Атлант. Продавец времени
Шрифт:
– Не сиди, я тебе дело нашёл.
– Какое?
– На дирижабле канатов полно. Надо их расплести – получатся верёвки. Свяжем их.
– Ты хочешь спуститься по верёвкам?
– Почему только я? Мы все.
Арс какое-то время раздумывал:
– Надо попытаться, другого выхода нет. Я тоже об этом думал.
– Тогда за дело.
Арс принялся разматывать запутавшиеся канаты, а Никита подошёл к обрыву. Сколько тут метров – сто, двести? Сбоку можно определить, а сверху затруднительно. Но больше ста, это точно. Сорвёшься – шансов нет.
Никита понял, что в голове что-то мелькнуло, какая-то мысль. И она показалась ему странной. Сделать крылья? Несерьёзно, у человека руки слабы, а тело тяжёлое. И ещё никому не удавалось летать, используя свои мускулы. Но ведь им не надо летать, им надо только спуститься!
Погоди-ка, он же видел однажды, как у парашютиста была привязана ткань между руками и ногами и между ногами – как перепонки у белки-летяги. Попробовать? Но у них нет опыта. Нарезать нужные лоскуты ткани из оболочки – дело нескольких минут. Верёвки, чтобы привязать ткань к рукам и ногам, тоже есть. Опыта нет. Как управлять в коротком полёте? Тот парашютист, о котором снимали фильм, планировал несколько километров. Им столько не надо. Но приземлиться-то необходимо живым. И путь вниз – не эксперимент, его не проведёшь дважды. У каждого – одна попытка.
Однако идея захватила. Если получится, риску не больше, чем спуск на верёвке. Та ведь может оборваться, или сам не удержишься.
Он прикидывал и так, и этак. В конце концов куском верёвки обмерил себя, на пыли нарисовал пальцем примерный рисунок. Для каждого человека требовалось три треугольных полотнища.
Ножом он вырезал из оболочки дирижабля требуемые куски. Материал оболочки подходил – был лёгким, прочным.
Никита подозвал Арса:
– Слушай, что я надумал. Ты когда-нибудь видел летучих мышей?
– Бр-р-р, мерзость какая! Видел.
– Теперь гляди на рисунок. Мы привязываем эти куски ткани от оболочки к рукам и ногам и прыгаем со скалы. Руками махать не надо, надо развести руки и ноги в виде косого креста и планировать. Перед землёй надо поискать место, где помягче – пусть это будет озерко, и можно садиться.
– Боги лишили тебя разума! Это невозможно, это верная гибель. Я не буду в этом участвовать.
– Хорошо, я прыгну сам.
– Только после того, как мы спустим на верёвке пилота. Он нездоров, и ему надо помочь.
– Согласен. Только сначала попробуем опустить на верёвке камень.
– Это зачем?
– Проверить, достанет ли верёвка до земли, нет ли на склоне преград, невидимых сверху, – уступов, например.
– Ты осторожен, и я надеюсь, что у нас всё получится. Мне осталось не так много работы. Один канат я расплёл, пора вязать узлы.
За работу они принялись вдвоём. Верёвки были жёсткие, и тянуть приходилось изо всех сил. В процессе спуска их уже не подтянуть, а на кону – жизнь.
Бухта получилась изрядных размеров. Они нашли почти квадратный камень, обвязали его и начали спуск.
Камень шёл то хорошо, то цеплялся
Но вот верёвка уже выбрана, а камень дна не достиг.
– Ты был прав с проверкой, – признал Арс.
Конец верёвки они привязали к обломку скалы, торчащему на краю обрыва, и Арс принялся расплетать ещё один канат. Похоже, что требовалось немного, метров десять-пятнадцать.
Никита помог выбраться из-под оболочки дирижабля травмированному пилоту. Раньше он не делал попыток выбраться. На плато жарило солнце, а несколько небольших кустов не давали тени.
Пилот осмотрелся.
– Где мы?
– На плоской вершине горы. Со всех сторон обрыв.
– Как же нам выбраться?
– Правильный вопрос. Тебя мы спустим на верёвке. Потом будет спускаться Арс.
– А ты?
– Я попробую спланировать вниз на кусках оболочки дирижабля.
– Рискованно.
– Риск – дело благородное.
– Если других вариантов нет, я согласен на верёвку, – обречённо кивнул головой пилот.
– Полетать не хочется?
– Я не сумасшедший.
Во как! Выходит, что из них троих ненормальный только он один.
Между тем Арс расплёл канат и привязал верёвки к свободному концу. Они снова начали опускать камень. Только теперь он достиг дна, а у Никиты с Арсом появилась уверенность, что спуститься удастся.
Долго и с трудом они тащили камень наверх. Хорошо было бы отвязать его внизу, но там никого не было, а узлы по мановению волшебной палочки не развяжутся.
Пока втащили камень наверх, порядком умаялись – ведь он весил полсотни килограммов. Ведь и Арс, и Никита, хотели, кроме всего прочего, проверить и прочность узлов.
Пока возились с камнем, начало смеркаться. Солнце ещё освещало вершину горы, где они находились, а внизу уже стемнело, и потому спуск отложили до утра следующего дня. Ночевали возле корзины, под укрытием оболочки. Она делала их невидимыми для летающих ночных хищников – кроме кратов и вампиров. Отчаянно хотелось есть, но еды, как и воды, не было.
Ночью Никите снились кошмары, и он несколько раз просыпался с бешено бьющимся сердцем и в холодном поту. Арс же дрых, как у себя дома, – храпел, ворочался.
Утром Никита чувствовал себя невыспавшимся, как и пилот – он ночью время от времени постанывал.
Они подошли к обрыву. Пилот посмотрел вниз и отшатнулся:
– Высоко!
– Ерунда, ты на дирижабле выше поднимался, – попытался успокоить его Арс.
– Сравнил! – фыркнул пилот. – Ладно, обвязывайте!
Его трижды обвязали вокруг туловища и пропустили верёвку под мышками.
– Теперь спиной вперёд иди к обрыву, а мы понемногу будем травить верёвку. Если что, кричи.
Арс, как и договорились заранее, стоял у края. Никита – у торчащего зубом обломка скалы. Конец верёвки был привязан к нему и кольцами лежал вокруг. Если верёвка вырвется у Арса из рук, пилот не упадёт.