Атласная змея
Шрифт:
— То, что и было решено вначале, господин Луи, — мы будем охотиться, впрочем, ни один шпион не посмеет проникнуть сюда к нам, потому что мы все друг друга знаем, а шпион будет тотчас же открыт и повешен!
— Это верно! А теперь, раз тут нас больше ничто не удерживает, мне кажется, нам можно было бы направиться и к вашей деревушке
— Да, тем более что нас там ждут с нетерпением мы даже несколько запоздали.
— Ну, так с Богом в путь!
Несколько минут спустя оба отряда, слившиеся теперь в один, покинули прогалину и снова
Глава III. МНОГО СОБЫТИЙ В ТЕЧЕНИЕ КОРОТКОГО ВРЕМЕНИ
Теперь нам следует вернуться к капитану дону Паламэду Бернардо де Бивар и Карпио. Его рыцарская и корыстолюбивая особа была покинута, как помнит читатель, умирающей на окровавленной траве.
Хотя смерть его была больше чем вероятна и хотя достойный капитан не мог сам изменить ни позы, ни места, однако, прибыв на место поединка, граф де Виллье в сопровождении своего друга, барона де Гриньи, не нашел там ни раненого, ни умирающего. А, между тем, прогалина все еще сохраняла следы ожесточенной борьбы противников.
Вот что произошло в отсутствие графа.
Капитан, обессилев от потери крови, потерял сознание и лишился чувств.
Несчастный лежал уже несколько минут без движения; он, без сомнения, незаметно для самого себя был уж на пути от жизни к смерти, как вдруг, к счастью для него, потому ли, что Провидение как-то особенно заботилось о его драгоценном существовании или же, что более вероятно, случайно-на прогалине появились три всадника.
Двое из этих всадников, по своим богатым и изящного вкуса костюмам, по-видимому, принадлежали к высшему классу общества: они носили шпагу, что с первого же взгляда заставляло признать в них особ благородных. Они были очень молоды; по лицу старшего ему нельзя было дать больше двадцати лет.
Третий всадник был человек с мужественными, энергичными и умными чертами лица; его черные глаза, полные огня, придавали его характерному лицу выражение решимости. Черная и густая борода покрывала весь его подбородок. Ему было самое большее тридцать лет; роста он был высокого, стройный, мощно сложенный и в то же время не лишенный в известной степени и грации, хотя это понятие не совсем применимо к мужчине.
Костюм его, чрезвычайно простой, совершенно черный и без вышивок, был костюмом доверенного слуги. Он носил на боку охотничий нож на широком поясе из толстой кожи, а рукоятки двух длинных пистолетов торчали в кобурах его седла.
Выехав на прогалину, трое всадников остановились и бросили вокруг себя беспокойный взгляд.
— Что это значит? — вскричал младший из них, указывая своей кокетливо затянутой в перчатку рукой на распростертое на земле тело.
— Э! — отвечал тот, который имел вид слуги, — это, по всей вероятности, труп.
— Вы думаете, Андрэ, что этот несчастный умер? — спросил молодой путешественник.
— Я не могу вам сказать этого точно, но, если госпожа маркиза желает,
— Да, пожалуйста, узнайте, Андрэ, не ошиблись ли вы, — отвечал тот из всадников, которого слуга величал маркизой, и затем добавил сердитым тоном: — Раз и навсегда прошу вас помнить, что меня не следует называть ни госпожой, ни маркизой. Зачем же стала бы я тогда переодеваться, если вы станете таким образом, точно нарочно, как будто желая доставить себе удовольствие, каждую минуту объяснять, кто я в действительности? Следите за собой и за своим языком.
Андрэ опустил голову, ни слова не ответив на этот выговор, и приблизился к лежащему на земле человеку, которого он считал мертвым. Остальные два всадника оставались на том же месте, может быть, потому, что не придавали особенной важности этому инциденту, а может быть, и потому, что не желали близко видеть труп.
Между тем, Андрэ соскочил на землю, нагнулся над телом и перевернул его. Дон Паламэд лежал в траве вниз лицом.
Вдруг слуга выпрямился с криком удивления.
— Что там еще? — насмешливо спросил старший из всадников. — Разве покойник был вашим врагом, Андрэ?
— Нет, сударь.
— Он не укусил вас?
— Этот несчастный еще долгое время не будет в состоянии пользоваться тем, что некогда называл своими челюстями.
— Тогда что же значит ваш крик?.. Ваше удивление?
— Знаете ли вы, господа, кто такой этот несчастный, с которым так дурно поступили?
— Нет, да и не желаем особенно этого знать.
— А между тем, вам следовало бы им заняться, или же позвольте мне позаботиться о нем.
— А почему?
— Да потому, что мне кажется, что он еще дышит.
— Если он и дышит, то так незаметно, что ей-ей об этом не стоит и говорить, — заметил младший из всадников.
— Но… Андрэ прав, — сказал старший, — не можем же мы оставить этого несчастного без помощи… я узнаю его.
— Кто это? — спросил маркиз или маркиза.
— Ах! — отвечал старший с легким оттенком иронии. — Мы только что начинаем компанию и уже успели потерять одного из самых надежных наших бойцов. Этот человек, которого ты видишь распростертым на земле, — наш храбрый рубака, неустрашимый капитан Паламэд.
— И правда…
— Черт с ним, с этим негодяем! Этот испанец оказался просто-напросто жалким хвастуном. Так вот какой прекрасный результат дало его бахвальство!
— Тут нашла коса на камень, — сентенциозно заметил слуга всадников.
— Совершенно справедливо! В особенности на этот раз. Ей Богу! Славные удары шпаги. Потомок Сида весь исколот. Посмотрите-ка на его раны, Камилла.
— Я узнаю и угадываю руку, нанесшую эти удары, — отвечала Камилла с жестом ненависти и гнева. — Однако для нас утешительного тут мало.
— Ты уже колеблешься? Может быть, ты уже подумываешь о возвращении назад?
— вскричал старший из всадников с таким выражением, в котором надежда смешивалась с разочарованием.