Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или (др. перевод)
Шрифт:
— Я, пожалуй, отпущу тебя, чтобы ты мог немного поболтать с Бальфом Юбэнком, — произнесла Лилиан. — Он волнуется, потому что ты так ни разу и не взглянул на него за весь вечер, и встревожен тем, что литература может остаться без покровителя в верхах.
— Лилиан, ты великолепна! — почти невольно вырвалось у него.
Она рассмеялась.
— Это, мой дорогой, и есть та нематериальная диадема, которую я хотела получить!
Проходя через толпу, она сохраняла на лице остатки этой улыбки, незаметно переходившей в выражение напряжения и скуки, окрашивавшее
Ее внимание привлекла зелено-синяя искра, вспыхнувшая в отдалении на запястье узкой обнаженной руки. Потом Лилиан увидела стройное тело, серое платье, хрупкие обнаженные плечи. Она остановилась. Нахмурилась, посмотрела на браслет.
При ее приближении Дагни обернулась. Больше всего Лилиан возмутила безличная любезность во взгляде Дагни.
— Что вы думаете о браке вашего брата, мисс Таггерт? — как бы мимоходом, улыбаясь, спросила Лилиан.
— У меня нет особого мнения на этот счет.
— Не хотите ли вы сказать, что он не стоит того, чтобы о нем думать?
— Если вам больше нравится быть точной, что ж, именно это я имею в виду.
— Но разве вы не находите в нем общечеловеческой значимости?
— Нет.
— Не думаете ли вы, что невеста вашего брата заслуживает интереса?
— Нет.
— Я завидую вам, мисс Таггерт. Завидую вашему олимпийскому спокойствию. Я думаю, в нем секрет того, почему у простых смертных никогда не будет надежды сравняться с вашими достижениями в бизнесе. Они позволяют нашему вниманию разделяться, по крайней мере, на то, чтобы признавать успехи и в других областях.
— О каких достижениях вы говорите?
— Разве не достойна признания женщина, достигшая небывалой высоты в условиях жестокой конкуренции, но не в промышленности, а в житейском смысле?
— Я не считаю, что слово «конкуренция» применимо к житейским делам.
— Но согласитесь, например, как приходится тяжко трудиться другим женщинам — если только слово «труд» к ним подходит — чтобы добиться того, чего эта девочка добилась с помощью вашего брата.
— Я не думаю, что она верно понимает суть того, чего достигла.
Риарден увидел Дагни и Лилиан, стоящих вместе. Он пошел к ним.
Он чувствовал, что должен слышать их разговор, невзирая на последствия. Он молчаливо остановился рядом. Он не знал, подозревает ли Лилиан о том, что он близко; Дагни видела его.
— Проявите к ней немного великодушия, мисс Таггерт, — произнесла Лилиан. — По крайней мере, великодушного внимания. Вы не должны презирать женщин, которые не обладают вашим ярким талантом, и пользуются своими собственными дарованиями. Природа неравномерно распределяет свои дары и предлагает взамен компенсации, вы так не думаете?
— Я не уверена, что понимаю вас.
— О, а я уверена, что вы не хотите, чтобы я говорила менее двусмысленно.
— Напротив, хочу.
Лилиан раздраженно пожала плечами. Среди своих подруг ее давно бы поняли, но этот противник
Лилиан улыбнулась и проговорила:
— Так вот, касательно вашей невестки, мисс Таггерт. Какие шансы у нее были в нашем мире? По вашим стандартам, никаких. Она не смогла бы сделать успешной карьеры в бизнесе, она не обладает вашим выдающимся умом. Кроме того, мужчины бы ей этого не позволили. Они сочли бы ее слишком привлекательной для этого. Поэтому она воспользовалась тем, что мужчины имеют свои стандарты, к сожалению, не столь высокие, как ваши. Она обратилась к талантам, которые вы, я уверена, презираете. Вы никогда не утруждали себя тем, чтобы соревноваться с другими женщинами на единственной арене наших амбиций — достижении власти над мужчинами.
— Если вы называете это властью, миссис Риарден, то я так не считаю, — ответила Дагни.
Она повернулась, чтобы уйти. Но ее остановил голос Лилиан:
— Мне хотелось бы убедиться, мисс Таггерт, в вашей самодостаточности и полном отсутствии человеческих слабостей. Возможно даже, вы никогда не испытывали желания льстить или оскорблять. Но я вижу, вы ожидали, что мы с Генри придем сегодня вместе.
— Не могу сказать, что ожидала, я не читала список приглашенных.
— Тогда зачем вы надели этот браслет?
Дагни демонстративно смотрела прямо в глаза Лилиан.
— Я всегда его ношу.
— Вам не кажется, что шутка зашла слишком далеко?
— Я не шучу, миссис Риарден.
— Тогда вы поймете меня, если я попрошу вас отдать мне браслет.
— Я понимаю. Но не отдам его.
Лилиан помолчала, чтобы они обе поняли значение этой паузы. И впервые за вечер посмотрела на Дагни без улыбки.
— И что, мисс Таггерт, по-вашему, я могу о вас подумать?
— Думайте, что хотите.
— Что вами движет?
— Вы знали мои мотивы, когда дали мне этот браслет.
Лилиан посмотрела на Риардена. Его лицо ничего не выражало, ни малейшего намека на помощь или на призыв к молчанию — ничего, кроме строгости и скуки, отчего ей показалось, что она оказалась в центре всеобщего внимания.
Улыбка вернулась на ее лицо, как защитное забрало, покровительственная улыбка, направленная на то, чтобы вернуть их разговор в русло светской беседы.
— Я уверена, мисс Таггерт, вы понимаете, насколько это неприлично.
Улыбаясь, Лилиан с упреком покачала головой.
— Мисс Таггерт, не думаете ли вы, что сейчас — тот самый случай, когда нельзя полагаться на пустую надежду, но необходимо считаться с реальностью?
Дагни не улыбнулась в ответ.
— Я никогда не понимала значения подобных сентенций.
— Я хочу сказать, что вы заняли позицию идеалистки, но, к сожалению, большинство людей не разделяют ваших высоколобых стремлений, они неверно и самым мерзким образом истолкует ваш поступок.
— Значит, вся ответственность ляжет на них, а не на меня.