобы продолжать заниматься любимым делом.
И вот теперь это его любимое дело под угрозой. Если папа захочет, он может заставить сына пойти у него на поводу. И это будет полным крахом всей той жизни, к которой Волков-младший привык и которую любил.
Да, на работу в музей в таком душевном состоянии идти не хотелось. Тем не менее Волков целенаправленно перемещался, и не думая замедлять шаги. Ну и что с того, что ему не хочется идти на работу? Наука не должна страдать от перепадов его настроения.
Волков прошел к себе, не раздеваясь и не снимая верхней одежды. Пожилые смотрительницы, словно церберы наблюдающие за обычными посетителями, при виде Владимира Волкова только улыбались и приветливо кивали головами. Что и говорить, Владимир Волков был любимчиком всех дам. При этом ему не требовалось для этого никаких усилий. Дамы сами были готовы отдать ему все, начиная от своих трепещущих сердец до горячих тел.
Вот и сегодня Волков полночи отбивался от ухаживаний слишком уж распалившейся дочери маститого ученого, академика и члена такой массы научных обществ, куда даже его отцу хода не было. Волков прекрасно понимал, какое светлое будущее открывает перед ним женитьба на этой девице. Понимал, но поделать с собой ничего не мог. Ему было противно. Она была такой жирной и белой! Она напоминала ему гусеницу! Она танцевала, стараясь его обольстить, а ему казалось, что у нее из живота вот-вот потянется противная липкая нитка.
– Только у гусеницы есть шанс стать красавицей, а у этой бегемотихи уже нет.
Жрала «невеста» столько, что Волкову становилось просто страшно. Да она же и его сожрет. Слопает, как тарантулиха. Он гнал от себя эти дурацкие мысли, но почему-то новая «невеста» прочно ассоциировалась в его мозгу с каким-то неприятным насекомым.
Вот ведь беда, никакие деньги и титулы ее папаши не в состоянии сделать девицу хоть чуточку привлекательней.
И все же Волков понимал: другого выхода у него нет. История с этрусским золотом получилась слишком уж громкой и даже приобрела нежелательный международный резонанс. Если он немедленно не прикроет тылы, обзаведясь могучим покровителем, то его научная карьера может потерпеть крах.
– Черт меня дернул выкопать эти статуэтки! – простонал Волков. – С них все беды и пошли. Копал бы себе глиняные черепки и беды не знал!
Досада
В общем, Волкову все-таки удалось избежать окончательного падения. Но чего ему это стоило! Перед глазами у него плыли разноцветные круги, и в голове стоял настойчивый гул, напоминающий шум прибоя. Он мешал нормально слышать и ориентироваться. Да и пошатывало Волкова изрядно.
– Эта не девица, а какая-то упыриха! Женись на такой, всю кровь из тебя выпьет! Паучиха!
С этими словами Волков распахнул дверь своего кабинета и зашатался окончательно. Галлюцинация! Прямо перед ним возле его собственного рабочего стола кружились три грации. Нагие, золотистые и прекрасные! Все! Допился! У него начались галлюцинации!
В этот момент Волкова шатнуло так сильно, что он был вынужден прислониться к стеночке и закрыть глаза. Когда он их снова открыл, в кабинете уже никого не было. Только влажные следы босых ног у стола показывали, что три прекрасные нагие грации ему не причудились. Волков наклонился к самому полу. Так и есть! Следы вели к ковру, который висел на стене, прикрывая некрасивое кирпичное пятно, которое досталось Волкову в наследство от бывшего директора музея.
Тот в пору своего правления занимал этот кабинет. Потом в него переселился Волков, а начальство переехало в другие помещения.
И вот в эту самую стену и упирались следы босых ножек. Да так, словно ушли под нее.
– Господи! – ошеломленно прошептал Волков, разглядывая быстро высыхающую пяточку, другая часть ступни была уже скрыта под стеной. – Что же это творится такое?
Он даже потрогал мокрый след. И убедившись, что он в самом деле мокрый, присел возле стены. Как же все плохо! А он-то, дурак, еще сегодня ночью думал, что хуже уже быть не может. Оказалось, что может. И еще как!
Тем временем застигнутые врасплох подруги улепетывали со всех своих босых ног подальше от кабинета Волкова. И лишь отбежав на достаточное, на их взгляд, расстояние и переправившись через лужу, рискнули остановиться, чтобы обсушиться, одеться и обсудить случившееся.
– Как вы думаете, он нас узнал? – с трепетом задала Света вопрос, который волновал всех троих больше всего.
– Вряд ли! Ты же видела, он сразу же закрыл глаза!
– Но перед этим посмотрел на нас!
– Какое у него было лицо при этом!
– Словно он увидел призрака!
– Трех голых призраков! – поправила подругу Мариша. – И очень даже красивых. Он должен был бы радоваться!
Но Света закрыла лицо руками.
– Никогда себе этого не прощу! – простонала она. – Любимый мужчина застал меня голой у себя в кабинете!
– А ведь верно! – воскликнула Инна, даже перестав на время шнуровать свой высокий сапог. – Это же был кабинет Волкова. Девочки, вы это поняли?
– Сразу же!