Атлас, составленный небом
Шрифт:
И кроме того, будто всех его странностей и так было недостаточно, история, связанная с Северным зеркалом, еще и усложнялась его своенравием - иногда оно скрывало прошлое, иногда утаивало что-то из будущего, а судя по пробелам в отражении, кое-что не существовало и в настоящем. Однако при других обстоятельствах все безукоризненно переливалось из одной части зеркала в другую, проходя через все времена (лишь незаметно запинаясь на швах), - таким образом Подковник в один и тот же момент мог себя видеть с утра, когда он ошалело рассматривал в зеркале свое лицо (пока спросонья тер глаза) и до вечера (пока сонно зевал, лежа в постели).
Солидные усилия, приложенные к тому, чтобы обнаружить закономерности, с помощью которых можно было бы управлять своенравным зеркалом, "увенчались" нашей безоговорочной капитуляцией. Может быть, проблема состояла не в самом Северном зеркале, а в отражавшихся в нем предметах, которые привыкли с легкостью получать подтверждение своего существования
Кроме двух этих описанных нами главных зеркал, в нашем доме существуют и другие, так называемые Туалетные зеркала. Однако и при пользовании ими никто не был застрахован от разных неожиданностей.
5/ ПЯТЬДЕСЯТ ДВА СОСТАВНЫХ ЭЛЕМЕНТА
Для восьми талисманов против всех зол и бед следует взять: из левого глаза отражение буквы Альфа; меньший круг из тех, что описывает стрекоза на поверхности воды; щепотку нежности цветочной пыльцы; скорлупку свода размером с ноготь большого пальца; самый короткий шум роста молодого дерева тиса; вечный запрет оборачиваться; по своей мере силу семени; вдвойне надежды; пару крыльев красивого сна; подмышку порхания голубя; точку пересечения углов зрения; столько снежинок, сколько может поместиться на длинных ресницах; слов любви в таком количестве, какое уместится во рту; ноздрю запаха душицы; по хорошему вдоху всех четырех ветров; как можно больше весеннего света; неизмеримое упорство тайны; любую часть радуги; полстакана блеска белого камня на дне ручья; два ингредиента, которые всплывают в памяти лишь в день приготовления талисманов; на глазок разноцветной пыльцы дневной бабочки; связку магии ключей; зернышко шуршания скарабея; постоянную мысль о влаге перепонок; по желанию песни сверчка; клуб дыма из домашнего очага; на кончике ножа пламени; пядь длины пера облака; осколок сверкания молнии; обычную капельку знания воды; докуда достанет взгляд полета сокола; вертикаль по крайней мере до пятой небесной сферы; в другую ноздрю запаха земли; много смеха, которого никогда не много; для серьги жужжания пчел; пока не заплутает среди стволов, взгляд на лес; заносчивость травы под названием "упрямство"; вязанку послеполуденной тени смоковницы; нанизанные на нитку поцелуи; немного шума деревянной прялки; горсть тепла птичьего пуха; широкий взмах букетом базилика; искусство наблюдать квадрат; вокруг всего линию окружности и из правого глаза отражение буквы Омега.
На склонах вечного Парнаса, недалеко от известнейшего святилища в Дельфах, в маленьком приморском городе Итея живут три очень старые сестры - Клото, Лахесис и Атропос Триполис. Родственников, которые могли бы подтвердить, были ли они когда-нибудь молодыми, у них нет, замуж они не выходили, а если и выходили, то этого уже никто, в том числе и они сами, не помнит. Они проводят всегда одинаковые, неумолимо одинаковые дни каждого года и веками повторяющиеся годы. С раннего утра и до полудня они наблюдают за Океаном, который здесь называют Коринфским заливом. Они сидят на балконе прохладного белого дома, молчат и смотрят, время от времени вытягивая тонкие шеи, чтобы лучше рассмотреть душу Мира. С полудня и до сумрака три сестры делают необычные зеркала. Необычно в них то, что каждое составлено из трех разных кусков, безукоризненно точно соединяющихся изломанной линией границы с таким совершенством, с каким может соединить вещи один только рок. Тот, кто купит зеркало сестер Триполис, может на нем (на каждой трети отдельно) встретиться с тем, что было, что есть и что будет. С полуночи и до зари три старухи сидят над картами. Каждая сама с собой с величайшим вниманием, которое не нарушили ни годы, ни ослабевшее зрение, играет в игру одиночества - пасьянс. Клото по картам синего цвета толкует прошлое. Лахесис по картам красного цвета читает настоящее. Атропос по картам зеленого цвета прорицает будущее. До той поры, пока солнечные лучи не скользнут вниз по Парнасу и, пройдясь по выбеленным Дельфам, на рассвете не постучат в жалюзи, три дамы раскладывают карту на карту, карту к карте, терпеливо выполняя доверенную им древнюю работу. Утром Клото, Лахесис и Атропос снова заплетают длинные косы, снова выходят на балкон и снова наблюдают за Океаном, который люди, живущие в этих местах, называют Коринфским заливом. Дни и ночи сменяют друг друга так же, как на ближайшей отмели сменяют друг друга приливы и отливы. Наверху в солнечном или лунном свете, безразлично, покоится вечный Парнас.
Иллюстрация 8. Морье(?), "Дельфийское зеркало", 90х60 см, год создания неизвестен (рама ХХ века), Галерея зеркал, Женева.
Богомил и Эстер и Аугусто
Эту девушку зовут Эстер. Она среднего роста, цвет лица - кофе с молоком. Сидит и ходит ровно. Любит фиолетовый цвет. В верхней, внутренней части бедра, там, где кожа исключительно богата нежностью, у Эстер есть родинка, имеющая форму зернышка граната. Сейчас зернышка не видно - оно скрыто шелковыми чулками и юбкой. Ладонью левой руки девушка часто дотрагивается до верхней части своего бедра, желая убедиться, что родинка все еще на месте. Обо всем этом Богомил может лишь догадываться, поскольку по счастливой случайности сидит рядом с ней. Из окна пышет зноем. На столе посреди комнаты стоит низкая плетеная корзина. Аугусто лениво протягивает руку, берет один плод, нащупывает самое мягкое место и продавливает его большим пальцем. Брызжет сок. Другой рукой Аугусто отрывает кожуру, небрежно бросая ее на пол. Мокрые рубиновые зерна стремительно исчезают у него во рту, очень чувственном. По подбородку испуганно сползает пара красноватых капель. Аугусто обтирает влажные руки о грудь, снова садится на стул и, наполовину сократив дыхательную деятельность, продолжает превозмогать жару. По счастливой случайности Богомил сидит рядом с ней в кино. Идет фильм. Девушка ерзает на своем месте. Без каких-либо видимых причин она то подается телом вперед к экрану, то откидывается назад. Родинка на ее бедре не видна. В зале жара. Побелка на стенах с легким потрескиванием отшелушивается. Монотонно жужжит кинопроектор. Происходит что-то странное зернышко граната начинает пахнуть.
__________
6/ О цвете лица "кофе с молоком"
Цвет лица "кофе с молоком" - это тот вид цвета лица, по которому взгляд скользит легче, чем обычно.
7/ Приложение о ботанике и анатомии
Зернышко граната (рunica granatum) имеет диаметр в полсантиметра, и дотрагиваться до него лучше всего тремя пальцами.
До родинки в форме зернышка граната лучше всего дотрагиваться губами, ее диаметр также составляет полсантиметра, и она, так же как и другие родинки, является проявлением души. Когда душа блуждает, родинки тоже (вопреки существующему представлению) блуждают по человеческим телам, появляются, исчезают наподобие знамений, которые подтверждают или отрицают решения внутреннего мира. В отдельных случаях родинки могут менять своих хозяев. У некоторых народов мира бытует мнение, что люди без родинок не имеют души и в силу этого являются вампирами. Поэтому в некоторых краях до сих пор существует обычай на веках умерших делать татуировки в форме Креста, Полумесяца или звезды Давида, символизирующие родинки. Цыгане, народ несколько больше, чем другие, посвященный в тайны природы, татуируют родинки на теле еще при жизни. Человека с родинкой, вытатуированной в форме Лабиринта, злая сила не возьмет, она там заблудится или даже просто не посмеет подступиться.
8/ Эффекты, сопутствующие ерзанью в кресле во время киносеанса
Тихо, еле слышно, совсем тихо ее шелковые чулки соприкасаются один с другим, левый скользит по правому, правый трется о левый, уши у Богомила закладывает от мощного стука поднимающейся страсти.
Леди Элен Хаггард влюбилась в молодого поручика Огастеса Хоупа в полдень своей зрелости. Два часа назад они вернулись с прогулки верхом. Волосы Элен были полны его шепота, а изгибы ушных раковин Огастеса хранили ее вздохи. Освежая горящие щеки только что принесенной из колодца водой, леди Элен заметила на своей стройной шее родинку поручика Хоупа, напоминавшую цветок вереска. Ей сразу стало ясно: их объятия были столь страстны и безрассудны, что родинки на их телах поменялись местами. Правда, ее супруг, лорд Николас Хаггард, ничего не понимал в родинках, а еще меньше он понимал в страсти, однако глаз у него был острый - он помнил, где лежит каждая соломинка в его поместье. О судьба! Ни один воротник или пластрон не были так высоки, чтобы прикрыть знамение любви поручика Хоупа.
Рассказывают, что лорд Хаггард заметил это во время ужина, когда подали пудинг. Несчастный юноша все отрицал, однако когда под дулом револьвера ему пришлось снять верхнюю часть формы, на его груди была обнаружена родинка леди Элен в форме листика анемона. Присутствовавший при этом доктор Уолкот, домашний врач Хаггардов, письменно подтвердил мистический обмен родинками, который, несомненно, произошел вследствие "акта прелюбодеяния между достойными нашего презрения леди Хаггард и гостем дома Хаггарда Огастесом Хоупом".
Тем же летом поручик Огастес Хоуп был переведен в Британскую Гвиану. Там, через два дня после Рождества, он умер. Одни говорят, от тропической лихорадки, другие - от болезни, которая называется далекой любовью. Вместе с ним увяла и родинка в форме листика анемона. Окруженная суровым презрением пуританского общества, леди Элен прожила еще десяток мучительных лет. Единственным утешением для нее было рассматривать цветок вереска на своей стройной шее. С тела лорда Хаггарда со временем исчезли все родинки, и без того немногочисленные.
Иллюстрация 9. Эдвин Оливер Вебб, "Леди Элен Хаггард с родинкой поручика Огастеса Хоупа", масло на холсте, 110х90 см, 1887 год, Национальная портретная галерея, Лондон.
Крайне безмятежная смена жизни и смерти
Протерев зеркала от ночной тьмы, отнеся завтрак Андрею и полив цветы, Саша стала готовиться к своей утренней прогулке. Зачем и куда она идет, мы никогда не спрашивали, однако стало уже хорошо известным обычаем - с десяти до двенадцати дома ее никогда нет.
Единственным из всех нас, кто не хотел мириться с молчанием, был Подковник - он громко комментировал свои подозрения, что Саша ходит на свидания с каким-то мужчиной. Причиной тому была его тайная влюбленность, а поводом Сашины тщательные приготовления.