Атолл «Морская звезда»
Шрифт:
Сизова подвела Мигеля к кондиционеру, вмонтированному в угол окна, извлекла из полости миниатюрный наушник:
— Будете слушать трансляцию. В комнате, где я их приму, три микрофона. Слышимость отчетливая, даже когда работает радио.
— Что потребуется от меня?
— Выключить этот штекер, когда они заявятся.
— Спасибо. Теперь вот что: если состоялась вербовка Луизы, то очередь, возможно, за вами. Я думал об этом, когда готовился к посадке сюда. И кое-что привез. — Мигель взял карандаш и бумажную салфетку, написал шестизначное число.
— Какой-то номер? — спросила Сизова.
— Да, — подтвердил Мигель. — Номер эсэсовской карточки Лотара Лашке. Сообщаю вам и точную дату вступления в СС этого человека. Запомнить ее легко. Лашке был принят в СС ко дню рождения Гитлера и в тот год, когда нацисты пришли к власти в Германии.
— 20 апреля 1933 года, — сказала Сизова.
— Когда будете принимать “гостей”?
— Планирую на три часа дня.
Мигель взглянул на часы, покачал головой:
— Уже рассветает. Времени у вас в обрез. Так что отправляйтесь в постель.
— Отдохните и вы — в смежной комнате. Можете не опасаться — сюда никто не придет, так заведено, что для уборки помещения горничная является только по моему личному вызову. В холодильнике запас еды.
— Понял. Покойной ночи…
— И вам всего доброго.
С момента приезда этого человека она почувствовала себя гораздо увереннее…
Сизова снова поднялась к Мигелю, как только проводила “гостей” и уехавшую с ними Луизу: хозяйка кондитерской считала, что заболевшему человеку нельзя оставаться там, где готовятся лакомства для сотен клиентов. Падре был согласен с таким аргументом и предложил взять девушку к себе в дом — ей будет обеспечен надлежащий уход.
— Итак, — сказал Мигель, — выделим главное. Противники решили применять принудительные инъекции наркотиков, чтобы воздействовать на Брызгалову. Последствия могут быть серьезные. Да они и не скрывают, что обрекают женщину на гибель. Каковы должны быть наши действия? Первое. Сделать так, чтобы Лашке и Ловетти не вернулись на остров. Без них не начнут применять инъекции.
— Как это осуществить?
— Пока не знаю. Будем думать… Теперь о покушении на генерала де Голля. Ваши знакомцы имели к этому делу отношение. Но какое именно? И как дальше будут развиваться события?
— Я бы хотела добавить… Персона Четыре семь, судя по всему, очень важное лицо.
— Полагаю, весьма важное… Вот сколько загадок возникло. И все надо решить без задержки, с ходу! Значит, следует предельно форсировать конец операции. Ни часа промедления. Первая задача — не пустить на остров Ловетти и Лашке.
— Но каким образом? — Сизова вздрогнула, резко подняла голову. — Я вспомнила, что вечером должна быть у падре…
— Да, вас пригласили на ужин. Но что из этого?
— А вот послушайте… Вы уже знаете, Ловетти интересуется неким вредителем деревьев, сок которых идет на изготовление жевательной резинки. Разволновался, места себе не находил, когда Хосеба поведала о старой плантации, уничтоженной тем самым вредителем. Тут же попросил Хосебу начертить план местности, чтобы в ближайшее время побывать на заброшенной плантации.
— Я все помню. Однако какая здесь связь с задачей, которую надо решать?
Сизова стала излагать свой план. Мигель надолго задумался.
— Они настойчивы, алчны, — сказала Сизова. — Весь расчет на то, что не выдержат, если поймут, что кто-то может их обойти.
— Что ж, резонно. Однако следует помнить: даже если это получится, мы решим только половину дела. Вторая половина — задержать Ловетти и Лашке в сельве. Надо иметь фору во времени, чтобы успеть все сделать как следует.
— Опять кто-то должен отправиться с ними, кто-то из наших… — Сизова побледнела и осеклась.
Совсем недавно дочь с риском для жизни провела сложную комбинацию в сельве. Теперь предстояло снова подставить ее врагам — только Луиза могла отправиться с ними на заброшенную плантацию, только она одна. И надежд на ее благополучное возвращение почти не будет: чтобы задержать Ловетти и Лашке в сельве, придется заплатить самую большую цену…
СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Ужинали на террасе, выходившей в густо разросшийся сад. Для Луизы поставили кресло близ хозяина дома. Стол, что называется, ломился от блюд — кабаний окорок, с трюфелями и морковью; жаренная на открытом огне баранья нога с чесноком и сливами; далее гора сосисок — не каких-то американских “горячих собак”, а истинно гамбургских, прокопченных в березовом дыму и в такой нежной оболочке, что она лопалась при одном прикосновении.
А начался ужин с того, что повар с помощником внесли и торжественно поставили на стол ведерный фарфоровый супник. Крышку сняли, и в ноздри сидящим ударил такой аромат, что все захлопали в ладоши.
Падре обернулся к Сизовой. Она сочла необходимым показать, что тоже испытывает блаженство.
— Узнали аромат?
— Еще бы! — Сизова покрутила головой. — Его не спутаешь ни с каким другим!
— Все же что это за варево?
— Боже, спаси и помилуй, мне снова устраивают экзамен!.. Хорошо, я готова. Перечисляю вошедшие в суп компоненты. Прежде всего, это свиное филе — нежное мясо с легкими прослойками жира. Далее — горох, предварительно вымоченный в молоке с уксусом. В заключение жаренный в сале лук, много лука в компании с чесноком, черным перцем и, конечно, лавровым листом… Хватит или продолжать? Прибавлю, что моя мать, приготовив “охотничий” суп, щедро заправляла его горчицей. Но это наше личное нововведение. Я знаю, на мызах косы Фрише-Нерунг охотники, подстрелив кабана, используют для супа еще и корицу и барбарис. Ну а в Померании…
— Стоп! Так вот вы откуда. Из каких именно мест?
Сизова сердито посмотрела на Лашке, задавшего этот вопрос:
— То меня экзаменуют как кулинара, то устраивают проверку по географии. Но я приглашена на званый ужин, а не в контору по найму.
Разговор за столом оборвался. В наступившей тишине послышался голос падре:
— В контору по найму? Что ж, вы не так далеки от истины, дорогая. Не бросите ли эту свою кондитерскую, чтобы заняться настоящим делом?
— Вам долго придется ждать ответа, — Сизова досадливо повела плечом. — С чего это вдруг я оставлю доходное дело? Увы, нет уже государства, которое бы нуждалось во мне. А к тем двум, что пришли ему на смену, я глубоко равнодушна.
Лашке встал, прошелся по террасе, остановился за стулом Сизовой:
— Как я понял, вы назвали три Германии: бывшую и теперешние. Ну а мы имеем в виду не их. Ту, которая будет!
Сизова всем корпусом повернулась к собеседнику. Лашке увидел в ее глазах заинтересованность, сомнение. Он прошел к своему месту, отпил из бокала.
— Верите в нее?
— В Германию номер четыре? — Сизова тряхнула головой. — Хотела бы верить.
— Она будет! И не только Германия. Будет новая Европа!