Атлантида. Часть I: Дисперсия
Шрифт:
После моей встречи со стариком по имени Луна все изменилось, я по-новому взглянул на свое положение отщепенца общества и на Огузок в целом. Я вдруг понял, что моя жизнь вовсе не кончена: у меня появились цели, которых я захотел достигнуть.
Первой целью, которую я себе поставил, стало избавить зеленых от дурмана, который превращает их в растения.
Карпуше я больше не мог доверять. Он был единственным в зеленой стае, кто сохранял разум, а это значит, что именно он следил за тем, чтобы все принимали грибы. Мне он, правда, грибов не давал, но от этого мое недоверие к нему не пропало: вскоре я выяснил, что никто из зеленых ничего не курит. Огромный мешок с сушеными грибами был спрятан на кухне. Я решил, что их подмешивают в еду. Ночью я выкрал мешок, - то, как мне это удалось, достойно отдельной истории, - и хорошенько спрятал его. После этого я с надеждой ждал, что все изменится, что люди вокруг меня начнут приходить в себя, начнут хотя бы разговаривать... но тщетно. Все оставалось по-прежнему, а в новом мешке на кухне стали появляться новые грибы. Больше я не мог ничего найти и, к своему стыду, сдался. Видимо, яд был в еде или воде, которую нам привозила стража.
Как только я понял, что зеленых мне не вытащить, я поставил себе новую цель: покинуть эту стаю. В конце концов, кому хочется провести всю жизнь в обществе людей, не способных же говорить?
Каждый день я вставал раньше всех и бежал грести миналию, чтобы вечером собрать перегнивший урожай в ведра и отнеси к месту сдачи. Размазав миналию, я отправлялся к голубым. Я попадал к ним через замаскированный лаз, который сам выдолбил в стене мусора.
Среди воров я проводил большую часть времени. Я ел только с ними, так как опасался есть у зеленых. Для того, чтобы не быть нахлебником, я работал на ровне с остальными каменотесами. Из-за морских камней, с которыми я возился, у меня даже начал меняться цвет глаз! Когда я узнал об этом, я договорился с Луной, который оказался вожаком, о том, что как только мои глаза станут совсем заметными, я устрою обвал, в котором якобы погибну, после чего переберусь жить к ним.
В ожидании этих изменений я старался побольше работать с сердцевинами морских камней, чтобы глаза менялись поскорее. Ведь моего присоединения к стае воров ждал не я один!
Прошло не так много времени, и мы с Китом стали лучшими друзьями. Он научил меня бесшумно ходить и видеть в темноте. Это он помог мне выкрасть и спрятать мешок с грибами. Взамен я научил его читать писать. Читать и писать я также научил многих молодых воров: желающих, к моему удивлению, оказалось немало.
Вместе с Луной, который слыл лучшим певцом среди голубых, мы доработали мою песню и дружно распевали ее во время работы. Луна также научил меня песням других стай, в которых он побывал. Особенно меня взяли за сердце песни оранжевых: их видение мира поражало. Желание когда-нибудь встретиться с ними стало преследовать меня днем и ночью.
Я уже исходил территорию зеленых и голубых вдоль и поперек, но никак не мог добраться до остальных. До восстания оранжевых, до войны из-за того горемычного храма, Огузок, оказалось, был целым островом! Но потом правительство решило затопить его часть так, чтобы стаи жили на отдельных островах и не могли общаться друг с другом. Стражники постоянно следили за нами, плавая между островов на своих лодках. Пробраться мимо них не было никакой возможности, но я решил, что должен сделать это.
Итак, моя третья цель: во что бы то ни стало я должен найти путь к ближайшему острову, где жили оранжевые, и подружиться с ними.
Если первую цель я не выполнил, а ко второй шел семимильными шагами, то третья потребовала от меня тяжелой подготовки.
Да, мы, последние люди, живем внутри огромной горы, плавающей среди океане. А океан - это все, что осталось на поверхности нашей планеты. Мы выживаем за счет необычного строения нашего острова, большая часть которого находится под водой; мы приручили морских животных, которые делят с нами последний клочок суши; из водорослей мы делаем одежду, мебель, еду, лекарства, топливо и удобрения для семян, которые достались нам в наследство от земного человечества. Иными словами, все, что нас окружает и помогает выжить - морская вода. И при всем этом никто из нас не умеет плавать! Уж Правительство позаботилось о том, чтобы люди боялись открытого океана, как смерти. Ведь страх - лучший друг власти. Если люди чувствуют себя в смертельной опасности, они будут беспрекословно повиноваться тому, кто пообещает их спасти. Пожалуй, за то, что я это понял, меня и упекли на Огузок.
Лично мне всегда не нравилось то, что живя в океане, мы не можем продержаться в воде и минуты. Случись, например, шторм, а человек не добежал до убежища. Его смывает огромной волной, он со страху вдыхает в легкие воды и покорно захлебывается. Что это вообще такое!? Зачем умирать и бояться, если можно научиться плавать?
Конечно, власти позаботились о том, чтобы все выглядело не так плачевно, и людей не посещали крамольные мысли о каком-то плавании. О штормах предупреждают за сутки, а то и за двое, так что с острова смывает только на голову отбитых тюленей. Тонут только придурки, которые любят походить по водам на лодке без привязи. Учиться плавать люди могли только на берегу, выплывая в открытые воды, в которых тут же может унести течением. Таким образом, люди даже не замечают, что бояться плавать: они просто не видят в этом необходимости. На самом деле, я тоже этой необходимости не видел, пока не задался целью добраться до оранжевых. Ведь единственный путь к ним лежал через воду, а это значило, что сейчас мне самое время научиться перемещаться по ней без лодки!
Учиться я решил не один: подговорить на это дело Кита не составило никакой сложности. Каждый день мы с ним находили час, чтобы поупражняться. Среди гор мусора была небольшая заводь, куда вода пробивалась из-под земли. Там-то мы и учились.
Самым сложным было научиться держаться на воде, но с этим мы справились. Дальше мы стали тренировать скорость и дыхание, плавая под водой. Мне, спасибо миналии, подобные упражнения давались легко: Кит даже пустил слух, что у меня есть жабры. Ему самому подолгу находиться без воздуха было тяжело, самое большее, чего он добился, - две-три минуты. Я же спустя пару месяцев мог задерживать дыхание на двенадцать минут, что немного тешило мое самолюбие: ведь во всем остальном Кит физически превосходил меня и не уставал об этом напоминать.
– Думаешь, мы и вправду сможем проплыть под водой мимо стражников? А если они нас заметят и всадят нам по гарпуну меж лопаток?
– сказал Кит, когда мы грелись на солнце после очередного заплыва.
– Конечно, я всю жизнь только и мечтал, что встретить прекрасную чернокожую жрицу без всякой одежды, но стоит ли это жизни? Среди воров девушек, конечно, нет...
– Мы найдем где-нибудь водоросли, сплетем из них плащи и поплывем в них, - предложил я, надевая штаны, затем рубаху. Лучи солнца отражались от воды вокруг, потому на поверхности подолгу находиться без одежды из водорослей, которые гасили опасные для кожи лучи, было черевато последствиями. Мне с моей белой кожей солнечные ванны и вовсе были противопоказано.
– Как тебе моя идея? Стражники подумают, что мы просто плавучая трава.
– Вот вроде и возразить тебе нечего, а идти за тобой все равно боязно! Эх, Котик, чую, ты своим языком меня в морскую пучину заманишь...
– Именно это я и пытаюсь сделать, - я подмигнул ему, застегивая последнюю пуговицу.
В лагере нас уже ждал теплый обед в кругу стаи. Мы нашли Луну в столовой и уселись возле него, надеясь услышать очередную байку из его бурной молодости.
– Твои глаза, малек, становятся заметными, - сказал мне старик к концу обеда.
– На твоем месте я бы устроил обвал со дня на день, иначе всем нам несдобровать. Понимаешь, о чем я?
– Думаю, именно так я и сделаю. Завтра же.
Остаток дня я провел, вытачивая из морских камней белесые жилки, после чего вернулся на свою территорию и быстро собрал миналию.
Когда я сдавал свою работу Карпуше, он, как всегда, недовольно поморщился.
– Совсем ты от рук отбился, - рыкнул он, хмурясь. - Так больше продолжаться не может! С завтрашнего дня работаешь под моим надзором.
В ответ, подражая своим соратникам, я равнодушно промычал что-то вроде "как прикажете" и пошел в столовую. За внешним спокойствием мне едва удавалось скрыть разбирающую меня досаду. Вот надо было ему ко мне прицепиться в тот самый день, когда я собрался убежать!