Атласные мечты

Дэвис Мэгги

Потом со световыми вспышками и синхронизированными электронными шумами, накладывающимися на партитуру Стравинского, белые совы, цапли и журавли Жиля Васса начнут свое шествие, пока ожившие фантастические образы не заполнят гигантскую лестницу. Элис снова появится в финале, предварительно переодевшись в главное творение Жиля: великолепный причудливый костюм птицы, прилетевшей с далекой звезды, чтобы возложить на себя верховную власть над всеми земными птицами. Примерно так было написано в программке.

Элис обнаружила, что с костюмом фламинго принцессы Джеки довольно трудно управляться:

она едва могла передвигаться в слишком обуженной юбке. В последнюю минуту Жиль, тайком от принцессы, устранил основные помехи. Но добиться полной свободы движения не удалось.

Молния юпитера метнулась под сводами «Опера», вспыхнул первый луч света, выхвативший из мрака фигуру Элис на вершине лестницы. Девушка медленно двинулась вниз, расправив розовые крылья фламинго.

Основная трудность Элис заключалась в том, что принцесса Джеки сконструировала слишком длинный шлейф, который так быстро скользил по ступенькам вслед за Элис, что ей приходилось двигаться быстрее обычного, чтобы не запутаться в ворохе ткани. Элис почти бегом достигла основания лестницы, умудрившись кое-как опередить свой шлейф, и, несмотря на сильную дрожь в коленях, величественно повернулась перед банкетными столиками.

На обратном пути выяснилось, что шлейф из ламинированного кружева, теперь едва волочившийся за ней, оказался на удивление тяжелым. Уже не в первый раз Элис пожалела о строгой секретности, которая так и не позволила им провести генеральную репетицию представления.

Она подняла голову, торжественно покачивая розовыми и белыми перьями, и увидела великолепных белых птиц Жиля, медленно выходивших на исходную позицию на ступенях перед ней. Музыка из «Жар-птицы» в сочетании с поистине впечатляющими световыми эффектами дополняла великолепное зрелище.

Избалованная всевозможными зрелищами публика разразилась аплодисментами. Хотя прием, оказанный фламинго принцессы Джеки, был весьма сдержанным, Элис все же увидела, как фотографы из «Вог» защелкали фотоаппаратами перед столиком принцессы Жаклин. Зато последовавшие за этим дизайны Жиля были встречены с нескрываемым энтузиазмом.

Модель в костюме журавля окликнула проходившую мимо Элис.

– Мадемуазель Элис! Посмотрите, – произнесла она жалобно, – это невероятно, но, кажется, у меня отваливается перед!

Элис поняла, о чем говорит модель в костюме журавля, только добравшись до раздевалки. С нее сняли головной убор, и стилист-парикмахер принялся взбивать ей волосы для костюма космической птицы Жиля. Молодой дизайнер собственноручно принес свое главное детище, осторожно баюкая его в своих объятиях.

В зале аплодисменты гремели почти не переставая, заглушая музыку «Жар-птицы».

Элис чуть не задохнулась, когда Наннет дернула вверх «молнию» на лифе, стиснув ребра и впечатав ее груди в кружевную материю.

– Жиль, там происходит что-то непонятное! – Ей пришлось наклониться вперед, пока Жиль поправлял кружевные крылья, покрытые мелким жемчугом и серебристыми блестками. Сильвия встала на колени, чтобы надеть на нее белые атласные туфельки. – Вы меня слушаете?

Они явно не слушали ее.

– Модель в костюме журавля, спускавшаяся вниз, – упорно продолжала Элис, – придерживала перед своего

лифа. Ей предстояло еще повернуться, пройти назад и остановиться на ступенях.

Она вздрогнула, когда стилист, не церемонясь, схватил прядь ее волос и обрызгал их из пульверизатора лаком так, что они зафиксировались вокруг лица.

– Знаешь, – поспешно закончила она, – мне кажется, там по всей площадке разбросаны кусочки этих кружев.

– А-ах! – одобрительно протянула Наннет, когда стилист закончил свою работу.

Элис впервые полностью облачилась в костюм фантастической птицы. Ее тело от кончиков полуобнаженных грудей до бедер обтягивала тугая, почти прозрачная, тонкая ткань. Длинные ленты ламинированного кружева обвивались вокруг ее стройных ног, затянутых в прозрачное, прошитое серебряной нитью трико. На ней не было маски – только брызги серебряных и белых искорок, наложенные кончиком кисточки, покрывали ее щеки, усиливая эффект, производимый синими глазами. Из едва видимой тончайшей сеточки на голове торчали блестящие спицы, с которых свисали мерцающие нити, образуя неземной ореол. За спиной Элис вздымались гигантские крылья из чудесного «Небесного Кружева», украшенного изысканным «белым на белом» узором.

Теперь, когда совы, цапли и журавли вновь заняли свои места на ступенях, Элис предстояло начать финальную сцену: спуститься вниз и, сделав один круг по танцевальной площадке, взойти на лестницу, чтобы занять свое прежнее место. Костюм фантастической птицы был последним, самым ослепительным и вдохновенным творением в коллекции Жиля.

Жиль и Наннет мягко подтолкнули ее к выходу.

– Подождите минутку, – растерянно оглянулась Элис. – Вы не поверите, но мне кажется, одна из лент на моей юбке только что отвалилась.

Однако времени на размышления уже не оставалось.

Стоило Элис в костюме королевы белых птиц появиться на вершине лестницы, как аплодисменты бурей пронеслись по залу фойе. Без громоздкой маски фламинго Элис теперь видела гораздо лучше. Она подняла вверх руки, поддерживая свои крылья, и глядела прямо вперед с классической надменностью модели, которая считает ниже своего достоинства смотреть, куда ступают ее ноги, даже на предательски опасной лестнице. Однако на этот раз под ногами модели была не просто гладкая поверхность мраморных ступеней.

Клочки «Небесного Кружева», как снежинки, усыпали ступени парадной лестницы «Гранд опера» с вершины и до основания. Честь и хвала моделям, несомненно, обладавшим высоким профессионализмом, которые продержались на своих местах по крайней мере четверть часа, пока световое представление заливало их огненными вспышками и музыка из «Жар-птицы» сменялась финальной частью «Планет» Ричардсона. Все это время отдельные частички ламинированного материала их костюмов медленно опадали на пол.

Уже спускаясь вниз, Элис поняла, что ее прекрасные кружевные крылья разъезжаются в стороны. К тому времени, как она достигла подножья лестницы, в воздухе вокруг нее, подобно космической пыли, разлетались многочисленные лоскутки. С упавшим сердцем манекенщица поняла, что, к тому моменту, когда сделает разворот и двинется к центру лестничной площадки, от ее наряда не останется практически ничего.